Я одна из них. Наполовину стервятница. Так вот почему Ама солгала, что мой отец умер? Надеялась, что вычеркнув это из воспоминаний, переменит кровь в моих жилах? Существовала ли угроза, что некая часть меня — его часть — проявится в любую минуту?
При мысли об этом по хребту пробежал холодок. С радостью бы не знала такого отца и дальше!
Крепость по ту сторону реки, постепенно приближалась, зрительно становясь всё больше. Эти омерзительные руины вскоре станут моим домом. Я представила, как Ама пытается до меня дотянуться, и на глаза вновь навернулись слёзы.
Когда стервятники напали во второй раз, мы делали носилки для Петы. Ещё час, и лагерь бы снялся с места, но никто не ожидал повторного визита настолько скоро. У нас больше нечего было взять… по крайней мере, так мы думали.
Я всё утро давилась слезами. Мысли то и дело возвращались к Джафиру. Я вспоминала недавние события, его сдержанные слова, напряжение в голосе. «Понятно? А теперь иди к остальным». Что-то не сходилось, не вписывалось в общую картину.
Придержав коня, головорез Харрика привстал на стременах и с прищуром всмотрелся вдаль.
— Кто-то приближается.
Весь отряд, остановившись, повернулся в ту сторону. К нам по голой равнине во весь опор скакал всадник, за которым вился длинный хвост пыли.
Я в замешательстве покачала головой. Да это же… Что он здесь делает?
— Всего лишь парень из клана Фергюса, — доложил головорез, опустившись в седло.
Харрик спешился и, ссадив меня, объявил, что мы ненадолго остановимся, чтобы подождать посланника от Фергюса. Затем передал мне бурдюк с водой, но я отказалась.
— Ничего, рано или поздно выпьешь. И ещё спасибо скажешь.
— Кого-кого, а тебя точно благодарить не стану!
Брови Харрика сошлись вместе, будто его терпение на исходе, грудь бурно вздымалась. Он выглядел так, словно вот-вот меня ударит, но затем взял себя в руки. Взгляд стал изучающим, в глазах мелькнуло что-то другое. Он, заморгав, отвернулся.
Любопытно, видит ли Харрик во мне мою мать? Ама говорила, мы похожи как две капли воды, если не считать цвета волос.
На нас обрушился дикий топот копыт. Джафир резко остановился и спрыгнул с лошади, но моего взгляда избегал, смотря только на Харрика.
— Я приехал поторговаться. Предлагаю за девушку мешок зерна, — с места в карьер объявил о своей цели Джафир.
Харрик ошеломлённо уставился на него, а затем, осознав, что это не шутка, рассмеялся.
— Всего один мешок зерна? За неё? Она куда ценней, знаешь ли.
Глаза Джафира стали похожи на расплавленный металл.
— Больше у меня нет. И ты его примешь.
На миг все затаили дыхание, затем людей Харрика облетели смешки. Руки потянулись к мечам. Джафир был непоколебим, как скала.
Что он себе думает? У него лишь кинжал.
«Я, скорее, собственное сердце вырежу, чем поставлю тебя под удар».
— Ты хоть слышишь себя, мальчишка? Не протрезвел что ли, после вчерашнего? — фыркнул Харрик.
— Я не пьян. И жду ответа.
— А если не соглашусь?
Джафира потянулся к кинжалу у бедра и угрожающе положил ладонь на рукоять.
— Ты умный человек. И сознаёшь рыночную цену. Знаешь, что лучше. Ты возьмёшь зерно.
Харрик потёр подбородок, словно находя храбрость Джафира забавной, а второй рукой взялся за собственный зачехленный меч. Пытаясь подавить стон, я втянула воздух и тем самым привлекла внимание. Харрик с непроницаемым видом устремил на меня изучающий взгляд.
Я затаила дыхание.
— Вот оно что, — крякнув, покачал головой Харрик.
Его взгляд вернулся к Джафиру, лоб прочертили глубокие морщины.
— Ты болван, парень. Я выбираю более выгодную сделку. От этой девчонки бед не оберёшься. Будь по-твоему! Забирай!
Он толкнул меня к Джафиру и я, споткнувшись, едва не упала к его ногам.
Восстановив равновесие, я нерешительно обернулась к Харрику.
А не подвох ли такая уступчивость?
Харрик задержался на мне взглядом, а затем развернулся к Ласки и проорал:
— Сними мешок с его лошади, и пускай едут!
Отряд галопом ускакал к мосту.
— Залезай на мою лошадь, Морриган, — сзади приказал Джафир. — Времени у нас немного.
Я повернулась к нему. Его глаза всё ещё были полны огня. Снова разъярившись, я попыталась ударить его по лицу, но он перехватил мою руку. Я старалась её вырвать — он удержать, взгляды скрестились. А затем Джафир крепко прижал меня к себе, и я задрожала, роняя слёзы ему на грудь.
— У меня не было выбора, Морриган, — прошептал он. — Пришлось поехать со всеми. Стефан рассказал о тебе. Я, разумеется, пытался увести отряд в сторону, но мои спутники уловили запах жареного вепря.
Джафир напрягся и, оттолкнув меня, распрямил плечи. Теперь он казался другим. Далёким. Повзрослевшим. Под глазами появились морщинки, которых ещё вчера не было.
— Я отвезу тебя в твой лагерь.
— Значит, ты не покупаешь меня за мешок моего же собственного зерна?
Его ноздри расширились.
