Другие корабли стояли, как вкопанные против ветра с лихо натянутыми якорными цепями.
Ночь прошла практически незаметно. Подошел небольшой буксир и начал удерживать нашу корму от колебаний. Но маленькому буксиру это было практически не по силам. Он упирался в корму давал полный ход, но его вело вместе с нашей кормой, уж очень велика была наша масса. Хотя нельзя сказать, что он не оказывал нам никакой помощи.
Ветер держался в районе 24 метра в секунду, и командир задремал в своем кресле. На ходовом всем распоряжался Юра Поляков. В три часа ночи на мостик поднялся наш начхим Сергей Юровский доложить командиру, что химическая служба к плаванию в штормовых условиях готова. Командир уже проснулся и спросил Сергея:
– Ну что Сережа противогазы готовы к плаванию в штормовых условиях?
– Так точно, товарищ командир! Противогазы готовы, и служба химическая тоже!» – ответил, как всегда с улыбкой и шуткой начальник химической службы.
«Молодец вовремя. А когда, наконец, сдашь на ходового вахтенного офицера? – так же улыбкой ответил командир.
– Правила рейдовой службы изучаю и огоньки эти ночные, будь они неладны, для меня все они почему-то на одно лицо – отшутился начхим.
Надо сказать, что поставить начальника химической службы стоять вахтенным офицером была давняя мечта командира. На таком же авианосце «Киев» лучшим вахтенным офицером был их начхим Витя Захаров и командиру очень хотелось, чтобы и наш начхим тоже стоял ходовую вахту. Сергей же упирался всем ножками и ручками, чтобы не стоять эту вахту.
– Ракетчиков и минеров хватает, а для меня это лишний геморрой -разъяснял он нам свою позицию в каюте. Но командиру он ответить так не мог, поэтому при каждой сдаче зачетов на вахтенного офицера запускал, так называемую «дурку». Командир раз в месяц собирал вахтенных офицеров на ходовом на проверку знаний. Задавал вопросы, показывал контрольные карточки и по кругу и спрашивал значение огней кораблей в море. Каждый раз, когда доходила очередь начхима тот на полном серьезе отвечал:
– Рыбак, товарищ командир!
– Ну что же ты Сережа? Это не рыбак, а судно более 45 метров следующее влево – укоризненно говорил командир и шел дальше по кругу. И когда возвращался опять к Юровскому, тот на полном серьезе снова говорил «Рыбак!». Все уже привыкли к этому и улыбались, предчувствуя бесплатный концерт. Командир ценил юмор Юровского и дружески подыгрывал ему в этом.
И вдруг, когда в очередной раз дошла Сергея, и командир показал ему карточку и тот ничуть не сомневаясь даже не глядя ответил, как всегда:
– Рыбак, товарищ командир!
Командир посмотрел на карточку, там действительно были огни рыбака:
– Молодец, правильно! Ну, ведь можешь выучить, если захочешь! Старпом подготовить приказ о допуске начхима к несению ходовой вахты -серьезно сказал командир.
Начхим покрылся потом и чуть не со слезами на глазах сказал:
– Товарищ командир, они для меня они все рыбаки! Ну, извините, не глядя, ответил.
Ответ начхима встретил смех собравшихся офицеров. Так начхим ходовым вахтенным офицером не стал, но командир любил его подначивать за это.
Горизонт начинали мазать далекие багровые сполохи. На ходовом стоял полумрак и лишь зеленоватым светом светились приборы. Команды подавались вахтенным офицером на боевые посты полушепотом. Командир сидел в своем кресле было непонятно, то ли он дремлет, то ли думает. Но иногда из командирского кресла раздавались команды или замечания вахтенному офицеру, которые показывали, что командир всегда в курсе всех дел.
Все офицеры и вахтенные ходили по ходовому, таким образом, чтобы не побеспокоить командира, обходя его кресло подальше и старясь шуметь как можно меньше. Скоро рассвет. Потихоньку начал усиливаться дождь, в темноте угадывались силуэты кораблей, стоявших на рейде залива Стрелок. В четыре часа ночи заступил на вахту командир группы минно-ракетного оружия Марат Валишин и вполголоса доложил о заступлении на вахту командиру
– Товарищ командир старший лейтенант Валишин вахту принял исправно.
В это же время на ходовой поднялся экспедитор ЗАС матрос Геоеверя с телеграммой ЗАС.
– Товарищ командир, разрешите доложить! – обратился экспедитор к командиру. Командир, включив небольшой свет у маленького столика быстро прочитал телеграмму.
«Ну что ж как я и говорил ИРВИНГ идет на нас – объявил громко командир всем на мостике – Связист связь с эскадрой, начальника штаба на связь!
Не успел я вызвать, как пульт командира корабля сам проснулся:
– Внимание всех на связи начальник штаба, командиров на связь!
Корабли по очереди тактических номеров докладывали присутствие командиров на связи. Отрепетовали приказание и мы.
– Так, командиры, этот Ирвинг – будь он неладен идет на нас, всем приготовить корабли к плаванию в штормовых условиях, доложить в течении часа готовность и наличие на корабле личного состава.
