Это была моя первая боевая служба. Я дежурил по связи на 5 эскадре ибо штаб располагался у нас на борту и вся связь корабля работала на обеспечение штаба эскадры.
Это было обычное дежурство, когда вечером внезапно пришел в КПС на переговоры адмирал Волобуев. Я не успел ему представиться, и скомандовать, как он приказал:
– Лейтенант, где тут у вас переговорная БПЧ, проводите меня на переговоры – и сам направился в глубь к видневшийся двери поста телеграфной ЗАС.
– Есть проводить на переговоры – ответил я и пошел даже сзади его в пост телеграфной ЗАС.
– Старшина 2 статьи Панченко – старшина команды ЗАС – вскочил, и представился вахтенный в посту БП ЗАС.
– Переговоры совершенно секретные, обеспечивает переговоры лейтенант, как тебя по фамилии лейтенант? Остальным выйти на время переговоров из поста – скомандовал командир эскадры.
– Лейтенант Блытов – пробормотал я, и протиснулся в узком посту к телеграфному аппарату.
– Лейтенант Блытов – повторил за мной своим незабываемым скрипучим голосом адмирал – садитесь в кресло и обеспечивайте переговоры».
Панченко и все бывшие на боевом посту матросы, протискиваясь мимо адмирала вышли из боевого поста. В дверях мелькнуло встревоженное лицо Владимира Николаевича Бакланова. Откуда – то он узнал, что адмирал на нашем боевом посту. Конечно, я впервые столкнулся с тем, что обеспечивает переговоры офицер, обычно все делает старшина или матрос вахтенные в посту. Но здесь наверно особый случай.
– А скорее он хочет проверить мои знания и навыки – подумал я – Теперь растерзает меня, как позавчера ракетчиков.
Вчера ночью командир эскадры поднял БЧ-2 и обошел все ракетные и артиллерийские батареи и будучи артиллеристом по специальности, он нашел множество замечаний. Выводы были самые жестокие с наказанием в приказе по эскадре, за плохое содержание погребов с боезапасом. И вот наверно сегодня решил повторить ночной обход проверкой БЧ-4.
– Переговоры совершенно секретные. Ведет контр-адмирал Волобуев, обеспечивает лейтенант Блытов. На переговоры приглашается оперативный дежурный ВМФ. Время начала переговоров.… – выводили пальцы на телеграфном аппарате команды даваемые адмиралом сидевшим в кресле рядом.
– У аппарата оперативный дежурный ВМФ капитан 1 ранга …… Переговоры обеспечивает ……… Время начала переговоров – начала поступать на аппарат ответная информация.
Надо сказать, что я неплохо работал на телеграфном аппарате, сдал нормативы специалиста второго класса, и мог дать форы многим специалистам телеграфной связи на корабле, что даже флагманский связист дивизии включил меня в сборную команду дивизии на флотские соревнования по радиоспорту.
Переговоры были длинные, видимо напряжение и нервозность начинали сказываться и я начал делать ошибки, сначала пропустил букву в слове, потом сбился и пропустил целое слово, сказанное адмиралом.
Он внимательно посмотрел на меня:
– Лейтенант, а вы не умеете работать на телеграфном аппарате. Смысл пропущенного вами слова может исказить мою мысль и саму фразу. Отойди-ка в сторону, если не можете обеспечить переговоры командира эскадры.
И не успел я встать из кресла, как он ловко пересел на мое место и застучал пальцами по клавишам аппарата, как заправская телеграфистка.
Я стоял весь красный рядом, не зная, что мне делать. Он провел переговоры с оперативным дежурным ВМФ, пальцы ловко скользили по клавишам телеграфного аппарата. Я стоял все переговоры за его креслом и краснея наблюдал как он ловко управляется с аппаратом телеграфной связи. Наконец он видимо закончил переговоры, встал с кресла и направился к выходу.
– Закрывайте переговоры, оформите все надлежащим порядком. А вы знаете, хоть как это делается.
– Так точно знаю. Лента оформляется на двух совершенно секретных листах – передача и прием отдельно и сдается мной в секретную часть под роспись в журнале переговоров – доложил ему я.
– Ну что ж все правильно. Закончите оформление информации, прибудьте ко мне на ходовой с флагманским связистом – сказал адмирал и скрылся за дверью.
В пост влетели Владимир Николаевич Бакланов и старшина команды старшина 2 статьи Панченко.
– Ну что Виктор Александрович – на ходу спросил Владимир Николаевич.
– Да плохо все. Не понравилось. Он сам работал на аппарате, но классно работал, лучше любого телеграфиста. Вызвал сейчас к себе на ковер с флагсвязистом. Наверно теперь раздолбает со страшной силой – чуть не плача сказал я, сильно переживая происшедшее.
Я быстро оформил информацию, и сдал ее в секретную часть. Флагманский связист, которому все уже передал видимо Владимир Николаевич ждал меня в КПСе.
– Ну что Виктор Александрович не робей, все будет нормально. Волобуев прекрасный человек понимает связистов и уважает. Но свое дело знать надо на пять на меньше он просто не принимает. А что ошибся в первый раз – так ничего страшного. Он любит делать такие проверки молодым офицерам. Вот если еще раз обнаружит твою профессиональную непригодность, то не простит никогда – вроде успокоил меня Попов и мы с ним направились на ходовой.
