— А она мне вовсе не друг… — пожимаю я плечами.
— Санина мама — моя подруга. Значит, Санка — твоя подруга.
Я опускаю голову. Так и быть: пускай будет подруга. Раз мама приказывает — что ж, посижу в доме, но играть с ней все равно не стану. И разговаривать не буду. Еще чего не хватало — с девчонками разговоры вести!
А мама поучает:
— С тетей Надей будь вежливым. А когда к столу пригласят, не хватай ничего руками, помни, что на столе лежат ложки и вилки. И ешь не торопясь, разжевывай все хорошенько. А то ты всегда будто куда спешишь.
— «Спешишь-спешишь»! Ты меня, как Асика, муштруешь.
— Не муштрую, а учу…
Пришлось прекратить спор, так как мы подошли к дому тети Нади. Я тут же увидел и Сану. Она, согнувшись, сидела на столе в беседке и что-то читала. Она не подняла голову даже и тогда, когда мы, стукнув калиткой, вошли во двор.
— Здравствуй, Сана! — поздоровалась с ней мама.
— Здравствуйте! Мама в комнате, — все еще глядя в книгу, пропищала Оксанка.
Взглянув на маму, я чуть было не рассмеялся. «Как раз поиграешь с Саной», — говорил я ей глазами.
А навстречу нам уже выбежала тетя Надя:
— Оксана! Вот спасибо тебе! А я поглядываю на улицу и все думаю: придет или не придет?
Теперь и Санка оторвалась от книги.
— Тетя Оксана! Даня! Здравствуйте!
— Сана! Поиграй с Даней! — приказывает тетя Надя.
Сана неохотно слезла со стола и, прижав к груди книжку, близорукими глазами посмотрела сквозь стекла очков на меня.
— Ты хочешь играть? А может, лучше почитаем книжку?
— Мне все равно — можно и почитать.
— Или я тебе покажу свои книги. Хочешь?
— Ну, показывай, — согласился я и с этим предложением.
Мы вошли в дом. Здесь были две просторные комнаты и кухня. В самой большой комнате, в одном из углов, стояла этажерка, заставленная книгами.
— Посмотри, сколько их у меня. И я уже трижды прочла каждую…
Все это были сплошные приключения. Я их тоже когда-то читал, а после перестал ими увлекаться.
— Все это выдумка, — говорю Сане.
Она с испугом взглянула на меня:
— Какие выдумки? Разве в книге могут быть выдумки? Знаешь, какие хитрые шпионы бывают? Они как угодно могут маскироваться…
— Даже в спичечной коробке?
— Даже в коробке, — не задумываясь, кивнула головой Сана. Затем подумала-подумала и добавила: — Конечно, тут немного, наверное, выдумано, но все равно интересно.
Дальше не о чем было говорить, и я начал прислушиваться к разговору тети Нади с мамой. Тетя Надя и в этот раз расхваливала свою Сану.
— Уже и не знаю, что из нее получится. Профессор какой-нибудь, не меньше! От книг за уши не оттащишь. Правда, я иногда и сержусь: ведь к венику не притронется, хоть сору будет вокруг нее до колен. И тарелку тоже не вымоет. Другие девочки вышивают, а она даже иголку не умеет держать в руках. Спрашиваю: «Что ты, Сана, будешь делать, когда вырастешь? Кто тебе будет пищу готовить? Кто тебе будет комнату подметать?» А она отвечает: «У меня домашняя работница будет». Ты слышала, Оксана, что-нибудь подобное?
Тетя Надя и мама смеются. Сана словно и не слышала ничего — роется в книгах.
— А мой не очень увлекается книгами, — это уже мама обо мне заговорила. — Зато трудиться любит. Что поручу — все сделает. И вот целую неделю с дедушкой рыбу ловил.
Ах, эта мама! Обязательно надо меня в краску вогнать. Вот сейчас Сана начнет расспрашивать, как я рыбачил. Однако Сана, как видно, не очень интересовалась рыбой.
— А у вас в школе есть библиотека?
— Есть.
— А книг там много?
— Каких?
— Ну таких, которые с приключениями.
— Не знаю. Я больше читаю исторические… Да еще стихи.
Сана презрительно оттопырила губу:
— Фи! Стихи. Нечего мне больше делать! А исторические — скучные.
Мне самому было невероятно скучно с Санкой. И я начал просить маму:
— Мама, я пойду погуляю.
Мама ничего не сказала, а тетя Надя начала стыдить меня:
— Вот так гость! Только в дом, и уже стрекача задать готов. Разве у нас тебя принуждают работать? Гуляй себе на здоровье. Сана! Ты почему не занимаешь гостя?
— А он приключений не любит, — пояснила Сана.
Тогда тетя Надя посоветовала мне:
— Это плохо, Данило. Читать надо много. И вообще — учиться надо, большим человеком станешь. А если не будешь читать, вырастешь таким, как тот Фомка, что на рыббазе.
Я только фыркнул. Ого! Как Фомка. Разве может кто-нибудь сравниться с Фомкой? Ведь он все моря и океаны знает, как свои пять пальцев.
Затем тетя Надя усадила нас за стол. Угощали жареной скумбрией и варениками. От рыбы я отказался — она мне уже в горло не лезла, — а вареники ел охотно. Оксанка тоже ела вареники и в то же время заглядывала в книгу. При этом она измазалась сметаной, словно ей кто приклеил белые усы и бороду. Я взглянул на нее и прыснул со смеху. Тогда тетя Надя сказала:
— Эх ты, красавица! Поди хоть умойся, а то вон парни над тобой смеются.
