Она с улыбкой поманила Мануса к темной комнате.
Он не мешкал, следовал за ней во тьму, поймал ее за шею. Она удивилась, но не помешала ему, когда он снова прижался губами к ее губам, втянул воздух с ее губ.
Пузырьки вылетали из ее рта, кончик его языка погладил ее нижнюю губу. Сирша испуганно отпрянула и поплыла к сокровищам.
Но его вкус остался. Соленый, как океан, как устрицы, которых она открывала ему. И сладкий, как лучшая медуза, которых ели в особых случаях.
Она могла стать зависимой от этого вкуса, хоть и не понимала, почему.
Русалки не прижимались так губами. Сирша видела, что люди так делали. Даже мужчины на кораблях. Но она этого не понимала. Рты были для еды.
Сначала она думала, что они были зверями. И что так они атаковали, угрожали. Но они продолжали так делать. И улыбались после этого. Словно им нравилось.
Она прижала пальцы ко рту, пряча эту тайну на глубине души. Если он дал ей поцелуй, а не просто получал воздух, то это был подарок от него. Ни одна русалка до этого не описывала Сирше такое.
Она улыбнулась. Она подняла руку, поманила его. В этом корабле была еще одна тайна, которую она не должна была показывать.
Порой русалок манило золото. Она никогда это не понимала. Океан давал больше, чем могло быть у человека. Но те, кому нравились тайны людей, старательно скрывали это.
Она не планировала показывать ему, тут хватало сокровищ. Но поцелуй мешал ей думать.
Туннель тянулся у дна корабля. Он уходил под землю, извивался, пока не пересекался с системой пещер. Она помнила воздух и гору золота.
Как ей выразить, что ему нужно доверять ей? Это путешествие напугает того, кто не видел во тьме и не мог дышать без ее помощи. Но она хотела рискнуть ради выражения его лица.
Сирша сжала его ладони, притянула его в свои объятия и посмотрела в его глаза.
— Доверься мне, — сказала она, не зная, слышал ли он ее. — Обещаю, я тебя уберегу.
Если он и понял, он не шевелился.
Она робко склонилась и прижалась губами к его губам. Поцелуй должен был успокоить его тревоги. Но он направил свой жар в ее тело, и даже воды вокруг нагрелись.
Сирша притянула его ближе, обвила руками и сунула его голову под свой подбородок. Он напрягся, но позволил ей управлять его телом. Она провела ладонью по его спине и заставила его обвить ее руками. Она подвинула его ноги ближе с помощью хвоста, выгнула спину и поплыла спиной вперед в темном туннеле.
Он тут же сжал ее. Пузырьки вылетели изо рта, но его вопрос затерялся в водах, пока они плыли. Она уловила лишь одно слово:
— Что…
Может, это было жестоко, но ее зубы вспыхнули во тьме. Она притянула его к своему телу, прижалась губами к его губам, пока ее хвост легко направлял их в туннеле.
Его сердце гремело возле ее груди, и ей пришлось дать ему воздух три раза, а потом она заметила тусклый свет.
— Еще немного, — сказала она ему, хотя он вряд ли ее понимал. — Это будет стоить страха.
Еще толчок, и они вырвались из туннеля в воздух.
Манус отплевывал воду, кашлял, размахивая руками. Она удерживала его, уклоняясь от ударов.
— Манус! — закричала она. — Манус, мы тут!
— Тут? Где? Ты не могла меня предупредить?
— Я не думала, что поведу тебя сюда.
— Ты знаешь, что люди не могут дышать под водой?
— Да, — Сирша рассмеялась. Он замер в ее руках, волосы свисали прядями на лоб. — Я же сохранила тебе жизнь?
— С трудом! А если бы ты не поняла, что мне нужен воздух?
— Ты сам требовал, — прошептала она, посмотрела на его губы, недовольно поджатые. — Или ты развлекался?
— Ах, — он покачал головой. — Не стоило позволять себе такое.
— Надеюсь, ты продолжишь это позволять.
— Ты заслуживаешь кого-то лучше меня.
— Я знаю, что ты зовешь себя не хорошим, — сказала она. Сирша пылко заглянула в его глаза. — Ты не думал, что я не ищу хорошего мужчину? Мне нужен тот, кто нарушит все правила ради меня.
Он застонал.
— Нельзя так говорить, Сирша.
Ее имя гудело в ее венах как магия. Оно бурлило, пенилось, лопалось в ее сердце, и она могла думать только о нем.
— Ты целовал меня? — спросила она. — Или использовал для воздуха?
— Все сразу, — признался он низким голосом. — Каждый раз.
Ее кожа стала горячей от признания. Он целовал ее. Ее. Простую русалку из простой семьи, у которой ничего не было, кроме семьи, желающей выдать ее замуж.
Этот мужчина постоянно удивлял ее, и она не хотела скрывать чувства.
Сирша обвила руками его шею, ладони поднялись к голове, пальцы запутались в его волосах. Дреды были жесткими и толстыми, напоминали ей о глубинах океана, что были в его глазах.
— Поцелуй меня еще раз, — прошептала она, — когда нет опасности для жизни. Просто мужчина и женщина, и ничего между ними.
Ее слова сломали его контроль. Манус целовал ее так, словно он тонул, и она была его спасением. Он поглощал ее с зубами, губами и языком.
