Впереди был виден чей-то кильватерный огонь, вахтенный офицер деловито управлял вахтой, штурман определял место по АДК. Все тихо, все нормально, даже привычная ругань механика и начальника РТС.
Вдруг РБУ на полубаке стало крениться. Сначала он подумал, что просто не застопорено, а тут увидел, что мощные болты, крепящие тумбу и фундамент барбета установки погнулись, и сама установка начинает выделывать па в такт качки…
Черт, так нельзя! Он опять понял, что задремал, а усталое воображение тут же подсунуло очередной кошмар. Таким образом и мозги насовсем вывихнуться могут! Нет, надо что-то делать!
– Пом, сдается мне, что засыпаю. Что тебе не ясно, Сергей Владимирович?
– Товарищ командир, мне как бывшему минеру, все ясно. Подтверждаю, что экипаж подготовлен на отлично. Даже дивмин удивился. У них в дивизионе моряки между собой уважают отработанность нашего экипажа.
– Знаю я это. Но побаиваюсь я этой четкости иногда! Как бы не промахнуться где-нибудь? – поддержал командир, – Но вроде все в порядке: дивмин возьмет на себя работу на юте, тебе со штурманом и БИПом не привыкать выполнять эту задачу. Главное, когда начнется постановка – разбудить меня и проконтролировать дивмина, чтобы он распорядился согласно инструктажа, – зевнул Бобровский, поерзал, удобнее устроился в кресле и почил чутким командирским сном.
Сон этот, как главное богатство любого опытного командира. Спит командир, давая отдых своему мозгу и нервам, но стоит только какому-нибудь механизму заработать по-другому, остановиться дизелю или преобразователю… Да стоит любому моряку на мостике вздохнуть взволновано, стоит только прозвучать из динамиков УКВ любой команде – и сна как небывало! Мгновенная реакция командира на ситуацию будет враз адекватной, верной и своевременной. Иногда создавалось впечатление, что командир притворяется спящим, потому что любой нюанс морской службы мгновенно просчитывался. Но это действительно был такой сон. Точнее не сон, а состояние заторможенной психики.
Надо сказать, что сам Степан Осипович Макаров отмечал, что моряк должен уметь спать в любой обстановке, если она это позволяет. Ибо уставший и не выспавшийся офицер сам представляет опасность для корабля.
В голове спящего командира работал заведенный им же метроном вахтенной службы. Как у дельфина – у него никогда не спит весь мозг, а лишь одно полушарие – а то сразу капут. Или зверь задохнется, или утонет, ибо он не рыба и процессы дыхания, погружения и всплытия у него управляемы.
Вот и сейчас Виталию привиделись новогодние огни – белый, красный, зеленый… красиво! Вокруг стояла деловая тишина.
– Сигнальщик! Где твои глаза? В черном треугольнике? Вынь нос оттуда!
Сигнал с флагмана «Белый, красный, зеленый» огни заметил? Что значит?
Верно, «Дал малый ход»! Передать на мателот! Вахтенный офицер! Вперед малый! – выдал свою рассерженную арию командир и опять откинулся на кожаный подголовник кресла и погрузился в дрему.
«Досталось же кэпу последние два дня!», – с сочувствием подумал старший лейтенант Первов.
«Гости с дипломатами, огромная туша свинины, которую спускали с борта лайбы и чуть не уронили за борт, бурные эмоции, а, главное, две ночи без сна любого уморят!» – помощник с сожалением глянул на командира, впавшего в свой чуткий сон.
Еще отметил для себя помощник такую особенность: командир мог позволить себе такое состояние на определенное время в зависимости от шкалы радиометриста и собственной скорости корабля.
«А что, если не будить кэпа? Ведь он не проснется, если все будет тихо и спокойно!» – светлая мысль посетила Первова, но не совсем, чтобы вовремя. «Действует режим полного радиомолчания – только сигнальщики стучат направленными фонарями, передавая команды флагмана. Если сигнальщик будет докладывать мне, то кэп не проснется. Представляю, как он удивится, когда все будет закончено. Молодцы, скажет! Думаю, что может и пропустить меня через собеседование. Уже три раза не сумел защититься от его нападок по штурмании, кораблевождению, противолодочной борьбе и другим вопросам» – Идея укреплялась в мозгу помощника, понравилась ему и начала обретать четкий смысл после команды сигнальщику:
– Докладывать голосом обстановку. Микрофон выключить! А то орешь – в Турции слышно!
– Есть! – ответил сигнальщик.
И история начала потихоньку-потихоньку выползать из-под контроля и набирать разбег, раздуваться и множиться на всякие непредсказуемые нюансы и события. С чем черт не шутит, когда Бог спит! Эта фраза придумана не нами и, даже не нашими дедами!
Помощник командира изменил (всего-то на всего! И то – вовсе не надолго!) заведенную не им, и даже не его командиром систему докладов и…
Молодые и бравые, уже – (надо же!) целые старшие лейтенанты решили сделать доброе дело и услужить командиру, проявить морскую выучку. Но!!! Благими-то намерениями выложена дорога – мы знаем куда! А то! Сами иногда усердно мостили ее участки – в свое время!
Семен Рыбкин в это время уже отдыхал в каюте, по-хозяйски устроившись на койке минера.
