Затем она вернулась за отцом Эви. Русалка оставила мужчину под присмотром зорких глаз черного осьминога – обитателя бухты.
– Подожди, чудище. Сперва я.
Осьминог ретировался в небольшую пещеру в скале, оставив после себя облако синих чернил. Маленькая русалочка вернулась к трупу. Его оливковая кожа стала бледнеть, а тело начало раздуваться.
Она надеялась, что заклинание сработает – несмотря на то что мужчина уже некоторое время был мертв. Надежду подкреплял тот факт, что именно она убила моряка – а значит, у русалки уже имелось все необходимое для магического обмена. Оно было заперто внутри ее, подогревалось злобой и готовилось вырваться наружу. Можно было приступать к реализации плана.
Маленькая русалочка взяла мертвого мужчину за обе руки и закрыла глаза.
Девушка попросила вернуть ей обратно ее жизнь.
– Líf. Dau∂i. Minn líf. Minn bjo∂. Sei∂r. Sei∂r. Sei∂r.
Ее тело тут же наполнилось теплом. Волна пронеслась от кончиков пальцев к голове, сердцу, хвосту и плавникам. Ощущение напоминало эффект от глотка летнего вина, которое они с Эви тайком выпили на ее одиннадцатый день рождения. Жар разливался повсюду – как раньше при взгляде в темные глаза Ника, которые зажигали огонек в ее душе.
Жар разливался, подобно жизни. Líf.
Вспышка, приступ острой боли – и маленькая русалочка поняла: дело сделано. Там, где раньше были хвост и плавники, снова красовались ноги. Но ей еще не удалось вернуть душу. Пока что.
Русалка бросила тело отца Эви и поплыла к поверхности. Ее руки больше не болели от усталости. Когда она сделала первый глоток воздуха, то не могла надышаться. Свежесть ночи потекла по ее жилам, обжигающая и свободная. Маленькая русалочка высвободила долю ненависти, переполнявшей клетки. Но совсем немного. В запасе еще осталось несметное количество.
И пока русалочка плыла, рассекая ногами воду, она заметила на берегу девушку. Та уходила с пляжа по мостику из камней, ведущему в бухту.
Эви.
Новоиспеченная девушка улыбнулась в волнах прилива и поправила гребень в своих волосах, пряча лезвие ножа в густых влажных прядях.
Да, мой план сработает.
30
По пятам за Аннамэтти я вырываюсь из ворот замка в тюльпановый сад. Я решила уносить ноги сразу после того, как Икер позвал стражу. Я ни разу не оглянулась. Однако за спиной слышен топот погони.
– Аннамэтти, прошу тебя! – кричу я. Да, я предела подругу – но даже если она презирает меня за то, что я выдала ее секрет, девушка не может отрицать: я сделала это из-за любви к ней. И хотя ее собственное предательство было вызвано скорее желанием досадить мне, я не в обиде. Правда. Все, о чем я сейчас думаю, – это об исправлении ситуации. У меня получится. Я смогу.
Если я спасу Аннамэтти, мы сможем использовать нашу магию, чтобы сбежать и оказаться далеко-далеко отсюда. Мне мучительно от этой мысли. Однако у нас нет больше выбора.
Мои легкие с трудом выдерживают темп бега. Чистый адреналин помогает нестись вперед по брусчатке. Я круто поворачиваю направо – в расщелину между черными камнями. Под ногами чувствуется песок.
Здесь все залито лунным светом. Он придает поверхностям перламутровое сияние. Аннамэтти останавливается, падает на колени в песок в сантиметре от облизывающей берег волны. Золотая вышивка на платье отражает лунные лучи. Плечи девушки трясутся от безмолвного плача. Мы недалеко от того места, где она вытащила на берег Ника – на пляже в бухте, разделенной посередине каменной стеной.
– Аннамэтти, – робко зову я. Я подхожу к ней. На песке остается след от моего тяжелого бального платья. Русалка склонила голосу над водой и не двигается. И, кажется, даже не слышит меня. Я уже собиралась позвать ее снова, когда девушка наконец дала понять, что знает о моем присутствии.
– Уйди.
– Прости меня. – Я опускаюсь на песок на непривычно большом расстоянии от нее. – Я позволила надежде затуманить рассудок и забыла об обещании. Я подумала, что, если Ник узнает, это поможет ему выполнить условия соглашения.
Девушка не смотрит на меня.
– Не помогла. Все кончено. Мне конец.
– Нам обеим конец, если останемся здесь. Стража вот-вот прибудет. Позволь мне помочь тебе, прошу.
Русалка не отвечает. Я встаю.
– Море даст мне то, что я хочу. А я хочу, чтобы ты осталась.
Тут девушка наконец взглянула на меня. В ее взгляде множество вопросов – но, кажется, ей легче.
Я захожу в воду. Она холодная. Жидкость тут же наполняет ботинки. Чулки, лодыжки, край юбки – все мокрое. Я во власти моря.
На нас падает тень. Я поднимаю глаза к небу. Снова собирается нежданная буря. Облака поглощают луну. Вся бухта погружается в сияющую серебристую мглу. Кто-то задернул шторы, прежде чем я начала свое магическое представление.
Я оценивающе смотрю на тучи. Вдалеке сверкает молния. Это хорошо. Мне понадобятся все силы, которые возможно обуздать. Сердце начинает усиленно стучать, когда по венам пробегает знакомое покалывание. Тепло разливается по телу – от кончиков пальцев до макушки. Я поднимаю руки над головой и ощущаю кончиками пальцев энергию зарождающегося шторма.
