Наконец я выловил своего коллегу возле его каюты. Заталкивая очередной мешок под кровать, моряк объяснил мне происходящее.
Оказалось, что судно привезло на Украину полные трюма «Веджибюргеров» – те самые мешки с серой массой. Это, оказывается, смесь каких-то соевых и мучных компонентов с добавками. По идее из них должны приготавливаться вегетарианские гамбургеры, как по виду, так и по вкусу – почти неотличимые от настоящих мясных. Во всяком случае, так утверждала реклама на пакетах и мешках.
Случилось так, что в одном из трюмов груз немного подмок, и получатель его забраковал. Несмотря на то, что большая часть груза в трюме была не повреждена, его всё равно должны были выгрузить и отвезти на свалку. Наши предприимчивые моряки не могли позволить пропасть такому замечательному и полезному для здоровья продукту, поэтому натырили его столько, что уже некуда было складывать.
Сдав дела, мой коллега, едва дыша под неподъёмным грузом сумок с дорогим и редким в те времена для нашей страны продуктом, убыл домой, а я приступил к работе.
Судно оказалось далеко не новым и порядочно «убитым», поэтому мне как «королю говна и пара» приходилось тяжко. Особенно доставали электрогидравлические краны и гидравлика открытия крышек трюмов. Несколько километров палубных трубопроводов были покрыты ржавчиной, как столетние сосны корой. Не проходило и дня при грузовых операциях, чтобы где-нибудь не потекла труба или лопнул шланг. Приходилось среди ночи бежать ликвидировать течь и убирать с палубы протёкшее гидравлическое масло, чтобы ни капли не попало за борт. За загрязнение акватории – штрафы просто астрономические. Бывало, что по несколько дней вообще не спал, все время на стрёме с ведром опилок и ветоши.
Но вот портовый дурдом закончился, и судно вышло в рейс. У экипажа появилось немного свободного времени и начались попытки приготовить такое «вкусное и полезное», как было написано в рекламе, блюдо – вегетарианскую котлету. Первые попытки провалились – получалась какая-то серо коричневая жижа, напоминавшая отходы жизнедеятельности какого-то нездорового организма.
После этого решили более подробно почитать инструкцию по приготовлению. Стало получаться получше – появилось подобие плотной консистенции и удалось придать кулинарному изделию какое-то подобие формы. Но вкус… Возможно какой-нибудь корове или козе он бы понравился, но здоровым и голодным морякам вкус сена не пришелся по душе.
Разочарование тёмной тучей повисло над судном. Обманутые в своих лучших ожиданиях, моряки впадали в депрессию. Если бы несчастные вегетарианцы услышали, что говорят на перекурах моряки, то узнали бы много нового, как о себе, так и об оригинальных способах употребления ими вегетарианских продуктов. Причем, органами, для этого обычно не предназначенными, и с использованием предметов, для этого обычно не приспособленных.
Несколько энтузиастов не сдавались и продолжали кулинарные эксперименты. Массу пытались запекать, жарить и варить. Добавляли разные специи и приправы, но всё безрезультатно. Сено – оно как его ни приготовь – оставалось сеном.
Оставались смутные надежды впарить немалые запасы дорогостоящего продукта кому-нибудь с берега, поэтому мешки пока не выбрасывали, но таких покупателей что-то не находилось.
И вот – очередной порт. Опять аврал, погрузка, бессонные ночи. В очередной раз треснул трубопровод гидравлики и натекла лужа масла. Опилки закончились, и я засыпал растекающуюся лужу тем, что попалось под руку. Это оказалась вегетарианская смесь.
Оказалось, что этот продукт действительно обладает одним очень полезным свойством – прекрасно впитывает гидравлическое масло! Гораздо лучше, чем опилки и песок. Просто неоценимое свойство для задолбанного превратностями судовой жизни механика.
Судовых запасов, как оказалось, действительно полезного продукта, мне хватило очень надолго.
Курышин Александр Владимирович
Начал ходить в моря в далеком 1990 году и до сих пор продолжает работать на торговом флоте, пройдя путь от моториста до старшего механика. Много всего смешного и грустного, забавного и страшного, интересного и необычного довелось повидать и пережить в путешествиях по всему миру.
https://www.litres.ru/aleksandr-kuryshin/ob-avtore/
Сергей Литовкин«Официальный визит»
…В порту Алжир, столице одноименного государства, мне пришлось побывать в качестве пассажира эсминца "К-вый" в середине семидесятых. Любой, другой на моем месте считал бы, что ему повезло, а я до сих пор непроизвольно вздрагиваю, когда слышу название этого города.
…Пассажиром я стал из-за необходимости срочно прибыть Севастополь, распрощавшись со службой на Средиземноморской эскадре. Меня в очередной раз куда-то переназначили и я, совершенно неожиданно, с получасовым лимитом на сборы был пересажен со штабного кресера на эту достойную посудину, следующую в главную базу ЧФ. Подселили меня в каюту к командиру одной из боевых частей, который согласился потесниться только в предположении, что через пять-шесть дней походу придет конец. А в море, ничего предполагать и уверенно планировать – нельзя.