— Тебе больше не придётся меня видеть. Знаю, эта новость тебя порадует. Я уезжаю вместе со своими. Клан всё ещё во мне нуждается.
Я смотрела на него, чувствуя, как в душу прокрадывается новая боль. Хотелось что-то сказать, но я лишь открывала рот, как рыба.
— Ты уезжаешь, — наконец повторила я.
— Не верю, что всюду вот так, — вздохнул он. — Это не жизнь. Где-то должно существовать лучшее место. Место, где дети из моего клана смогут расти иначе, чем я. — Он стиснул зубы, в голосе появилась резкость: — Место, где можно влюбиться в кого угодно без страха, что тебя застыдят.
Джафир схватил поводья и махнул мне, чтобы я забиралась на лошадь.
Мной владело только одно желание — вернуться к своим, но я заколебалась. Его последние слова упали на благодатную почву, что-то во мне затронув. Джафир снова взмахнул рукой, уже с нетерпением, и я поставила ногу в стремя. Он сел сзади и потянулся к поводьям, как и множество раз в прошлом, но прижатые к мои бокам руки были напряжены, словно не желая ко мне прикасаться. Мы с ним ехали в неловком молчании. Я думала о зерне, на которое он меня выменял. Моё же зерно! Не его. Я имела полное право сердиться. Я ничего не была ему должна.
Но он не предавал меня.
По крайней мере, всё произошло совсем не так, как я представляла. Быстро же я поверила худшему. А он рискнул собой, чтобы вызволить меня из лап Харрика.
Джафир уезжает. Сегодня.
— По ту сторону гор полно опасностей, — напомнила я.
— Здесь тоже, — парировал он.
Я откинулась ему на грудь, навязав контакт. Джафир прокашлялся:
— Пиерс порой рассказывал об океане, который видел за горами ещё мальчишкой.
— Наверное, ему столько же лет, как Аме, если он это помнит.
— В его памяти сохранилось немногое. Только синева. Будем искать её.
Синева. Возможно, океана больше не существует. Дурацкие они затеяли поиски.
Впрочем, мои собственные грёзы подпитываются воспоминаниями Амы.
«Такие сады и правда бывают, Ама?»
«Да, дитя моё, где-то они остались. Однажды ты их найдёшь».
Где-то. Я отвела назад упавшие на лицо волосы и глянула на голый, продуваемый ветрами пейзаж впереди. Нет, мне никогда не найти свои сады, а Джафиру — его синеву. Он и его клан никогда не достигнут океана. Попросту сгинут на пути к нему. Причём скоро. Это слово разъедало изнутри. Я чувствовала это столь же явственно, как грудь Джафира за спиной.
— Джафир…
— Что? — Тон был резким, как будто у него больше нет сил на споры со мной.
«У нас нет будущего, Морриган. Нет, и никогда не будет». Я покачала головой:
— Ничего.
Когда-то я верила, что мы найдём способ быть вместе, но теперь это казалось таким же невозможным, как сады Амы.
Глава двадцатая
Мы увидели пыль одновременно. Сначала было просто облако за холмом, затем оно превратилось в нечто иное. В караван. В лошадей, гружённых мешками. Словно целый городок снялся с места — впрочем, я уже знала число людей. Джафир сообщил. Двадцать семь, восемь из них дети.
От основной массы — дикой бури копыт, мускулов и безумия — отделились семеро. Джафир, натянув поводья, выругался.
Люди из его клана подъехали к нам.
— Слезай, — приказал один.
Это был Фергюс, отец Джафира: он шепнул его имя. Я соскользнула с седла, Джафир — следом.
— Держись за моей спиной, — велел он.
Но его сородичи, как стая опытных волков, взяли нас в кольцо. Моё сердце испуганно колотилось о рёбра.
Без предупреждения Фергюс рванул вперёд и мощным ударом кулака сбил Джафира с ног. Тот отлетел на руки двум мужчинам, изо рта потекла кровь.
Я с криком бросилась к нему, но Стефан отдёрнул меня за руку.
— Где моё зерно? — с искажённым яростью лицом заорал Фергюс.
— Я отдал его Харрику. Твоего зерна больше нет. Фергюс вытаращился на меня:
— За неё? — недоверчиво рявкнул он. — Ты отдал зерно вот за эту?.. Джафир утёр губы ладонью.
— Мы с Харриком заключили сделку. Тебе придётся её уважать. Отпусти девушку, иначе бросишь ему вызов.
Фергюс побагровел от гнева:
— Уважать? — Он рассмеялся и приблизил своё лицо вплотную к моему, обдав меня кислым дыханием. Его глаза недобро сузились и напоминали два пёрышка чёрной травы.
— Скажи, девчонка, ты обладаешь Знанием?
Я заколебалась. С какой стати мне говорить правду? Я поймала на себе несчастный взгляд Джафира.
«Скажи нет», — тихо покачал он головой.
Если бы оказалось, что я не представляю ценности, меня, возможно, всё-таки отпустили бы.
Я глянула на толпу позади Джафира. Уже подъехали отставшие члены клана, нас окружало море глаз и измученных взглядов. Захныкал ребёнок. Затем ещё один.
«Скоро. — У меня сдавило в груди. — Через четыре дня пути».
— Отвечай! — рявкнул Фергюс.
— Нет, — прошептала я.
Разочарованно прошипев, он повертел моё лицо за подбородок из стороны в сторону и бросил Стефану: