Автор сознает, вероятно, более, чем кто-либо из читателей, свои недосмотры, пробелы и ошибки. Предлагая свою книгу на суд публики, я уверен только в том, что она будет помнить, что умение употреблять совершенно новый инструмент не достигается первым усилием и что для своего способа изложения военно-морской истории я не имел образца, которому мог бы следовать.
Глава I Сущность морской войны
В противоположность своему родичу – сухопутной войне, принципы которой берут начало с незапамятных времен, морская война родилась сравнительно недавно. Сражения на море имели место, без сомнения, и в весьма древние времена, но такие сражения сами по себе еще не составляют морской войны. За немногими возможными исключениями, древние морские сражения времен греческого и, может быть, римского периодов истории были результатом военных экспедиций морем, а не операциями морской войны.
Операции сухопутной войны во все времена велись с целью территориальных завоеваний; поле сражения оспаривалось или с целью временного завладения им как базисом для дальнейших операций, или как частью территории, достижение постоянного обладания которой входило в задачу войны. Битва на море в древние времена представляла только состязание армий на воде не с целью завладеть полем сражения или окружающими водами, но просто как необходимое средство для одной армии удалить поражением встречной ей армии препятствие с дороги к завоеванию территории. О постоянном обладании водой, обладании, подобном тому, какое имело место относительно суши, и не мечтали по той простой причине, что такая мечта не могла быть осуществимой для триремы древних и для галеры средних веков. Тогда не строили ничего подобного тому, что мы называем мореходными судами, да в действительности ничто и не вызывало потребности постройки таких судов. Только после того, как область посещаемых морских вод сделалась обширнее и как весло перестало быть единственной движущей силой обыкновенного судна, оказалось возможным строить его так, чтобы оно могло обеспечить постоянное обладание морем. Даже если мы оглянемся назад, на время, которое может назваться первыми днями морской войны под парусами, то мы заметим, что война почти или совсем не имела цели обладания морем или преобладания на нем в том смысле, как это постоянно преследовалось относительно суши.
Ни богатства, ни слава, ни какие-либо другие выгоды не могли в те времена извлекаться при непосредственной помощи моря. Торговля была незначительна и сама по себе и еще незначительнее по отношению к силе наций, владеющих морскими берегами. Выгоды, доставляемые морем, признавались лишь в легком средстве транспортирования, и в этом отношении море как бы считалось общим для двух воюющих соседних наций. Берега были открыты, и отражения внезапных нападений на них не могли быть хорошо подготовлены. Большое значение моря признавалось лишь в одном отношении – в возможности вторжения через него в пределы неприятельской территории. Англия в течение длинного ряда лет требовала того, что она называла «господством над морями», ее окружающими. Но это требование было главным образом гражданского, а не военного характера. Это была скорее юридическая борьба за возможное расширение права, которое в настоящее время принадлежит нам неотъемлемо в территориальных водах, т.е. в омывающем наши берега поясе на три мили кругом (рис. I)[3].
Притязания Англии всецело отрицались Голландией, и это отрицание было объяснено и сформулировано ученым писателем Гротиусом. Карл I заставил Селдена написать опровержение доводов Гротиуса и в первый раз снарядил флот для усиления своих требований.
Требования Англии сосредоточивались на притязании исключительного права рыболовства, торговли, якорных стоянок и т.п. Даже и во времена Карла они не имели ничего общего с идеями обладания морем для военных целей. В прежние времена на море смотрели как на общую большую дорогу для военных экспедиций, причем имели место только слабые попытки той или другой из воюющих сторон обеспечить его для этой цели исключительно за собой.
Из этих воззрений на значение моря возникло то, что я позволил себе назвать термином «cross ravaging» – система мстительных морских экспедиций, или перекрестных морских набегов на побережье неприятеля, сопровождавшихся разрушением городов его, уничтожением имущества жителей и вообще вносивших в страну опустошение огнем и мечом. Такова система, с которой мы ознакомились в ранний период ее существования, но начало которой граничит не с очень отдаленными веками. Эта система никогда не давала больших выгод ни одной из воюющих сторон, но нисходя от времени ее возникновения к самым позднейшим временам, мы можем найти ее господство в истории войны там, где не было поставлено ясной цели чисто морской войны, т.е. не было намечено завоевания вод и сохранения обладания морем, тогда как в сухопутной войне всегда преследовались захват территории и сохранение господства на ней.
