Сейчас бы сказали – стресс. Поэтому рабочий регламент команда выдержала очень недолго. Через некоторое время, весь личный состав верхних команд в количестве аж пяти человек собрался в каюте боцмана. Там они занялись обычной морской мужской травлей, потом перешли на игру в домино, в «козла» – на вылет, в кошу – на чемпиона, а потом вспомнили, что у кого – то с собой было… Опасное это, братцы мои, дело, когда больше двух взрослых здоровых мужиков вынужденно бездействуют длительное время! Сами знаете! Наверное, даже – больше одного, но больше двух – это уже наверняка! Особенно – если это просоленные морские волки, не избежавшие в юности и службы в стройных рядах ВМФ.
Кстати, комбат, намотайте себе на ус – ваших подчиненных это тоже касается! Они тоже нагло считают себя «морскими волками», кильки еще зеленые, но от того и озверевшие! Это дойдет до них… Наверное, когда-то потом…
Флагарт перевел дух и осмотрелся. Начальник штаба дивизии улыбался. Пока. – Так вот, в коридоре буксира уже запахло яичницей с луком и салом, которую готовили на крошечном камбузе. Эх, яичница, самая простая и эффективная мужская еда, и самая популярная закуска – чтобы там врачи и эстеты не говорили! Даже поэт Твардовский это отмечал в своем «Василии Теркине». Вот, мой замученный диетой желудок вечно переключает меня на кулинарные темы в самое неподходящее время!
– Так в чем же вопрос? – почти обиженно вскричал комбат – Хоть с салом, хоть с беконом – мигом организуем!
– Э-э-э! – мечтательно протянул Папа-Мишка, – спасибо, конечно, но – нет! Диета есть диета, себя не обманешь! Вот жену и начальника с фарватера сбить – святое дело! А себя – сердце кошки потом грызть будут!
– Так вы настоящая мечта врача! – иронично хмыкнул флагманский доктор, – а то, в кого ни ткни, лекарства прописанные не пьют, а рапортуют с честными глазами. Один адмирал мне жаловался, мол, целый месяц ваши лекарства в кармане таскаю и – никакого толка!
– Ага! – кивнул флагарт, хлебнув чаю, – я полагаю, что мы тут все этого адмирала знаем! – и продолжал:
– Ну, и понеслась! Постепенно внизу, в каюте собрался весь наличный состав – кроме моториста, наверное. Даже рулевой поставил свой инструмент «на автомат» и спустился вниз. Полигон закрыт, ни встречных, ни поперечных целей нет и не предвидится.
К этому времени, похоже, капитан этой боевой единицы вспомогательного флота возражать уже физически не мог. Вот так они и «плыли», к их общему удовольствию. А на гордо пашущем морские волны эсминце завершили, наконец, приготовление к стрельбе и предстартовую подготовку чуда ракетной техники. Стреляли по данным собственной РЛС, обнаружили цель, определились, где – щит, а где буксир, утвердили условия стрельбы. Да и стали ложиться на боевой курс, согласно плану, с последним «пиком». На ходовом – все начальники нервно курят «Беломор», БЧ-2 все в холодном поту, весь экипаж загнали по боевым постам, от греха подальше. Там у них тоже на ГКП собрался весь походный штаб. И непонятно – от чего их слегка потряхивало – то ли от дрожи вибрации турбин эсминца, то ли от нервного ожидания.
И вот, наконец, ревун, залп! А этот летающий сарай, размером с «УАЗ» – батон, бешено взревел и сорвался с направляющей. Где-то высоко он фыркнул огнем стартовика, тот послушно отвалился, а всё остальное с ревом усвистало куда-то за ясный горизонт. Летала ракета эта километров на 40, и у нее было два канала самонаведения – радиолокационный и тепловой, а сектор захвата – градусов 60, по тридцать на каждый борт. И черт его знает, или они тепловой канал не отключили, или он тогда не отключался, но остался он, гад коварный, в боевом положении. Говорят, это была типовая ошибка в спешке и напряжении стрельбы. Все бегают, все орут и…
Про условия стрельбы сия история умалчивает, а я, за что купил, за то и продаю. Но как положено, все возможные «залипухи» и ошибки собрались в кучу, в результате же получилась лихая ракетная атака… по реальной цели. Отлетела, значит, эта «Щука» на телеуправлении на положенное расстояние, а тут и «мозги» головки самонаведения включились. А «мозги» тогда были знатные – все на лампах да на полупроводниковых приборах, сельсинах и трансформаторах. Причем каждый логический элемент весил тогда по полкило и выглядел солидно – не то, что наши «заморыши»-микросхемы.
Эта ракета раскинула свои крылышки над морем, как горьковский буревестник, и оглядывает седую равнину моря, щурится датчиками своих приборов.
Смотрит она, а справа где-то манят к себе яркие отметки от «уголков» щита, но такие они хоть и большие, но все холодные и неуютные. «А оно мне надо? Небось, ловушка какая, а вот слева – пусть отметочка-то и не очень, зато такая приятно-тепленькая и родная…» Подумала так, наверное, своей головой самонаведения эта самая «щука», да и стала ворочать на буксир, хищница хренова. Развернулась она и весело помчалась с визгом и ревом, как пьяный камикадзе, и прямо на надстройку ничего не подозревающего работяги-буксира!
