Синее. Кругом все синее.
Он моргнул, чтобы сфокусировать взгляд.
Темное пятно под ним оказалось ковром из водорослей, подвижным из-за течения. В воде плавали ошметки морской растительности, грязь и маленькие морские коньки. Это все напоминало состоящий из множества деталей пазл.
Мальчик посмотрел по сторонам. Развернулся, описав в воде круг.
Она здесь. Она здесь. Она должна быть здесь.
Он вновь всплыл на поверхность недалеко от песчаной косы. Никто не кричал. Никто не тащил к берегу блондинку в нижнем платье.
Значит, снова в воду. Течение жадно схватило юношу и потянуло все глубже, глубже.
Открыв глаза, принц исследовал дно. Легкие горели от недостатка кислорода.
Он что-то заметил.
В ста метрах. В расщелине. Мелькнуло что-то белое. Голая ступня в зарослях водорослей и кораллов.
Запомнив ее местоположение, он рванул на поверхность за глотком воздуха – это нужно, чтобы вытащить девочку. Восемь глубоких, резких вдохов.
Я смогу. Я доплыву до нее.
И снова под воду. Глаза открыты и сосредоточены на пятне белой кожи. Так далеко и так глубоко.
Легкие мальчика болели. Уши заложило. В глазах начинало темнеть.
Но белое пятно оставалось на месте. Оно не становилось ближе. Не становилось больше. До пятна нельзя было дотянуться. Оно просто сияло на морском дне – как звезда в небе, до которой невозможно дотронуться.
Думать и двигаться становилось все тяжелее. Руки и ноги не могли больше бороться с течением.
Не нужно геройств, Ник. Ты и так принц.
Ты не просто принц, ты наследник престола. Единственный.
Легкие сжимались от недостатка воздуха. Он сделал свой выбор.
Юноша нырнул еще глубже.
Жизнь Ника не была более ценной, чем ее. Только у него осталась возможность спасти девочку. И эта возможность не могла быть упущена из-за текущей в жилах крови.
Ноги болели от напряжения. В груди не осталось воздуха, чтобы заставить конечности шевелиться. Однако он боролся. И был близок. Юноша уже мог различить пальцы на ноге. Голова раскалывалась от недостатка кислорода. Кровь пульсировала в венах. Он сделал еще рывок, отталкиваясь руками от воды.
Вдруг что-то схватило его за ногу. И потянуло назад – вверх. Ник пытался удержаться, но неведомая сила победила. Он отпустил. Юноша почувствовал, как кто-то просовывает ему под мышки руки и прижимает к груди. И с невероятным усилием несет мальчика на поверхность.
Тогда он начал задыхаться и непроизвольно вдохнул, все еще находясь под водой. Рот и дыхательное горло заполнила вода. В то же мгновение юноша выплюнул ее обратно в море.
Задыхающийся, чуть не захлебнувшийся, потерявший драгоценное время, он всплыл на поверхность. Легкие горели от первого глотка свежего воздуха; грудь тяжело вздымалась и опускалась. Язык жгло от соли.
Он откашлялся, отдышался – наконец-то – и открыл глаза. Их тут же захлестнуло водой.
Хоть юноша и видел размыто, но сразу узнал нависшее над ним лицо.
– Нет! Икер… – начал было он, захлебываясь. Кашель одолевал его. Изо рта лилась соленая вода и стекала по подбородку. Принц попытался вытереться мокрым рукавом, но лишь размазал воду по лицу.
– Я держу тебя, брат. Держу. Не бойся. Ты в безопасности.
– Я… – он снова закашлялся и сделал долгий и глубокий вдох. – Я должен вытащить ее.
Набравшись немного сил, он попытался отбиться от двоюродного брата.
– Уже поздно, Ник. Мы ее потеряли. И чуть не потеряли тебя.
– Нет! Она там, на дне. Я видел ее. Ты тоже должен был ее увидеть. Она прямо здесь, под водой…
– Не нужно геройств, Ник. – Натренированные греблей мышцы сильнее сжались вокруг Ника. Его собственные руки беспомощно висели, прижатые к телу. Кронпринц пытался отбиваться ногами. Однако это только помогло им быстрее добраться до берега. Подальше от нее.
– Икер, прошу тебя. Мы нужны ей. Мы нужны Анне. Мы можем ее спасти. Мы можем…
– Нет, не можем, – не так давно голос Икера превратился в бас. Он дрогнул, когда Ник попал по Икеру ногой. – Не можем.
– Можем! Мы ее вытащим! – он кричал, несмотря на боль и все еще стоящую в горле воду.
Но Икер лишь сжал брата сильнее. Он тихо шепнул принцу на ухо:
– Если ты погибнешь, спасая ее, твои родители и подданные не переживут этого. И вместо одного трупа в Хаунештаде их будет два.
– Но Анна не труп, нет. Она там. Я видел. – Однако при этих словах он понял: прошло уже слишком много времени. Десять минут, а по ощущениям часа полтора.
И он начал плакать. Соленые слезы стекали по щекам в воды бухты. Принц не вытирал их – позволил им литься. Пусть слезы, как и Анна, станут частью моря.
17
Приуроченные к празднованию Литасблота ежегодные игры начинаются в самый пик полуденной жары. Хаунештадцы и зрители, прибывшие из всех уголков Эресунна, толпой выходят на пляж и готовятся наблюдать, как участники будут состязаться в силе и ловкости. Специальные площадки подготовлены на склонах гор и на берегу.