В 1512 г. сэр Эдвард Говард пришел в Брест с флотом, который высадил на берег вооруженные войска и сжег Конквет. Посланный в подкрепление к нему новый флот встретил и разбил французский флот как раз при выходе последнего из порта. Эта операция закончила кампанию того года. Следующей весной Говард опять пришел со своим флотом в Брест, и французы, ожидая прибытия нескольких галер из Средиземного моря, остались в порту и позволили Говарду войти в гавань, опустошить и сжечь селения на противоположном берегу, однако без попытки действий против самого города и стоявшего там флота. Ожидаемые галеры пришли в Конквет, где Говард, прибыв туда из Бреста, атаковал их, но был убит во время сражения. Наш флот возвратился тогда к своим берегам; но Франция, в свою очередь, снарядила флотилию, опустошила Сассекский берег и сожгла Брайтон. Сэр Томас Говард, брат сэра Эдварда, снарядил другой флот, перед которым французский флот ретировался; перевез на своих судах армию через Кале и захватил Теруэн и Турне.
В 1522 г. император Карл V соединился с Генрихом VIII в экспедиции к Шербуру, который, попав в руки союзников, сделался базой операции для опустошения и разорения всей прилежащей к нему страны. Совершив этот набег, экспедиция возвратилась в Портленд. Выйдя оттуда снова, Говард взял штурмом Морлэй.
На следующее лето (1523 г.) мы встречаем, однако, положение вещей, уже значительно приближающее морскую войну к тому, чем она должна была сделаться впоследствии, потому что Вильям Фитц-Вильям перешел через пролив к берегам Франции с флотом в тридцать шесть кораблей с целью перехватить французский флот, который намеревался эскортировать герцога Албанского назад в Шотландию, для занятия им вновь регентства в этой стране. Фитц-Вильям встретил эскорт и заставил его ретироваться к Дьеппу и Булони. Приобретя таким образом возможность контроля над окрестными водами, он оставил часть своего флота сторожить французские суда в их портах, тогда как сам продолжал опустошать и разорять берег до Трепорта: сжег окрестности последнего и все корабли в его гавани.
После того в нашей стране не было более экспедиции морем до 1544 г., когда разразилась война с Шотландией и затем с Францией. Король Генрих высадил армию в Кале и направился к Булони, которую и взял после обложения ее с моря и с суши. Франция, в свою очередь, снарядила флот, действия которого памятны только тем, что у берегов о. св. Елены было потеряно судно «Мэри Роуз», после чего войска высадились на остров Уайт. Потерпев и там неудачу, они высадились в Сассексе, где также были отбиты с уроном. Удалившись к своим собственным берегам, французы высадили часть своей армии близ Булони, предполагая попытаться возвратить ее, но перемена ветра побудила их снова перейти канал к английским берегам, где они были встречены и разбиты английским флотом. Как бы в ответ на эту последнюю попытку Франции, Англия двинула свой флот к ее берегам, опять к Трепорту, сожгла его и тридцать кораблей, находившихся тогда в гавани.
В 1547 г. Франция сделала нападение на Герсней и Джерсей, но когда из Англии были высланы флот и войска, то французы, потерпев значительные потери, принуждены были прекратить свои действия.
Кале подпал под французское владычество в начале царствования Марии, и очень возможно, что это обстоятельство, лишившее нас последней опоры на французском берегу, и изменило общее направление морской войны.
В возмездие с нашей стороны было спланировано нападение на Брест, которое, впрочем, не осуществилось, и мы удовольствовались вторичным сожжением Конквета и обычным в то время опустошением прилежащих берегов.
Из всего изложенного ясно видно, что действия флота являются лишь подчиненными частями военных предприятий и выражаются в нападении на берега противной стороны при посредстве морских сил. В основе их едва ли можно видеть идею захвата контроля, который бы мог воспрепятствовать опустошительным экспедициям неприятеля. Ответом на высадку неприятеля и опустошение берегов одной воюющей стороны является попытка к перекрестному набегу, к мстительному хищническому опустошению берегов врага с другой стороны. Море является удобным средством для транспортирования армий, и собственно морское сражение происходит только случайно. Например, это имело место при выходе французского флота из Бреста для встречи сил, предполагавших высадиться в окрестностях последнего, или когда Генрих VIII собирал свои корабли в Спитгеде для того, чтобы помешать французам захватить остров Уайт. Это не есть морская война в настоящем смысле этого понятия, и в рассмотренных примерах ни одна сторона не добивается прямого обладания морем ни с целью облегчить наступательные действия, ни с целью усилить оборону.
Для возникновения настоящей морской войны недоставало двух условий. Во-первых, на самом море не было имущества неприятеля, достаточного для того, чтобы стоило избрать его предметом атаки. Хотя новорожденная морская торговля уже начинала вырастать, но все-таки она еще не достигла ни такого характера, ни таких размеров, чтобы нанесением ей удара мог быть сделан серьезный вред стране, ею занимавшейся. Пожар берегового города, зажженного высадившимся врагом, вероятно, доставлял последнему большие призы и составлял для атакованной стороны большее бедствие, чем недели или месяцы захватов незначительных и случайных грузов, которые одни только и могли быть застигнуты тогда на море.