Оксана, сконфузившись, пошла умываться. А я тихонько вылез из-за стола, незаметно подошел к порогу и — в дверь!
Выскочил в коридор, а из коридора во двор. Обошел дом, перепрыгнул через ограду и попал на улицу. А там уже и к Коське рукой подать.
КОСЬКИНА ЗАТЕЯ
Коська и Павлик кормили козу, кроликов. Они, как видно, только что притащили с поля две охапки травы и теперь распределяли ее по клеткам. Возле них с унылым видом стоял Асик.
— Вам хорошо, вы остаетесь.
Увидев меня, Павлик очень обрадовался, закричал на весь двор:
— Вот он! Смотри, Коська, Даня пришел! А я уже весь поселок обшарил — искал тебя.
Коська неодобрительно взглянул на меня, проворчал:
— Забыл про испытание?
Я объяснил, что меня мама в гости водила.
— А я тоже в гости пойду, — похвастался Асик. — Мы даже у профессора Соль-Смычковского в гостях были. Еще мама ему подарок сделала: большую-большую корзину, всю сплошь из шоколада.
Коська и Павлик не поверили.
— Так-таки из шоколада? Выдумываешь!
— Спроси маму… Профессор-то из музыкального. Он подарок принял, а меня нет. Но вы думаете, что мне хочется в музыкальное? Я лучше б с вами кроликов кормил…
На минуту все замолчали. Что ни говори, а все-таки жалко этого неуклюжего Асика.
— Пойдем искупаемся, — предложил вдруг Коська.
Я понял: он не хотел свой «спутник» испытывать в присутствии «музыкального» Асика.
Солнце уже высоко поднялось; море, испаряясь, лениво гнало мелкие волны к берегу. В такое время остается только сидеть в морской воде. И мы зашагали к морю. Коська шел впереди, я — за ним, Павлик — за мной, а совсем позади утиной походкой — Асик. Он так и не научился сходить с горы. Мы сбегаем, а он задом наперед, ползет, как рак. Ползет-ползет, оглянется — далеко ли до моря? — и опять ползет. Мы уже раздеться успели, а он все еще ползет…
Купаемся мы долго и с удовольствием. Плаваем и ныряем. Только Асик боится отплывать далеко от берега. Он лежит как раз там, где плещут, ударяясь о берег, спокойные, ласковые волны. Он даже сопит от удовольствия и все повторяет с завистью:
— Вам хорошо, вы остаетесь.
Намочит ноги в воде, посопит-посопит и опять:
— Вам хорошо! Вы будете купаться в море, а мне в музыкальное надо…
— Так ты же гений! — смеется Коська.
Асику не смешно.
— Вам хорошо! Вы смеетесь, а меня мама домой увезет.
Мы вылезаем на берег. Молчим. Наверное, и Коська, и Павлик думают про Асика. И им жалко его. В самом деле: был он у моря и не был. Мама его и на минуту от себя не отпускала. Вот и сейчас она уже вопит с кручи:
— Асик! Аскольд! Кто тебе позволил на улицу выходить? Вот наказание божье! Видели вы такого вредного ребенка?
Мы взбираемся на кручу. Асик хнычет где-то позади. А его мама налетает на нас:
— Ах вы, хулиганы! Зачем вы моего ребенка в море тащите? Утопить хотите?!
Коська, как видно, хотел сказать Асиковой маме что-то неприятное. Да и у меня самого было желание надерзить ей. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы не вмешался Павлик. Но он вдруг заговорил так вежливо и убедительно, что даже сердитая Асикова мама замолчала.
— Тетенька, а ваш Асик вовсе и не купался. Он только на берегу сидел и на море смотрел. Мы шли купаться, а он захотел с морем попрощаться.
Асикова мама растроганно замигала глазами:
— Ты прощался с морем? Но ты же мог это сделать вместе со своей мамочкой. Бедный мой мальчик…
На глазах Асиковой мамы заблестели слезы. Она привлекла к себе сына, погладила его по голове и вдруг закричала, словно ее оса ужалила:
— Ты не купался? Ты, враль этакой, не купался?
— Нет, — просопел Асик.
— А почему же у тебя волосы мокрые?
Обмануть Асикову маму невозможно. Но Павлик и на этот раз вмешался:
— Ему жарко было, вот он и намочил голову.
— Я намочил голову, — эхом отозвался Асик.
Мама, должно быть, растерялась и не знала, верить или не верить.
— Все равно, я тебе одному запретила ходить к морю.
Аскольда увели домой, а мы направились к Коськиному двору. Коза и козлята уже съели всю траву и, забравшись в тень, дремали. А кролики еще ели. Кролик очень смешно ест: возьмет стебелек в рот и жует его, будто трубит в дудочку…
Зашли в сарай. Здесь стоял свежеокрашенный «спутник». Коська с гордостью похлопал его по крышке. На его руках появились зеленые полосы.
— Вот он! — с довольным видом подмигнул мне Коська.
Он открыл дверцу «спутника». Теперь оставалось затолкать туда кошек, чтобы они там привыкали к темноте. Но кошки так мяукали и царапались, что пришлось нам прекратить это «испытание».
— Ну и затея! — насмешливо произнес Павлик.
Не успел Коська ответить ему, как возле сарая появилась его бабушка.
— Коз покорми и за домом посмотри, — приказала она. — А я пойду на собрание. Для чего-то сзывали.
— А какое собрание, бабушка?
— Не знаю. Сзывают, вот я и иду.