Бобровский выводы сделал, и выводы правильные. Они ему пригодились в его долгой командирской службе. Ну, а его экипаж с того времени отличался во всех вопросах боевой подготовки, будь то стрельбы изо всех видов оружия, комплексные упражнение и поиск подводных лодок, стрельбы по воздушным мишеням. Он иной раз «посылал» по старой трассе всякие авральные приборки, но вот мероприятия БП и всякие тренировки и учения – старался проводить по плану и по возможности. Даже когда за это ему чистили клюв соответствующие начальники.
Выводы сделали и его корабельные офицеры, успешно продолжавшие морскую службу. Уже на Севере корабль не раз отмечался высоким командованием за отличные успехи. Вот это и стало отличной оценкой за полученный урок в Черном море.
Тихая охотаРассказ
Лодка рыскала в море уже вторую неделю. А сколько их еще – спроси Нептуна! Или кого-там еще, заведующего северными морями и океаном. Он на такие мелочи не реагирует!
Даже Главком – и тот здесь ничего не гарантирует, как и Госужас, единственное страховое агентство Союза.
Нет, формально – оно по плану, даже время в день возвращение четко прописано, даже все контрольные точки обозначены… А как же!
Но в прошлый раз, к слову, на лодке соседней бригады, выходящей, по плану, им на замену, вдруг потекла шахта перископа. И Новый год встретили на глубине 100 метров, на последних продуктах, на одном пшене, квашенной капусте и по сто грамм тушенки на брата. Вот так-то, вопреки всем ожиданиям и личным планам. Так что, кроме всего прочего, в морском деле без удачи – ну никак не обойтись.
Сейчас зима была в самом разгаре – где-то над головой бесновались волны, неслись циклоны, засыпая далекий берег непроходимыми снегами, закрывая морозными туманами, парениями моря и всех заливов. В записанных новостях на сеансах связи с тревогой вещали о сумасшедших морозах, рвущих рельсы на железнодорожных перегонах, о ветрах срывающих крыши и о других природных ужасах. Как это все переносят семьи на берегу – никто не знал… Что не способствовало подъему настроения.
Всплывали на связь по графику, и бешеная карусель злых, как собаки, волн раскачивала подлодку с борта на борт даже на перископной глубине.
Дизельная подводная лодка, а в просторечье – дизелюха, это вам совсем не атомоход. Хочешь или не хочешь – а всплывать на зарядку батарей приходится, да еще регулярно, да и невзирая на погоду и ночную видимость.
Боевая служба – не игра в кошки-мышки, всегда должна быть достаточная плотность электролита. На всякий случай! Это азбука. Прописная, конечно, но – истина! Дадут ли всплыть следующий раз всякие «Орионы», да и без них есть, кому усложнять вам жизнь…
Бывало, что волны заливали лодку, перебрасываясь через ограждение рубки. Вахтенные офицеры, командир, старпом несли свою вахту, промокшие, а иной раз, и покрытые коркой льда. Ветер с арктических пустынь делал свое дело! Это не смотря на всякие водонепроницаемы костюмы, канадки и тому подобное.
Говорят, что уже где-то есть термокостюмы с электроподогревом, да, видимо, кому-то они нужнее! Всякие там атомные, бесшумные новейшие охотники за супостатом и гигантские «ракетововозы», размером с хороший поселок или даже завод.
Подводники – люди находчивые, даже изобретательные и где-то оригинальные. Сами устраняют недоработки промышленности. Так что – не зевай!
В прошлое всплытие командира торпедной группы научили, как сделать сапоги новые добротные, в которых приходилось стоять на заливаемом ходовом мостике, совершенно не промокаемыми. Да-да! Не знаете? Да просто, как апельсин! Надо взять и промазать швы сапог… сгущенкой. Вот так!
А все потому, что… Как-то раз он обратил внимание на то, что у швы сапог у старшего товарища – помощника, минера в недавнем прошлом, Анатолия Петровича, явно отливают чем-то белым, похожим на густую, жирную смазку.
– Анатолий Петрович, а чем вы сапоги смазываете? – спросил лейтенант, Его давно уже волновало то, что после каждой вахты носки и всякие утепленные штаны были мокрыми.
Припомнив аналогичный разговор у Гоголя, помощник не задумываясь ответил:
– А сгущенкой, Павел, сгущенкой! Проверено!
Павел, скептически пошмыгал носом, что-то ему не верилось в такой волшебный способ, сомнительно, простовато как-то, да и опыт товарищеских розыгрышей был. Лейтенант – то на лодке был всего один, и это – он, Павел. Все доставалось ему.
Перед следующей вахтой все офицеры украдкой и без комментариев вслух, наблюдали, как лейтенант старательно смазывал сэкономленной пайковой сгущенкой яловые сапоги, вслух советуя, сам себе, как это сделать надо. До тех пор, пока это не поднадоело старпому, шикнувшему на юмористов. Да, без подначки в море не обойтись! Она заставляет моряков быть в некоем тонусе!
Павел обиделся на товарищей и поклялся не есть сгущенки, пока не отомстит страшим товарищам! Но как? Не убивать же их? Хотя – очень хочется! Но… Придется думать, соображать, рассчитывать… А что, он сможет! Времени хватит! Служба, считай, вся впереди!