– Ну что товарищ лейтенант, почему так медленно работаете на телеграфном аппарате? – повернувшись в своем кресле, глядя на меня из-под очков, спросил адмирал Волобуев.
– Товарищ адмирал. Лейтенант Блытов выполняет нормативы специалиста второго класса. Для второго года службы на корабле – это нормально – вступился за меня флагманский связист.
– А мне этого недостаточно, мне необходимы высококлассные специалисты, которым я могу доверять, и которые могут выполнять обязанности на боевой службе без ошибок. На следующих переговорах будут ошибки, отправлю в Севастополь на барже тренироваться по работе на телеграфном аппарате – своим незабываемым скрипучим голосом поставил точку в беседе Волобуев, и отвернулся, давая понять, что сказал все.
Я ночами стучал на телеграфном аппарате, изматывал себя до полного изнеможения, что бы обеспечить в следующий раз переговоры адмирала без замечаний. Панченко проверял меня, и делал замечания. Было понятно, что адмирал обязательно меня проверит еще раз. К концу недели я уже выполнял нормативы специалиста первого класса. Но показать свои навыки все не выпадал случай и только уже в конце похода адмирал Волобуев на моем дежурстве снова пришел на переговоры, и на этот раз замечаний не было.
– А ведь если захочешь, то сможешь – похвалил меня адмирал, и стал расспрашивать о средствах связи корабля и их возможностях. Мы с ним просидели в КПС-е всю ночь, и признаюсь, что мне очень тяжело было сдать такой экзамен, ибо Волобуев знал о связи слишком много, что бы можно было ему навешать на уши лапшу, а интересовался абсолютно всем.
В конце концов он встал и сказал:
– Ну что ж молодец Блытов. С тобой можно ходить в море!
И это была высшей из наград, которые я получал потом в своей долгой службе.
Виктор БлытовЭс-Салум
Три дня в Александрии пролетели незаметно, и мы с кучей впечатлений ушли опять на планово-предупредительный ремонт в залив Эс-Салум. Группа кораблей нашей бригады, а это легкий крейсер «Михаил Кутузов», ракетный крейсер «Адмирал Головко» (на котором был командиром группы ЗАС мой однокашник по выпуску Витя Грызлов), большие противолодочные корабли «Николаев», «Комсомолец Украины» гвардейские большие противолодочные корабли «Красный Крым», «Красный Кавказ» (на котором командиром группы ЗАС был мой однокашник Гена Ковалев), «Сообразительный».
Залив Эс-Салум представлял залив в виде подковы, который со всех сторон обступал высокий берег, за которым начиналась знаменитая египетская пустыня. Чистая вода, что даже на большой глубине были видны крупные рыбы и черепахи. На самом краю обрыва у воды располагался рыбацкий поселок в виде нескольких хижин.
При сильном ветре со стороны берега огромные кучи песка обрушивались на корабли. Песок был везде и на палубах и в дверях и в коридорах и на лице и в дырявых сандалиях и даже в пище. Мощное дыхание жаркой пустыни обжигало лица.
Мы связисты приводили в порядок систему помехозащиты корабля. Аргоновой сваркой приваривали к различным заваливающимся и вываливающимся устройствам помехозащитные перемычкам. Чистили от соли изоляторы антенн. Работы хватало. Комбриг и штаб пятой эскадры занимались рыбалкой. Каждое утро спускали баркас и уходили подальше от корабля, где в полную меру предавались любимому занятию.
Один раз их чуть не унесло к берегу, отказал двигатель и рация. И они смогли передать информацию лишь флажным семафором. Пока искали исправное плавсредство их чуть не выбросило на берег. Уже скакали к ним на верблюдах конные пограничника, как подошедший с крейсера «адмирал Головко» спас нашего комбрига и офицеров штаба от крупных неприятностей. По возвращению на корабль последовал разбор случившегося и все причастные получили свой кусок «пирога» от комбрига в виде наказаний в приказе. За неисправную рацию досталось и нам связистам.
Один раз нам разрешили спустить шлюпку и офицерам походить по заливу под парусом и веслами. Я сумел доказать, что у меня есть разряд по парусному спорту и уставший от лейтенантских просьб командир сломался и разрешил только в составе офицерского экипажа. Пошли на шлюпке штурман Саша Соколов, авиаврач Игорь Муратов, ракетчики Женя Захаров, Володя Поярков и Коля Манчевский, вертолетчик Витя Афанасьев и я – командир группы ЗАС (за командира шлюпки). Мы отошли на веслах подальше от корабля и поставили парус. Шлюпка скользила по почти штилевому заливу с легким шуршанием воду у бортов. А мы, молодые парни одев спасательные жилеты сидели на дне шлюпки и наслаждались прекрасной погодой и голубизной залива. Затем отойдя подальше от корабля мы спустили парус и потихоньку по одному, что бы не видно было с корабля ныряли в воду с противоположного борта. Вода была прозрачнейшая. Уйдя поглубже уже ощущался холод глубины и лишь сверху в легком волнении поверхности просматривалось дно нашей шлюпки. Ощущение было непередаваемое.