Командиры кораблей по очереди тактических номеров подтвердили получение сигнала.
Наш командир начальнику штаба эскадры сразу доложил: – ТАКР «Минск» к плаванию в штормовых условиях готов! и добавил: – Прошу разрешения сниматься и следовать в назначенный район.
– Ты что командир? У тебя же два эшелона не в строю, а выход в море даже с одним не в строю запрещен по корабельному уставу. Стоять в бухте Руднева на бочке, скоро к вам подойдет еще один буксир! – опять ответил отказом, вроде даже с какой-то обидой начальник штаба эскадры.
– Ну, перестраховщики! Загубят корабль – обратился как бы в пустоту командир, но по связи ответил: – Есть! Понял, но в сильный ветер с нами не справятся и три буксира! и по громкоговорящий связи добавил в ПЭЖ (пост энергетики и живучести): – Механик будь готов любой момент дать ход!
– Есть! Механики не подведут! – раздался бодрый голос командира БЧ-5.
Командиры боевых частей, все бывшие уже на ходовом (кроме механика, руководившего своими из ПЭЖа – поста энергетики и живучести), доложили командиру о готовности к плаванию в штормовых условиях.
– Ну, ребята все по командным пунктам! Будет сегодня сложно! -проинструктировал по-военному коротко нас командир – связист будь здесь за пультом связи командира корабля!
Начало светать, дождь усилился и порывы ветра, по словам метеорологов, достигали уже 27 метров. На ходовой командный пункт (ГКП) поднялся замполит командира капитан 2 ранга Гараев Олег Михайлович.
– Ну что у нас тут – тайфунчик? – спросил он с некоторой усмешкой Вот помню я у нас на Черном море в 1972 году – начал он вспоминать какую-то давнюю историю.
Но командир поморщившись прервал его монолог:
– Олег Михайлович – ты бы по постам прошел, проверил, как люди? Проинструктировал, посмотрел, что там к чему, провел бы партийную работу!
– Да, сейчас соберу в парткоме замов и проинструктирую – с некоторой обидой за то, что его не дослушали, ответил Олег Михайлович и подойдя к пульту корабельной трансляции и аккуратно включив кнопки всех линий объявил:
– Замполитам боевых частей, дивизионов, секретарю парткома, секретарю комитета комсомола, начальнику клуба, редактору корабельной газеты прибыть в партком. Ну, я их всех сейчас настрою на Тайфун! -весело улыбнувшись, Олег Михайлович, покинул ходовой.
А из метеопоста доложили, что ветер усилился до 28 метров, а порывами достигает 31 метра в секунду. Да было видно, что усилился и дождь – струи стали почти горизонтальными. Из носовых швартовых устройств доложили, что бридель натягивается, как ниточка. Командир отправил помощника командира проверить крепление имущества и порядок на верхней палубе, а боцману приказал быть готовым к отдаче якорей. Подошел еще один буксир и командир по радиостанции «Рейд» проинструктировал командира буксира, как ему одерживать корабль.
На ходовой командный пункт поднялись военные «киношники», снимавшие фильм о корабле по заказу МО, и попросили командира разрешения побыть в ходовой рубке и посмотреть на действия команды. Командир разрешил, но попросил, чтобы они не мешали. И «киношники» затихли, как мыши во втором помещении за занавеской, рядом с прокладочным столом вахтенного офицера, на котором как всегда колдовал командир электронавигационной штурманской группы Сергей Клемин.
В 8 часов утра вахтенным офицером заступил командир зенитно-ракетного дивизиона Володя Ульянич. Ветер усиливался порывами до 35-40 метров в секунду, и командир снова запросил штаб разрешения на выход в море.
– Ведь порвет бридель и могут быть проблемы! – пытался он уговорить начальника штаба эскадры.
– Командир ты здесь первый раз, а у нас в августе и сентябре каждого года такое твориться. Не первый раз отстоимся! – заверил, успокоил командира и наверно больше самого себя, начальник штаба эскадры.
К 12 часам ветер усилился в порывах до 45 метров в секунду, и внезапно у нас порвало бридель. Из носовых швартовых устройств раздался мат боцмана и прошел нервный доклад:
– Товарищ эх…., бридель порвало!
Но уже это мы сами видели, как нас понесло мимо нашей бочки вместе с упиравшимися в борта из всех сил буксирами прямо на стоящую в миле от нас, ближе к берегу, атомную подводную лодку. Да и до ближайших скал и пляжа Тинкан было рукой подать.
– Боцман! Отдать оба якоря! – спокойно, как на учениях, скомандовал командир. Через включенную ГГС в носовых швартовых устройствах раздался характерный шум отдающихся якорей. Корабль развернуло опять против ветра.
– Связист доложи обстановку на эскадру – скомандовал спокойно командир. Спокойствие в его голосе вселяло надежду. С эскадры опять попытались нас успокоить:
– Ничего страшного командир держитесь на якорях, сейчас ветер начнет стихать!