Алексей опять надолго замолчал. А Ларе показалось, что сейчас она услышала приговор. Что бы он сейчас ни сказал, ей с этим теперь жить. В какой-то момент он ей мысленно изменил. Разве это не то же самое, что измена настоящая? У японцев так оно значительно важнее. Не то, что ты сделал, а о чем подумал.
– И все равно, когда она мне вдруг сказала, что выходит замуж за Дэвида, меня это так больно резануло. Понимаешь, сам от себя не ожидал.
Господи, зачем он ей это все рассказывает? Ты слышишь? Ты чем там вообще занимался? У тебя было какое задание? Присматривать, не упустить! Первая – женщина хорошая. Порядочная. Правильную семью сохраняет. Налево не бегает. Разве что в мыслях. Но мужу хотя бы не докладывает. Подумала и успокоилась.
– А я чего? На банкете напоили в хлам. Но я линию держал. Опять же предложение руки и сердца от этого противного Дэвида прямо в Москве организовал. К магазину с обручальными кольцами повел, дверь перед его носом распахнул. Эта Бригит швейцарская на самом деле приехала нашего олуха охмурять, а тут, понимаешь, ей начальник отдела предложение делает. А наш ей все про жену мычит, мол, ни в чем не уверен. Она тут же решение приняла, секунды не сомневалась.
– Ты в нее до такой степени влюбился?
– Да нет же! Я же говорю! Она меня заинтересовала! Она из другого мира. Непредсказуемая. Говорит по-английски. Нужно было к каждому разговору специально готовиться, чтобы соответствовать. И потом, она так всегда была профессиональна.
Лара уже не плакала, внутри все кипело. Ну да, ну да. Сама она по-английски говорит через пень колоду, вся ее профессиональная подготовка – сплошь интуиция. А, вот еще! Про предсказуемость. Действительно, о чем это мы? Лара вся как на ладошке. А оно вот, оказывается, как надо.
– Но когда я ее увидел, понял, что все себе придумал. Что мечты мечтами, а жить-то с ней невозможно.
Боже, он хотел с ней жить. Как выдержать этот разговор?
– Может, его уже заткнуть? Сейчас Первая упадет в обморок.
– Пусть выпьет чашу до конца. Первая – она жилистая. Зато ей тоже наука будет. Слишком в себе уверенная. Интуиция у нее, видите ли. Совершенно не ценит свое окружение.
– Ты сейчас о ком?
– Сам сообрази.
Выбор
– Ну вот, а потом меня буквально сразил ее снисходительный тон. Про то, что не очень-то многого я в этой жизни достиг. Вот Дэвид – это да. И мне еще работать и работать. Чтобы что-то собой представлять.
– То есть ты получил от ворот поворот, – подытожила Лара.
Сама себя добивала. А может, так и нужно. Чтоб потом не думать: а может, то? А может, это? Чтобы все было ясно и понятно.
– Выходит, так.
Еще одна жуткая черта ее мужа: патологическая честность. Непереносимая в данной ситуации. Ведь мог бы промолчать. Мог бы, в конце концов, если уж так невмоготу было высказаться, преподнести все под нежным соусом. Ошибка, глаза затмила, пыталась увести, но в последний момент я прозрел. Так нет же. Сидит тут и рассказывает про все свои стадии: влюбился, разочаровался, обиделся, начал добиваться назло, и вот как итог – горькое сожаление.
Как там Мишка говорит? При чем тут зеленый шарф? Действительно, при чем тут Лара? Тут вроде как про одного только Лешу. Про его дикие метания, в которых он сейчас пребывает. Незадачливый ухажер в отставке. Внутренний голос, хотя ей казалось совсем даже не внутренний, а прямо рядом, в ухо ей шептал: «Молчи, молчи. Вдруг он сейчас еще что-то скажет? Читай между строк! Делай поправку на стресс!» Хотелось спросить: «А у меня не стресс?» Голос не успокаивался. Прямо нахальный какой! И вообще, почему он, ее собственный голос, сейчас вроде как не на ее стороне, а на стороне мужа?! «У тебя тоже стресс. Но у него больший. Ты можешь по полкам все разложить, а он нет!» – «Так я никуда, между прочим, не шарашилась!» – «Ой, только мне не рассказывай! Куда ты там не шарашилась. Сиди и слушай. Молча. Понимаешь! Молча. Все потом».
Лешка, видимо, подслушивал дебаты с голосом, или она что вслух шипела. Ох, ничего уже не разобрать.
– Лара, ну зачем ты так? Я действительно пошел не в ту сторону. Согласен. В этом виноват. И я видел, что я там тоже интересен. Если честно, мне это льстило.
– А ты позвонил мне сказать, что ты к нам не приедешь, до разговора с ней или после? Я что-то не пойму. И это ты к ней лететь собрался?
– После. Я дурак. И мне очень стыдно. Именно в тот момент я вдруг решил за нее бороться. И позвонил тебе. Я говорил и слышал твой голос. И понимал, что я сейчас делаю что-то странное. Что-то совершенно противоестественное. Зачем я это говорю? Почему? Ты бросила трубку, и вдруг я испугался. Мне стало так страшно. Помнишь, как в детстве, когда страшные истории про красную простыню рассказывали?
– Про красную руку.
