Меня больше всего удивляло только одно, что в машинном отделении я буду — один.
На палубе были три матроса и боцман. В кают-компании только повар. Один старший механик в машине и капитан со старпомом на мостике. Все — это был весь наш экипаж.
На предыдущем судне у меня было три вахтенных моториста, три вахтенных механика и два электромеханика. Электрик, и два токаря-сварщика. Народу было достаточно. Но там и работы было много на этом трехэтажном дизеле, да и на всем этом судне. Настолько оно было запущено. А тут я был только один. Вот это меня больше всего и озадачивало. Хотя все работы — токарные, слесарные, сварочные, я мог делать сам без проблем. Жизнь научила. После запуска и проверки главного дизеля в работе мы сели со Збышеком и просмотрели все параметры работающего дизеля. Я надел наушники, обошел машину и еще раз всё осмотрел, чтобы лучше усвоить, полученную только что информацию.
Ну, что машина? Спустился по трапу вниз и все — ты уже на нижних плитах у главного дизеля. По трапу поднялся — и ты снова уже в ЦПУ. Только было ещё и соседнее машинное отделение. Там стояли два дизель генератора. В настоящее время они работали. Я заглянул в третье отделение — там была тишина. Разобранный дизель генератор лежал вверх ногами.
После обхода Збышек и рассказал мне, как он обнаружил неисправность в этом дизель генераторе и заказал все необходимые запчасти. Они сейчас уже получены. И нам с ним вместе, в течение этого трёхсуточного рейса, а идем мы сейчас в Голландию на ремонт, потому что масло вытекает из дейдвуда, предстоит этот дизель собрать, поставить «на ноги» и запустить. И на все это нам даётся только три дня. Столько же времени займёт и переход. И вот уже тогда Збышек уедет на Новый год домой, а я продолжу здесь работать в гордом одиночестве.
Так что в Голландии нам предстоит стать в док, где должны будут устранить утечку масла из дейдвуда. До 30-го числа судно должно будет простоять в этом голландском доке, и произвести все запланированные ремонты. А 31-го числа будет отход из Голландии обратно в Англию, чтобы 3-го января вновь стать под погрузку в Авенмаусе.
После отхода от причала пришлось ещё шесть часов сидеть в ЦПУ, обеспечивая безопасный проход в док, из дока и вдоль всего Бристольского залива. До выхода из всех зон разделения в свободные воды. Только тогда от капитана с мостика поступил приказ:
— Останавливать вспомогательные дизеля. Вводить главный двигатель в ходовой режим.
Збышек показал мне, как всё это делается. И только тогда мы уже вдвоем вышли из машинного отделения. Было далеко за полночь.
Я спросил у Збышека, где же мне можно помыться, а он показал пальцем на дверь за углом и говорит:
— Вон там есть душ. Иди и мойся. У меня в каюте есть свой. А когда будешь стармехом вместо меня, то и будешь в нем мыться, а сейчас я в своем душе буду мыться только сам.
Я помылся в душе, который был за углом.
На кровати лежала брошенная простынь и подушка с наволочкой. Одеяло я нашел в небольшом шкафчике, прикреплённым над кроватью. Чемодан мой никак не помещался в этой миниатюрной каюте. Я просто бросил его на диван, лёг на кровать и уснул.
Через несколько дней мы, и в самом деле, пришли в Роттердам и встали в док.
Нельсон долго со мной путешествовал. Он перебывал со мной почти на всех моих судах. И всегда в трудную минуту он подбадривал меня своей улыбкой. А иногда, в особые тяжёлые моменты, он мне дружески подмигивал, стараясь поддержать меня и придать мне силы для преодоления трудностей в жизни судового механика.
Он до сих пор всё время находится со мной. Правда, его место обитания сейчас не каюта моего очередного судна, а всего лишь шкафчик с моей парфюмерией.
Каждое утро я открываю этот шкафчик, чтобы взять оттуда одеколон и протереть им лицо после бритья.
Открывая шкафчик, я всегда говорю своему старому другу:
— Привет, Нельсон.
А он задорно мне подмигивает и желает мне удачи на весь сегодняшний день. Я закрываю шкафчик, оставляя там Нельсона, а сам, подбодрённый его улыбкой иду заниматься своими делами.
«Бородин»Жизнь судового механика
Инспектор отдела кадров хитро посмотрел на Малова:
— Ну что? Хватит тебе бездельничать. Наверное, уже замучался бичевать? Не хотелось бы тебе пойти и поработать?
При таком раскладе Малов, конечно, был бы не против и поработать. Тем более что это было слишком шикарно предложено:
— Бездельничать и бичевать.