– Значит, не очень умная эта «щука» была! А телеуправление было? – прицепился старший лейтенант с профессиональным интересом.
– Да было, только проспали, наверное! – пожал плечами флагарт, – А на стреляющем корабле этот самый радостный момент «зевнули» и не включили вовремя самоликвидатор или рули на пикирование не переложили – вот уж точно не знаю. Разные у КСЩ типы были… что интересно – фюзеляж у нее бронированный был, еще не всякое попадание его завалить могло. Труженики вспомогательного флота, тем временем, допили все, что нашли в каютах механика, боцмана, в радиорубке. У них на посудине ничего давным-давно не случалось, и команда свой нюх окончательно потеряла, как часто бывает.
Но есть такой закон – если персонал перестает ожидать и бояться аварии – она случается. Да-да, на флоте есть аналог этого закона, но звучит он очень неприлично, и в кают-компании мы его цитировать не будем. Меж тем, время на буксире шло так медленно, что его надо было чем-то заполнить, и, следовательно, ситуация требовала дальнейшего развития. В этот самый момент где-то недалеко угрожающе заревело, грохнуло, затрещало железным треском, да так, что старый буксир аж присел на корму и жалобно застонал всеми шпангоутами.
Хрясь! – раздался протяжный, противный хруст сминаемой жести. Что это самое «хрясь» их касается напрямую, славные моряки и подумать не смогли.
– Алкогольная эйфория! – вставил «свои пять копеек» всезнающий корабельный доктор, явно ревнующий к вниманию публики.
– Ну, вот и все, – обрадовался капитан, – военные-то отстрелялись! Предлагается выпить за их успех и наше скорое возвращение домой на сегодня!
– А что пить-то будем? – деловито поинтересовался боцман, догадываясь, что тост капитана чем-то реально подкреплен в ближайшей перспективе.
– Ты меня помоложе-то будешь, – сказал капитан и влез огромной своей лапой в обвисший многофункциональный карман чистенького, но изрядно вылинявшего морского синего кителя.
– Вот тебе ключи, подымись-ка в мою каюту, там под койкой – трехлитровая банка «шила», вчера ракетчики дали, чтобы, значит, мы вовремя вышли в район, ну и вообще… Так вот, тащи ее сюда, а мы пока с закуской подшустрим.
Боцман лихо поднялся по трапу в надстройку, вдруг застыл и тут же тихо-тихо, задом-задом, начал спускаться обратно. Его шаги гулко и размеренно гремели по трапу, как стук судьбы. В дверь. Как там у товарища Бетховена… Все разом притихли. И, наконец, страшной тенью отца Гамлета, боцман показался в распахнутых дверях каюты механика. Он заметно побледнел, глаза были выпучены, губы и руки тряслись.
– Нету – хрипло прошептал он осипшим от чего-то голосом, – Ключи свои возьми назад, не нужны они тебе больше…
– Чего нету-то? Как это? – испуганно вскричал капитан: – Шила? Иди ты! Сперли? Кто-о-о?! – подскочил он с диванчика, сразу трезвея где-то на полбутылки полновесного «шила», ну, ни как не меньше.
– Да нет, самой каюты нету – Совсем! – с трудом выдавил из себя боцман. И продолжил свою красноречивую речь отдельными словами, перемежая их заметными паузами: – Снесло. Военные. Самолет упал. – Затем он перевел дух и закончил свое выступление душераздирающим ругательством с морскими присловьями, в которых он устно, но красочно проиллюстрировал, в три этажа, где он видал этих военных с их стрельбами, а также вот такую-разэтакую реально-опасную работу за такую-растакую символическую зарплату.
От этого все немедленно пришли в чувство и рванули к трапу наверх. Вылетевший наверх экипаж долго разглядывал развороченную надстройку буксира, в носовую часть которой угодила ракета, которая, на счастье, выработала все топливо и не рванула. Она действительно похожа на маленький реактивный самолет, А вот сам ее дюралевый планер стал похож на мятый рубль, давно завалявшийся в кармане. Тут капитан буксира заплакал от жалости к своему старому судну, сразу вдруг ставшему «инвалидом» в результате очень близкого и нечаянного знакомства с новой военной техникой… И что самое удивительное во всем этом стечении обстоятельств, все остались живы, поэтому все виновники этой лихой стрельбы достаточно легко отделались, хотя в соответствующие приказы по всей восходящей линии, конечно, попали. Вот так мой бывший командир и получил «досрочно» звание капитана третьего ранга – прямо из капитанов второго ранга, да!
– А вот теперь представьте себе, на минуточку, фантастическую ситуацию, если бы весь экипаж этого славного буксира был бы весь на своих боевых постах согласно штатному расписанию по судовой тревоге? И тогда человек пять бы мигом переселилось в мир иной, пару осталось бы калеками, а еще человека три, сняв свои погоны с двумя просветами, пилили бы дрова в Архангельской губернии, лет этак по шесть за убийство по халатности. Конечно, как положено, наказали офицеров корабля и даже флотских руководителей, а вот наука и промышленность, как всегда, остались в стороне, убедив высшее командование, что всему виной малограмотность личного состава и разгильдяйство командиров.