– Ну да, точно. Красная рука идет по лестнице, красная рука открывает дверь. И ты слушаешь. И так тебе жутко, что не можешь пошевелиться. Вот так и со мной случилось. Я вдруг понял, что произошло что-то ужасное. Что я заигрался со своим дурацким решением попробовать. Вот за это я прошу у тебя прощения. Больше, собственно, просить прощения мне и не за что.
В ритме танго
– Ты посмотри. Второго несет. Может, спать его отослать?
– Не имеем права. Он же не специально Первую ищет. Они же ужин-то пропустили. Что ж, голодным спать ребенку ложиться, если отец – тихий алкоголик? А потом, Первая уже так запуталась, ей ничего больше навредить не может.
– Ну попробуем.
– Мама! Матвей вернулся! Слава богу! А то я уже волновался!
На всех парах к ним летел Мишка, держа за руку своего самого главного друга. Матвей пытался, как и Мишка, бежать вприпрыжку, но получалось у мальчика, как всегда, слегка неуклюже. Вдалеке вышагивал красавец Виталий. Немного помят, но все так же хорош.
– Лара, привет! Вы простите нас! Перебор вчера вышел. Ну что поделаешь? Бывает. Институтский друг. Совершенно не планировал выпивать. Вообще не планировал. И вот надо же.
Только сейчас Виталий заметил Алексея.
– Мишка, так к тебе отец приехал. Ну повезло ж тебе!
И он тут же протянул руку:
– Виталий!
По взгляду Алексея совершенно ничего было не ясно. Что он думает про Виталия? Что он в принципе думает про их поездку, про эту странную дружбу мужчины и женщины и неделю, которую они практически по-семейному провели вместе? Лара подумала: хорошо, что Виталий так вовремя образовался на вечернем горизонте. Ей нужно было переварить услышанную информацию.
Она приняла начало истории и застопорилась где-то на ее середине. То есть ей до боли страшно было осознавать, что ее могли на кого-то променять. Вот так просто из интереса. Попробовать другую жизнь. То есть если бы та швейцарка вдруг оказалась поумнее или ей не сделали бы предложение, то что тогда? Ах, ну да. Она ж мужа как раз и заинтересовала тем, что ей это предложение сделали. Или нет? Лара запуталась окончательно. Нужно все же разматывать середину. Громкий шепот практически уже кричал в ухо: «Ничего тебе не нужно! Муж приехал? Приехал! Ты этого хотела? Хотела. Все твои мечты сбылись. Вот про это и думай!»
Виталий тем временем вальяжно уселся в кресло и завел спокойную беседу с Алексеем.
– Лара, куда ты все время косишься? Муж твой вроде бы здесь. Высматривать больше некого. Мишка с Матвейкой прямо по курсу. Так, ребята, давайте-ка выпьем. И я бы поел. С утра ничего не ел.
– А Матвей? – Лара поняла, что выглядит глупо. Кому интересны ее личные переживания, а тем более ее ругань с мужем? И еще она была благодарна Виталию за тактичность. Она же пыталась ему пожаловаться на жизнь. Хоть и вскользь. А он сейчас принимает ситуацию как должное. Дружная семья, он просто случайный знакомый. Понимая, что разряжает обстановку, заранее закрывая все вопросы, которые можно было бы направить к нему.
– Матвея покормили сердобольные друзья. Нет, вы не подумайте. Я не пью. Ну так вышло, бывает.
Заказали еще одно хорошее болгарское вино, тарелку с местными сырами. Виталий взял для себя шопский салат и перцы.
– Ух, голодный как волк. Но сколько всего обсудили! Глебыч мой – он классный мужик. Между прочим, байкер. Всю Америку проехал на мотоцикле.
– Всегда боялась мотоциклов, – Лара решила поддержать тему.
– И зря! Кстати, там по статистике аварий ровно столько же, сколько и с автомобилями. Так что все зависит от водителя.
– Но если она случается, то у мотоциклиста шансов нет. – Отвечала в основном Лара. Алексей переваривал то, что только что сказал. Как будто он только что сам про все это и узнал. И вот теперь сидел и удивлялся: «Эко, брат, тебя тряхануло!» Про то, что его еще тряханет Лара, он почему-то не догадывался. Он вернулся в свой теплый дом и был уверен: здесь его отогреют и успокоят.
– И опять же нет. Во-первых, у байкеров очень хорошая защита. Шлем и защита на позвоночник. Во-вторых – когда что-то происходит, мотоциклиста выбрасывает, и он всегда летит в противоположную сторону.
– Ага, прямо под грузовик.
– Какая ты кровожадная, однако.
Они пили вино, говорили о чем-то отстраненном. Алексей уже начал отвечать. Мужчины наконец нашли общий язык.
– А знаете, приезжайте ко мне на Волгу. Я построил прекрасный дом. Такой дом для друзей. Мне кажется, там будет хорошо. Сам еще не пробовал толком. Пристань сделал. Лодка есть. Леш, как ты насчет рыбалки?
– Так это моя страсть. Сейчас как раз с друзьями еду на недельку.
– Эх, жаль, работа. Я бы присоединился.
Грузины говорят – вино нужно для разговора. Для разговора друзей. Старая и прекрасная истина. Они вкусно ели, болтали. Болтал, правда, в основном Виталий. Но он того не замечал, а обстановка разряжалась.
– Ребята, какая музыка, однако! «Черные глаза»! Мадам, вы танцуете? Леш, могу я твою даму пригласить пройтись в ритме танго?
– А чего же! Лара у нас знаменитая плясунья!