— На самом деле нет. Мой отец никогда не говорил об этом. Ночью Брок рассказал мне то, что он считает правдой. Я не могу принять его версию. Я слишком хорошо знала своего отца. Но если в этой истории есть хоть капля правды, то Эндрю Маклин должен был сделать что-то ужасное, чтобы заслужить смерть от его руки. Должно быть…
— Так ведь был морской суд чести, — сказал Ян тихо. — Когда «Яшма» вернулась домой, состоялся суд.
Я пошатнулась и схватилась за стол, чтобы устоять.
— Расскажите мне. Пожалуйста, расскажите мне правду.
— Как вам угодно, — ответил Ян.
Он встал, словно желая уйти от моей страстной настойчивости, облокотился о каминную полку, как в позапрошлую ночь, когда мы разговаривали первый раз. Потом уставился на огонь, словно видел, как в пламени развертываются картины истории, и, осторожно выбирая слова, начал рассказ.
9.
— Капитан Маклин и капитан Хит поссорились во время страшного шторма на обратном пути, — начал Ян. — В чем была причина ссоры, так никто толком и не узнал. Никто не слышал, как ссора началась, а Хит не пожелал об этом говорить. Суть в том, что Хит был вооружен, а Маклин безоружен и что Хит в ту ночь выхватил пистолет и убил своего друга и партнера. Обадия велел заковать Хита в кандалы, сам провел корабль сквозь шторм и привел в родной порт. Суд чести мог плохо кончиться для капитана Хита, если бы Обадия не заявил суду, будто Маклин в ярости подстрекал экипаж к бунту, поэтому Хит поступил согласно долгу.
Наверное, я облегченно вздохнула или что-то произнесла, потому что Ян посмотрел на меня с жалостью,
— Хита отпустили за недостатком улик, но были и люди, считавшие, что капитан Обадия во имя спасения старого друга опустился до лжесвидетельства. Иначе почему он не сказал об этом раньше? Тогда не нужен был бы и суд. А потом Обадия не позволил вашему отцу командовать кораблями компании Бэскомов, ваш отец продал свою долю и осел на берегу.
Я знала своего отца. Он был мягким, внимательным и добрым, человеком глубокого ума. Его кругозор был куда шире, чем у капитана Обадии. Он открыл для меня целый мир, тогда как капитан Обадия считал Гавань Шотландца центром вселенной. Насколько я поняла, Маклин придерживался тех же взглядов. И все же, при всем своем уме и образованности, отец иногда замыкался в каком-то тесном и темном закоулке своей души и молча размышлял о чем-то. В его присутствии нельзя было упоминать название "Морская яшма", чтобы не вызвать отчужденного молчания и упадка духа. Я всегда знала, что первый рейс этого клипера был окутан мрачной тайной. Я помню слезы тетушки, которые она постаралась от меня скрыть, когда не захотела отвечать на мой вопрос о корабле. История, рассказанная Яном, как будто подтверждала слова Брока. Я ведь и правда совсем не знала, каким человеком был отец за пределами дома. Но, невзирая на весомость доводов, я хранила преданность отцу, не желая признавать их. Иногда голос сердца сильнее доводов рассудка, а в этой истории многое оставалось неясным, и я была убеждена, что иначе отец был бы оправдан.
Я так глубоко задумалась, что вздрогнула от голоса Яна.
— Во всяком случае, смерть капитана Маклина внешне почти не изменила жизнь Брока и его матери. Маклины и раньше обитали в этом доме, так что они остались на прежнем месте. Эндрю Маклин, увлекшись кораблестроительными экспериментами, залез в долги. Весь его пакет акций компании пошел на оплату векселей, да еще и не хватило. Миссис Маклин и Броку мало что досталось, Броку недавно исполнилось шестнадцать, он уже ходил на бэскомовских клиперах. Капитан Обадия обеспечил его мать, назначив приличное жалованье экономки, и она осталась жить в доме. Он также обещал выделить мальчику крупный пакет акций, если парень станет хорошим капитаном. Брок вышел в море капитаном только один раз и произвел очень хорошее впечатление, насколько я понял. Но тут его морской карьере пришел конец.
— Из-за войны?
— Да. Он служил офицером парусного фрегата «Конгресс», когда в тысяча восемьсот шестьдесят втором году под Хемптон-роудс броненосец «Мерримак» обрушил на фрегат шквал огня. Брок был тяжело ранен в бедро осколком снаряда и остался калекой, хотя позже все-таки встал на ноги. Он занялся управлением компанией и постройкой кораблей. Если бы он не переживал так о вынужденной отставке, у него была бы вполне сносная жизнь. Он хорошо служил капитану. Все ждали, что Обадия составит завещание главным образом в пользу Брока. Но старик почему-то все тянул время. Было это как-то странно и совершенно непонятно. Словно он не до конца доверял сыну Эндрю Маклина.
Я сидела, сложив руки на коленях, внимательно слушала, и мысли мои опережали слова Яна.
— Миранда Хит, — проговорил Ян, и я удивленно взглянула на него, пораженная тоном, каким он произнес мою девичью фамилию. — Будьте осторожны, думайте, что говорите и делаете. Не наживайте себе новых врагов. Иногда мне кажется, что Лиен права, утверждая, будто под этой крышей слишком долго обитали астральные 172 тела умерших. А в воздухе пахнет бедой. Так что держитесь подальше от семейных дел.