Кто знает, дадут ли тебе всплыть в следующий раз, и сколько придется идти под водой до этого самого «следующего раза». Задачи перед кораблем стояли вполне конкретные – поиск и обнаружение чужих субмарин, слежение за ними. Вероятные противник в эти воды тоже ходил не на прогулку – искал районы боевого патрулирования атомных ракетоносцев, районы действий многоцелевых лодок. Тоже – на всякий случай. Все надеются, что до этого самого случая дело не дойдет – но, а вдруг? Не все же зависит от человека…
Поэтому и всплывали, дизеля гремели на все море, сотрясая стихию, а газовыхлоп соляровой отработки летал над океаном. А над ним, над этим самым выхлопом – летали «Орионы», а у них – газоанализаторы и – ага!
Даже полусонная, висящая где-то прямо над головой Луна – Волчье Солнышко, тоже морщилась от их грохота, прикрываясь обрывками туч, словно ватными одеялами. В отместку, она предательски подсвечивала лунной дорожкой вытянутый изящный черный силуэт всплывшей подлодки, раскачивающейся на волнах, словно в танце. Супостат так и называл эти лодки – «Foxtrot”. Видимо из черной зависти. Набив батареи до норм, вновь погружались, раздвигая океан, как ножом.
Иногда станция радиоразведки обнаруживала работу радара (РЛС) «Ориона», зло и тревожно, прерывисто рычал ревун, по отсекам гремела команда «Срочное погружение!», люди бежали по боевым постам, лодка скрывалась под волнами, а там – давай, Бог, ноги! Меняли скорость, курс, глубину, иногда слышали «плюхи» сброшенных буев, посылки «квакеров», гидроакустических авиационных буев.
А то наш старый, но недобрый, приятель, четырехмоторный самолет базовой патрульной авиации «Орион» пригласит сюда противолодочные фрегаты на вечеринку, и начнется такая свистопляска, что ты!
Чего-чего, а искать они умели. Весь фюзеляж самолета был набит всяческой аппаратурой, с десятком опытных грамотных операторов.
Эти ребята – не кучка киношных размандяев из боевика, они дело свое знали, а воздухе они вряд ли бывали реже, чем ходили по земле.
Русских подводников они тоже уважали и подходили к ним со всей серьезностью, вцепляясь в обнаруженную субмарину с остервенением и азартом охотничьих псов в кабанью ляжку. Кто говорит, что оторваться от преследования легко – тот или лукавит, или никогда этого не делал!
За все время автономки в этих квадратах только пару раз гидроакустики засекали подозрительные шумы на пределе дальности. Они исчезали примерно через несколько минут и уж никак не могли считаться достоверным контактом. Да и станции были старые, о поиске по дискретным составляющим тогда и не мечтали. На то были другие лодки, поновее и по-технологичнее.
Как ни колдовали над картой командир, старпом и штурман, как ни пытался сделать аналитический прогноз начальник РТС, используя карты гидрологии моря – реальных результатов не было, хоть тресни! Данные разведки из полученных радиограмм, отрывочные радиоперехваты «осназовцев» тоже не помогали. Командир очень не любил ходить в неудачниках, сейчас его воображение рисовало мрачные картины предстоящего отчета командованию, уничтожающе – презрительный взгляд комбрига, и его укоризненное: «Ну, что же вы, любезный Валерий Александрович…»
После этих слов он искренне был готов провалиться сквозь перекрытия этажей штаба, воду, землю – вплоть до самого ада – только бы не видеть комбрига и не слышать его ироничных укоров, в издевательски-гротескной форме. Бывало-с… Таких случаев с ним было не много, и, как правило, к его личной квалификации командира-подводника они особого отношения не имели. Он, конечно, нес полную ответственность за все, и никогда не увиливал и не старался подставить других. Но сам про себя, в тайне считал, что виновен в «проколах» и мелких провалах кто-то из его подчиненных или начальников— в каждом конкретном случае…
В конце концов, в любой военной организации, в любой военной структуре всегда есть главные специалисты, обязанные выдавать рекомендации командиру, по восходящей. Вот только вот в чем штука – командир лишен такой возможности подбирать себе этих специалистов… Вот отсюда все беды и противоречия – считал он. Иногда он шутил в обществе таких же командиров подлодок, что его офицерам очень повезло с командиром, а вот ему с офицерами – не всегда! Что думали об этом офицеры – он не знал! Впрочем, у него тоже были командиры, целая восходящая лестница, и он не особенно радовался общению с ними. Они его вслух не критиковали, а вот что думали…
Сейчас – все другое, и он сам был недоволен собой – ЛИЧНО. Как ни верти – что-то шло не так, что-то он недоделал, недодумал!
Но вот что? Вот бы «просветление» какое снизошло сквозь прочный корпус и подволок Центрального, да прямо к его командирскому креслу!
Опять всплыли, соблюдая осторожность. Но не успела стечь с надстроек вода, как послышался отчаянный вопль оператора станции радиоразведки: – Пеленг 245, предполагаю работу РЛС самолета!
– Срочное погружение! – отдал команду командир.