…Заняться мне было нечем. Поэтому, пользуясь редкой возможностью расслабиться, я второй день валялся голышом на ракетной площадке, загорая в группе себе подобных младших офицеров и мичманов, положивших нечто интимное на эту такую-растакую утомительную службу. Все давно устали. Поход эсминца продолжался уже шестой месяц без заходов в порты. Загорающие, находившиеся на площадке, попадали в оптически мертвую зону, не наблюдаясь даже с крыла мостика. В тот день над нами, грубо попирая все международные каноны, раз восемь очень низко прошелся "Фантом" с американского авианосца, маневрировавшего милях в шести по правому борту. Нас даже обдало какой-то горячей гарью из факелов его двигателей.
… – Засветить бы в него картофелиной, – пробурчал мичман Крестинский, стыдливо прикрываясь одеждой, – какого хрена ему надо?
… – Не иначе, как нашего Бальданова фотографирует, – предположил кто-то, невидимый из-за солнечной засветки.
Старлей Витька Бальданов слыл носителем выдающихся вторичных половых признаков и был мишенью завистливых шуточек.
… – Бросьте, Вы, баламуты, – вяло огрызнулся тот, натягивая, однако, голубые форменные шорты, – к дождю это, или еще к какой-нибудь аномалии. Видите, как низко гад летает, замполит ему в бок?
… Примета подтвердилась. К ужину пришла директива о включении нашего эсминца в состав группы кораблей, следующих в Алжир с официальным визитом. С одной стороны – это было хорошо потому, что экипаж мог получить инвалюту за поход, но с другой стороны – начинался мандраж по вылизыванию парохода и откладывалось возвращение на Родину. Группу возглавил сам командир эскадры. А это значит, что вокруг него будет вертеться вся свита, готовая растерзать любого за малейшие нарушения и недостатки в ходе визита. За полгода странствий корабль покрылся ржой, исправно замазываемой суриком. Такое пятнистое чудо и с рабочим визитом посылать было б стыдно. А тут – официальный. Весь корабль превратился в малярный цех, а за бортом свисало полдюжины люлек с художниками шарового колера. За трое суток все, вплоть до старпома, перемазались как поросята, но эскадренный миноносец преобразился. У аллергиков, в том числе и у меня, от ядовитых запахов полились слезы и покраснели носы. Хотел сходить к доктору за таблетками, но передумал. Оказалось, что корабельный врач на "К-вом" капитан м/с Оленев был человеком, на редкость, неприятным. Иначе, как "Козлов" (пусть не обижаются настоящие Козловы), он в экипаже не именовался. Я всегда с докторами на кораблях дружил, уважая их приближенность к одной из редких флотских радостей – шилу (спирту) и гуманность профессии. Люди эти, почти всегда, обаятельные, иногда – чуть циничные, но – душевные и человечные. Среди них у меня много друзей. Однако, "Козлова" хотелось избегать. Он называл всех только на Вы и по званию, противно чмокал губами и каждого собеседника сканировал взглядом, как возможный объект вивисекции. Было совершенно очевидно, что его интересовал только Ваш ливер. Согласитесь, как-то настораживает. Капитан, однако, сам меня посетил.
… – А Вам, товарищ старший лейтенант, особое приглашение требуется, что ли? – спросил он заглянув в каюту и просветив взглядом мои внутренние органы, – идите делать прививки.
Дело в том, что военные медики установили порядок, при котором весь плавсостав периодически подвергался этим процедурам, якобы препятствующим развитию десятка опаснейших заболеваний. Я попытался объяснить доктору, что три недели назад получил полный комплекс такой дряни перед заходом штабного корабля в Сирию. А на прививки эти – аллергия у меня обалденная. Капитан был непреклонен.
… – Мне приказано сегодня доложить на эскадру о поголовной вакцинации перед заходом в Алжир, – гордо произнес он.
… Как относительное большинство шпаков, случайно оказавшихся на военной службе, "Козлов" старался быть очень военным и в слово "приказ" вкладывал какой-то особо торжественный смысл. Пришлось послать его подальше, но он пошел с докладом к командиру. Командир, замученный глобальными задачами по подготовке к визиту, пожаловался мне, что причиной его гибели станут политрабочие, особисты, медики и финансисты. По его словам, они же – погубят и страну. Наверное, он был тогда прав. Командир тактично попросил привиться и не создавать ему новых проблем, а я, по глупости, – согласился. Командир, все-таки, просил.
.. Когда после прививок я добрался до каюты дыхалка начала давать сбои, волосы вставали дыбом от достоверности иллюзии собственного пребывания внутри муравейника. Аллергия, не иначе, – подумал я и заглянул в зеркало над умывальником. Ужас сковал меня. Вся физиономия бугрилась разноцветными наростами, красные глаза слезились, а шея напоминала шланг от противогаза. Хорошо, что нижнюю полусферу прикрывала одежда, не позволяя наблюдать нечто ужасное. Тогда еще не было нынешних фильмов, иначе я узнал бы в себе инопланетянина из космических сериалов. В надежде на помощь я выполз из каюты и столкнулся с Бальдановым. Тот, видя меня, оцепенел. Я хотел что-то сказать, но объем языка уже превышал размеры ротовой полости. Удалось только прорычать нечто, похожее на ДРРР… ДРОЛЛЛ…, что должно было означать лекарство – "димедрол", которое, как я справедливо подозревал, могло мне помочь. Виктор состроил дурацкую мину, ничего не понимая. Я повторил свое рычание, сопровождая его общепринятыми жестами, показывающими в какое место и каким способом надлежит ввести лекарственное средство….