— Как я могу держаться от них подальше, если я замужем за Броком Маклином? — раздраженно спросила я. — Объясните мне, что вы имеете в виду. С кем мне надо быть осторожной?
Он неопределенно повел рукой.
— Ну что я могу сказать конкретное? Может, я чувствительнее к атмосфере этого места, чем остальные. Мне кажется, надвигается беда, и хотелось бы, чтобы вас она не затронула. Жаль, что я не сумел вовремя вмешаться и сделать то, о чем меня с самого начала просила миссис Маклин.
— О чем вы говорите?
Ян скорчил ироническую гримасу.
— Она предложила мне неплохие деньги, если я как можно скорее увезу вас из Бэском-Пойнта. Посоветовала мне поухаживать за вами, очаровать вас, жениться, если надо. И побыстрее, пока капитан не заставил жениться Брока. На дочери Карри Коркоран и Натаниэля Хита. Похоже, она считает, что дочери должны отвечать за грехи отцов.
В глазах у него плясали веселые огоньки. Выражение моего лица рассмешило его.
А я могла только таращиться на него и негодовать. Я начала было доверять Яну Прайотту, уважать его смелые и честные оценки домочадцев капитана Обадии. Теперь мне показалось, что меня предали.
— Вот, значит, как… — холодно произнесла я. — Значит, просьба помочь мне уехать и ваше согласие были вызваны не сочувствием и дружеским расположением. Вы просто дурачили меня за деньги, что вам обещала миссис Маклин. Ничего удивительного, что вы рассердились, когда нас с Броком обвенчали.
Он ничуть не смутился и громко рассмеялся.
— Когда вы сердитесь, Миранда, вы перестаете быть хорошенькой. Вы становитесь сказочно красивой. Но поскольку я с вами совершенно искренен, замечу, что я не стал бы выполнять просьбу миссис Маклин только ради денег. Хотя я весьма уважаю деньги, потому как у меня их никогда не было. Однако вы оказались искушением и сами по себе. Времени не хватило. Вы очертя голову кинулись на шею Броку.
— Я не хотела выходить за него замуж! — воскликнула я. — Капитан умирал. А все были настроены против меня. Я не могла выдержать такой натиск в одиночку…
— И к тому же теперь ваши проблемы решены, не правда ли?
Я видела, что Ян не шутит, и поняла, что он относится ко мне так же, как и Брок. В растерянности я засомневалась, уж не правы ли они. Может, я просто обманывала себя? Может, я хваталась за соломинку, спасаясь от убогой жизни, которая ждала меня в Нью-Йорке?
Почувствовав мое смятение, Ян пересек комнату и положил руку мне на плечо.
— Не обращайте внимания на мои колкости. Наверное, это самозащита. Иногда я захожу слишком далеко. Признаюсь, я сперва отнесся к вам с предубеждением. Но потом узнал вас получше. — Впервые я заметила в его глазах искреннюю симпатию и что-то вроде сожаления. Он убрал руку и отошел. — В любом случае, Миранда, не казнитесь вы так. Кто знает, что движет нами всеми? Капитан дал мне шанс. Но я сумел воспользоваться им только потому, что был к этому готов. Сибилла Маклин всегда смотрела на меня свысока, а мне никогда не нравились ни она, ни ее сын. Но они, может быть, тоже рабы обстоятельств. Да и вы, Миранда, — в вашем теперешнем положении…
И снова Ян Прайотт показался мне загадкой. Он то раздражал меня, то снова завоевывал мою симпатию. Это противоречие мешало мне полностью довериться ему. Если бы мы встретились с ним не в этом сумасшедшем доме, а в другом месте, я инстинктивно полностью доверилась бы ему. Но то, как со мной здесь обходились, заставило меня относиться настороженно даже к тем, кому мне хотелось довериться.
Видимо, он почувствовал мое смятение, но ничего не сделал, чтобы успокоить и ободрить меня, и почему-то это принесло мне облегчение.
Его предостережение, чтобы я не наживала себе новых врагов, вызвало в памяти попытку капитана предупредить о подстерегающих меня неприятностях. Я передала Яну Прайотту загадочные слова капитана, добавив, что Бэском, вероятно, пытался помочь мне преодолеть подводные рифы.
— Он сказал, что я знаю только половину правды и должна узнать остальное… — Эти слова только сейчас озарили меня. — Как вам кажется, может, это касается "Морской яшмы"? Перед самой смертью капитан Обадия сказал, что он всегда хотел сделать что-то… Но умер, так и не сказав, что именно.
— Боюсь, он сказал вам недостаточно, — заметил Ян.
— И что-то еще… Что-то о китовой печати… Найти китовую печать, Что он имел в виду? Что такое китовая печать?
Ян подошел к письменному столу, выдвинул ящик и, взяв какой-то предмет, протянул мне.
— Вот, пожалуйста. Это и есть китовая печать. Хотя я понятия не имею, что подразумевал капитан.
Печать была вырезана из китового уса в виде женской руки, приклеенной к деревянному основанию. Изящная рука с кокетливой кружевной манжетой на запястье и тоненьким колечком на пальчике. Сжатая ладонь служила ручкой для деревянной печати.
Я перевернула ее — на деревянном основании был вырезан рельеф кита.