– Эви, остановись!
Я поворачиваюсь. Только потому, что это голос Ника.
Он стоит на песке в трех метрах от нас. Шитый золотом и украшенный драгоценностями камзол и корона на голове ярко блестят в свете луны. Ник поднимает подбородок и становится так, будто собирается произнести публичную речь. Я сразу понимаю: это хорошо отработанная защитная реакция. Дальше он произносит не то, что думает, а то, что должен сказать от лица короны.
– Стражи уже на подходе. Аннамэтти, если ты не покинешь Хаунештад до их прибытия, они силой вернут тебя в воду. Ты – угроза для нашего королевства и всех государств на берегах Эресунна.
Ник поверил мне. Он вспомнил. Как только я рассказала ее секрет, принц, должно быть, вспомнил детали своего спасения – ее хвост.
Это означало смертный приговор для Аннамэтти. И для меня заодно.
Теперь нет ни единого шанса, что кронпринц поможет нам. Даже если с помощью магии мне удастся помочь русалке остаться, он не захочет и знать ее. Но если юноша поверил в мои слова про Аннамэтти, он должен был поверить и в то, что она сказала обо мне. И я знаю: так оно и есть. Принц захочет защитить меня, но не сможет.
До меня доносится стук сапог по брусчатке – бух, бух, бух – приближается стража короля Асгера. Они идут за нами. Аннамэтти поворачивает голову к морю. Ее плечи снова трясутся. Слышны всхлипы, но девушка не двигается с места.
Я в последний раз смотрю на Ника. Он стоит там же – величественный, прекрасный, добрый. Но я уже сделала свой выбор. Я поворачиваюсь к Аннамэтти и протягиваю ей руку.
– Вставай! Пойдем! Ты разве не хочешь жить?
Ник тянется ко мне. Все его напускное величие исчезает.
– Эви, прошу, не делай этого. – Он берет меня за руку. То ли из-за отчаяния в его порыве, то ли из-за выразительного взгляда друга – но мной овладевает желание оказаться с ним лицом к лицу. Юноша понимает: если он увидит, как я колдую (что подтвердит обвинения Аннамэтти), то не сможет защитить меня. Мы сейчас находимся по разные стороны баррикад.
Но на самом деле так было всегда. Просто только я из нас двоих знала об этом.
– Эви, прошу, не делай этого, – повторяет друг. Я сдерживаюсь, чтобы не прижать палец к его дрожащим губам. Меня охватывает чувство безысходности.
– Ник, ты заставил меня прибегнуть к магии. Аннамэтти умрет, если я не сделаю этого, – воскликнула я. – Если бы ты отдал ей свое сердце, было бы намного проще…
– Эви, ты не понимаешь. Я не могу отдать свое сердце. Оно мне не принадлежит.
Он сильнее сжимает мою руку. Я ожидаю, что дальше Ник скажет что-нибудь о благородстве, долге – обо всем том, что Ольденбурги почитают превыше своих собственных чувств. Но нет.
– Мое сердце всегда принадлежало тебе, Эви. Со дня смерти Анны. С тех пор как мы строили песочные замки и делали кукол из палок, – его голос срывается. Кажется, кронпринц вот-вот заплачет. – Я всегда любил тебя. Каждый день. Мое сердце мне не принадлежит – потому что оно твое.
Меня окатывает правдой, как ледяной водой.
Я знала все это время. Но правда – я всегда с ней боролась. И обманывала себя, Ника, нас обоих. Его слова – это то же, что я хранила в глубине души.
Я целую принца.
Со скоростью молнии я прижимаюсь к нему губами так сильно, что Ник делает шаг назад, чтобы мы не упали на песок.
В этот короткий миг окружающий мир останавливается – печаль, магия, удары сапог по брусчатке. Абсолютно все.
Его губы теплые. Ник аккуратно кладет свои руки на мои. Он одновременно чувственный и сильный. Я не знала, что нежность может так гармонично сочетаться со страстью. Я не хочу, чтобы этот миг когда-нибудь заканчивался.
Я люблю его. Люблю его так давно, как Ник любит меня. Большую часть своей жизни, всю эту неделю я притворялась, будто это неправда. Чтобы нам не было больно. Чтобы не пришлось страдать из-за классовых барьеров и под давлением общественных ожиданий.
Но любви на это наплевать.
И мое сердце замирает, когда я понимаю, что обрекла Аннамэтти на провал с самого начала. Я отняла у нее поцелуй настоящей любви.
– Отойди от него, ведьма.
Голос Икера врывается в мои мысли. И хотя приказ адресован мне, Ник делает шаг в сторону. Икеру не нужны доказательства того, кто я на самом деле. Но меня все равно ранит такая перемена в нем.
Мир снова оживает и начинает вращаться вокруг: на пляже двадцать вооруженных солдат, стоящих наготове за спиной Икера. За спиной единственного парня, кроме Ника, которого я целовала. Икер жаждет возмездия. В распоряжении принца есть люди с ружьями, которые могут его предоставить.
Ник снова берет мои руки в свои и делает шаг вперед, чтобы заслонить меня от двоюродного брата. Я бросаю беглый взгляд на Аннамэтти. Она стоит в воде. Собираются тучи. Ветер усиливается. Он разметывает волосы русалки. Коралловый гребень не в силах удержать их на месте. На ее лице что-то написано: страх, злость, нетерпение. Все это сделало недавно безвольные черты жесткими.