Впервые за последние пару дней принцы появляются на людях не в торжественных одеждах. Они оба чисто выбриты, чтобы было удобнее строить противникам гримасы во время игры. На них надеты простые хлопковые штаны, а рукава рубашек закатаны по локоть. Эта смена одеяния тоже своего рода традиция.
Сегодня участникам нужно будет показать свою ловкость и мастерство. Я не шутила, когда говорила Икеру о пользе наших игр: их совершенно точно придумали из практических соображений. Скалолазание и бег по пересеченной местности в горах. Бег по бревну, перекинутому через речку, впадающую в гавань. Плавание в море. Все эти навыки необходимы для выживания. И обязательно пригодятся – даже бег с камнями по пляжу, который имитирует разгрузку кораблей.
У каждого хаунештадца есть право участвовать. Будь то девяностопятилетний старик или только научившийся ходить карапуз – все могут попробовать свои силы. Члены королевской семьи будут болеть за вас на трибунах – а может, выступят в качестве ваших оппонентов.
Позавтракав сыром «Самсе», ржаным хлебом и персиками, Ник получает указание от отца отправляться наблюдать за играми в горах. Там меньше всего участников. А король Асгер предпочитает следить за происходящим на пляже.
Король всегда получает то, о чем просит, – даже от собственного сына.
Ник по обыкновению кланяется. На голове кронпринца нет короны. Он берет со стола еще один персик, флягу с водой и ведет Аннамэтти к перевалу Лиль Бьерг.
Я искоса смотрю на Икера. Тот не спешит следовать примеру двоюродного брата.
Сильные пальцы моряка мягко сжимают мое запястье. Он привлекает меня к себе. В доли секунды я оказываюсь в нескольких сантиметрах от его губ. В ярком солнечном свете глаза Икера удивительно глубокие, ясные и веселые. Он выглядит очень отдохнувшим, проведя ночь в нормальной кровати, а не в сыром корабельном трюме.
– Давай лучше останемся здесь вдвоем.
Я перевожу взгляд на пляж.
– Вдвоем – в компании пяти тысяч наших ближайших друзей, включая твоих тетю и дядю.
Икер смеется и нежно гладит локоны на моем плече.
– Тут так много людей, что никто на нас не посмотрит…
Нет, посмотрят. Я чувствую их взгляды. Он просто привык к вниманию.
Я отстраняюсь и выкручиваю руку, чтобы тоже ухватить его за запястье. Я тащу Икера к Лиль Бьерг.
– По пути к перевалу много безлюдных тропинок, заросших кустами.
Он поднимает бровь и наконец делает шаг вперед.
– Будет неловко, если мы потеряемся.
– Крайне неловко. Ник так расстроится.
– Только если он потеряется в тех же кустах, что и мы.
Так и есть. После нашей утренней беседы Ник стал вести себя иначе и с большим рвением уделять внимание Аннамэтти.
Со сплетенными руками мы шагаем по Рыночной улице. Недалеко впереди идут Ник с Аннамэтти. Даже не идут, а ползут со скоростью улитки: Аннамэтти еще не успела посмотреть город, потому что большую часть времени проводила на фестивале. И теперь она сует нос в каждый дверной проем и разглядывает товары на всех попутных витринах. Продавец из кондитерской вручил девушке леденец. От лакомства ее язык стал черно-красным. Аннамэтти не побоялась и высунула его до самого подбородка, чтобы показать нам – находящимся в квартале от нее. Зрелище было впечатляющее: ангелочек с кровавой пастью. Конечно же, она долго хохотала. Я поблагодарила Урду за то, что поблизости не оказалось Мальвины.
Ник тоже смеялся с явной нежностью во взгляде. Кронпринц не представляет, что ей пришлось преодолеть, чтобы посмотреть на вещи, кажущиеся нам обыденными; чтобы пройтись по улице рядом с ним.
– Я бывал в Оденсе, – начал Икер. Он щурит глаза на солнце. Вокруг них появляется сеточка морщинок. – Это, конечно, не Копенгаген, но и не деревня с одним двором. Судя по тому, как Аннамэтти реагирует на сосульку, можно подумать, будто она первый раз в жизни видит конфету.
– Радоваться жизни – не преступление, Икер, – говорю я, но знаю: подобный ответ не оправдывает неистового удивления Аннамэтти. Поэтому я перевожу стрелки на него. – Не всех так сложно впечатлить, как заправского морехода – принца Ригеби Бэй.
Уголки губ парня ползут вверх. В глазах появляется искорка.
– Если я смеюсь, то смеюсь громче всех – и ты это знаешь. Вне зависимости от того, ел ли я последние три недели одну лишь засоленную селедку или нет. – Моряк сжимает мою ладонь. Я целую его в плечо.
– Я имею в виду, есть что-то странное в том, как сильно она всем восторгается.
Я чувствую биение своего сердца. Жар приливает к вискам. Мысли в этом направлении до добра не доведут. Это плохо. Нужно сменить тактику.
– Представь себя на ее месте, – я размахиваю перед ним свободной рукой. – Она приезжает в Хаунештад с позеленевшей от недуга компаньонкой, никого здесь не зная. И, несмотря на это, Аннамэтти находит приют. Ее приглашают погостить в прекрасный дворец. Очаровательный принц, с которым она хотела познакомиться, явно разглядел в ней что-то особенное.