Она едва помнила, что нужно было держать их наплаву, ей хотелось в объятия океана, где их обоих будут любить. Они были половинками одной раковины. Они родились вне своей истинной стихии, но их связала любовь к морю.
Он отпрянул, чтобы вдохнуть, его дыхание задело ее лицо как морской бриз.
— Этого хватит?
— Никогда.
— Разве ты не хотела что-то мне показать?
Это уже не было важно. Ей и без того было плевать на золото. Они не могли и дальше целоваться? Новое желание было сложно подавить.
Но в его глазах было любопытство, и его пальцы постукивали по ее горлу.
— Да, — ответила она. — Обернись.
Пещеру озаряли редкие черви на потолке. Вещество из них сияло, озаряя пещеру голубым светом.
Сирша помогла ему повернуться, ладони были на его ребрах. Его спина прижалась к ее голой груди, она обвила руками его плечи.
— Золото тут, — сказала она. — Видишь? Это русальи запасы. Редкие тут, ведь многие из нас живут в бездне.
И запасы были серьезными. Несколько зависимых русалок носили горсти сюда, когда могли. Монеты, короны, кубки были горой богатства, что сыпалось в воду.
Он отодвинулся от нее, подплыл к краю и забрался на гору. Его глаза были огромными от потрясения, он споткнулся и упал на колени.
Сирша смотрела, как он хватал горсти монет. Они сыпались с его ладоней, звенели, падая в воду, мерцая в голубом свете. Он повернулся к ней с раскрытым ртом.
— Как все это сюда попало?
— В этих водах разбивалось много кораблей, и некоторые из нас собирают вещи.
— Ты?
Сирша покачала головой.
— Нет, я добавила сюда только одно.
— Что?
Она покраснела. Он посчитает это глупым? Детским желанием добавить что-то к запасам, но без значения за этим?
Но он спросил, и она не могла отказать. Сирша указала на него и вверх на небольшой каменный выступ в стороне от входа в пещеру.
— Там.
Он встал и прошел по горе к ее дополнению. Это была золотая статуя, ее можно было легко держать, ведь она была чуть больше ее ладони.
Может, это был какой-то принц, правитель, известный в мире людей. Его гладкие черты лица были искусно сделанными, он не должен был находиться в глубинах. Корона на его голове была с острыми пиками, меч на бедре вызывал у нее фантазии о войнах, в которых он сражался.
И побеждал.
Она мечтала о принце почти все детство, а потом и повзрослев. Он был красивым, добрым, королем, который превосходил других королей. Его ум был известен на всех землях, и все женщины из королевских семей хотели быть его женой.
Истории в ее голове наполняли ее счастьем. Теперь Сирша боялась того, что скажет Манус. Принц был выдуманной фигурой? Просто мужчиной, которого слепил скульптор?
Манус покрутил статуэтку в руках и кивнул.
— Кухулин. Один из величайших королей из легенд, сын Луга и смертной женщины. Такой талисман приносит удачу. Он тебя оберегает.
— Он был защитником?
— Защищал всех, кого любил, но ему не повезло больше всех в истории.
Она подплыла ближе, опустила локти на гору золота и смотрела на него.
— Расскажешь мне?
— Историю? — удивился он. — Сейчас?
— Пожалуйста.
— Другие русалки не вернутся и не разозлятся, что мы возле их сокровищ?
— Вряд ли, — она подвинулась, больше золота упало в соленую воду. — Я люблю истории, а ты хорошо их рассказываешь.
— Ты останешься в воде?
Сирша посмотрела ошеломленно на горы золота.
— Да.
Он посмотрел на богатства вокруг него и вздохнул.
— Ладно.
Манус опустился на груду, заерзал, делая выемку под себя в монетах. Он убрал руки за голову и кашлянул.
Она любила эти моменты с ним. Он рассказывал истории ночью под луной, Сирша едва дышала. Ей нравилось притворяться, что она была в его историях, переживать моменты приключений, сражений и любви.
— Кухулин известен как один из самых сильных мужчин в истории. Он — сын Луга, бился не хуже своего отца. Говорили, в бою он становился другим. Зверем. И он был таким красивым, что все лорды переживали, что он украдет их жен и дочерей.
Сирша вздохнула и опустила голову на предплечья.
— У него была жена? Она была красивой, как он?
— Нет, — Манус покачал головой и улыбнулся. — Он был слишком диким для этого. Жены у него не было, и другие презирали его за это. Пытаясь убрать его от их женщин и дать их сыновья шанс на брак, Форгалл Монак заявил, что Кухулин не был таким уж легендарным воином, как заявлял. И любой воин с таким званием учился с Скатах из Альбы, женщиной, что была сильнее и опаснее всех живых мужчин. Она жила в Дун Скейт, Крепости теней, далеко на острове Скайе.
От имени Сирша выпрямила спину. Она радостно склонилась ближе.
— Я слышала о Скатах! Ее дочери когда-то давно проплывали тут.
— Ее дочери?
— Они были опасные, как она. Чудесные существа в броне людей и шлемах в форме зверей. Стражница угрожала им, но они кричали боевые кличи так громко, что мы слышали их в глубинах океана. Они заслужили право миновать наши воды.