«Хороший специалист на дороге не валяется! Он уже валяется на диване в чужой каюте, в рубашке, в носках, отдыхая замученным телом, и умело руководит оттуда славным личным составом!» – оправдывал он свою нынешнюю слабость с некоторым удовлетворением жизнью.
Он прилег на минутку и… срубила его усталость и остатки алкогольных паров, как бандитской шашкой – по голове! Проспал он всё на свете, убаюканный мирным шумом корабельных механизмов.
Снились ему знойные восточные дивы, целых четыре, в дразнящих газовых одеяниях, с надписями золотой мишурой «РМ-1» почему-то. Действо обещало быть захватывающим, и просыпаться не хотелось!
И спокойного бы ему сна, да вот он напрочь забыл заинструктировать корабельного минера до полного изумления, чтобы от зубов отскакивало!
Во сне явился к нему Дух Корабельного Устава, разогнал эротические видения прочь и упрекнул: – Эх, ты, Сёма. Сёма…
– Да знает он и без меня! – слабо отбивался Мина…
А старший лейтенант Юрий Блясов, в свою очередь, тоже решил сделать приятное своему начальнику по специальности, оберегая его священный сон!
Да, на МПК незаметно вступал в силу непреложный флотский закон – если кажется, что вокруг все тихо и спокойно – значит, назревает какая-то крупная неприятность. На флоте этот закон звучит, правда, не совсем так, гораздо понятней и даже красивее, но по смыслу… «Закон «Малой и большой «Живете» – так его звали при рождении. А у командира – в обязательном порядке – должно быть в недремлющем состоянии чувство этой самой «Живете».
Поэтому в такое время офицеры, даже отдыхая, не расслабляются!
А вот если человеческий фактор организует экстрим так или иначе – тогда и именно тогда флотские офицеры готовы явить чудо! И даже совершать подвиги! Наши беды – в сложной системе управления, смысл которой – заумное переплетение мероприятий типа: «Как бы чего не вышло!»
Причем, главное – сделать так, чтобы начальник сам не оказался виноватым и успел бы перенаказать подчиненных, пока до него доберется начальство…
А крайним оказывается матрос или старшина, до которого все инструкции доходят в форме очень непечатных выражений в трехэтажных конструкциях. Честно сказать, офицерам достается тоже чувствительно. И не всегда за личные подвиги. Это – да!
Если на корабле нарушается установленный и традиционный порядок, это вызовет следующее нарушение и даже целую цепочку. А вектор всех нечаянных ошибок стремится к большой неприятности. Это еще один закон «Малой и большой «Живете».
Но самое печальное, что в отлаженную корабельную схему вмешиваются другие силы. Силы и явления бывают разные – случайные, добрые и злые… Роль запускающего триггера для этих сил невольно сыграл дивмин. Он вместо инструктажа командира минной команды, мирно лежал в каюте и радовался жизни: обалденный экипаж, мне бы таких моряков и офицеров, вот бы я…
– Сигнал с флагмана! Поворот влево на курс 135 градусов! – почти в ухо помощнику командира доложил сигнальщик. – Слева чисто! – также тихо добавил он.
– Сигнал с флагмана! Поворот влево на курс 135 градусов исполнить! – вновь прошипел помощнику прямо в ухо сигнальщик.
– Наблюдаю красные клотики на флагмане и мателотах! – звучит новый доклад.
– Лево руля, на курс 135 градусов. Включить красные клотики! – также тихо ответил помощник сигнальщику и рулевому.
Командир, не просыпаясь, заерзал в кресле, меняя положение. Он продолжал оставаться в счастливом неведении относительно самовольных новшеств, внедренных помощником. Он просто не мог догадаться, что его система докладов так пострадала. Кроме того, на него обрушилась вся тяжесть усталости, столкнула его во тьму сонного забытья. Он просто потерял счет времени, как любой молодой уставший человек.
– Может быть, толкнуть кэпа? – возникла правильная мысль у помощника.
Но… лишь мелькнула и угасла. Он ее стыдливо отогнал куда-то вглубь сознания.
– На юте ведь дивизионный минер находится, поэтому все будет в порядке, – оправдал себя Сергей Первов. Он искренне в это верил!
– Ют – мостик! Приготовиться к постановке мин. Начало постановки по выключенному сигналу красных клотиков на мачте без трансляции по ходовому мостику! – тихо скомандовал помощник на ют.
И добавил дружеским голосом: – Юра, у тебя все в порядке? Как по обстановке?
– Полный порядок у нас! Все как по нотам! Мы готовы и находимся на низком старте. И официально:
– К постановке готовы! Замечаний нет! – отрапортовал командир БЧ-3, но, к сожалению его услышал только помощник командира.
– Как там дивмин? Доволен? – почему-то волнуясь, спросил помощник у минера. Его что-то волновало, но он не мог себе объяснить причину. Командирское шестое чувство болыниой и малой «Живете» в нем еще только-только зарождалось!
– Дивмин в порядке. Доволен! – ответили с той стороны. И это было чистой правдой. А чего это, интересно, ему не быть довольным? Самый главный минер на этом дивизионе в это время лежал в каюте, уткнувшись в тощую заслуженную подушку и видел продолжение сновидений яркой эротическо – приключенческой направленности.