Хотя он приехал только неделю назад в Петропавловск после отпуска и набичеваться уже успел. Некоторые из моряков, бывало, и месяцами сидели, ожидая подходящего судна. Но это была — «элита», а он — простой четвёртый механик, только что после училища. Хотя уже за спиной имел год работы в этой должности.
Малов не стал возражать инспектору. Инспектор есть инспектор, пусть говорит, что хочет. Он бог и царь. От него зависит его судьба и судно, на которое он тебя пошлет. Поэтому ничего Малов ему не стал говорить, и молча стоял перед ним в ожидании решения своей судьбы.
Инспектор покопался в бумагах, вытащил карточку Малова, еще раз просмотрел её, а потом, изображая, что он долго что-то ищет и думает, вновь посмотрел на свою жертву:
— Так, — утвердительно сказал он, — Все. Пойдешь на «Бородин».
Что такое «Бородин» — Малов понятия не имел. Он только слышал, что такое старенькое судёнышко есть в пароходстве, поэтому осторожно спросил у инспектора:
— А что это такое этот «Бородин»?
Инспектор многозначительно поднял указательный палец над головой:
— Придешь — увидишь. Отличный пароход, лучше его у нас в пароходстве нет, — и криво усмехнулся.
Ну что ж, если лучше нет, то придётся с этим соглашаться.
— Хорошо. Я согласен, — подтвердил Малов, покорно стоя у стола инспектора, в ожидании его дальнейших решений.
Не то, чтобы он был доволен, а то, что бичевать уже точно больше не придется. Постоянно приходилось думать о еде и ночлеге. Но, Малову повезло. Его друг по училищу Стас сейчас, был дома один. Его жена с детьми уехала на материк. Поэтому ночевал Малов у него, а не в гостинице для моряков, которая в простонародье называлось «бичхолом».
Одно Малова только напрягало, что без бутылки туда не приходи, а то друг всех твоих благих намерений не поймёт. Возьмёт и обидится. Где потом ночевать? А пить уже порядком надоело.
Поэтому Малов стоял навытяжку перед инспектором и ждал. Что же он будет делать.
А инспектор, видя покорность Малова, выписал ему обходной лист со словами:
— Вначале сходи в ВЛКСМ, потом в военно-учетный стол, а затем уже к механикам-наставникам. После этого вернешься ко мне, и вот тогда я уже выпишу тебе направление на судно.
Процедура была знакомая. Все, указанные в «бегунке» пункты Малов прошел быстро. Никто не обратил внимания на молодого четвёртого механика, бегающего с обходным листком. У всех чиновников, а это были истинные моряки, (для них он был просто плавсостав — пешка, которую можно было двигать, куда захочется) и у них были свои неотложные дела, за которыми суета какого-то четвертого механика с обходным листком — ничто. Пыль. Они небрежно, не глядя в листок, подписывали его и также небрежно возвращали его Малову, даже не взглянув тому в глаза.
Только у наставников произошла небольшая заминка.
Механик-наставник, который отвечал за группу судов, в которую входил «Бородин», посмотрел на Малова и с сочувствием спросил:
— Ты хоть представляешь, куда ты идешь?
Отвечать надо было на все вопросы обязательно бодро и незамедлительно, поэтому Малов, как и прежде в училище, бодро брякнул:
— Нет.
Наставник повертел в руках обходной и со вздохом произнёс:
— Это сложный пароход.
— Почему? — так же, не задумываясь, задал Малов свой первый за целый день вопрос.
— Старенький он, там много, что ломается, и много, что не работает. Мы скоро планируем его списать на гвозди, но ему ещё нужно проработать несколько рейсов. Сможешь осилить такую работу?
В этой ситуации только и оставалось, что так же бодро отвечать:
— Конечно, смогу!
Наставник сочувственно покачал головой и поставил свою подпись напротив графы — «Наставники».
Получив от него обходной лист, Малов вновь спросил:
— Куда мне теперь?
— Если ВМП прошёл, то дуй в кадры. Теперь ты по уши в их распоряжении, — отмахнулся от Малова наставник. Он свою работу сделал. Теперь этот четвертак ему был абсолютно не интересен.
У Малова было не то положение, чтобы перебирать судами. Знакомых у него не было и волосатой лапы тоже не было. Поэтому оставалось только одно — куда пошлют, туда и идти.
После того, как обходной лист был полностью заполнен, Малов вернулся к инспектору отдела кадров.
Тот, тоже не глядя на него выписал направление, и со значительным видом произнёс, будто он облагодетельствовал Малова чем-то серьёзным, например, премией в виде полугодового оклада:
— Все. Иди, удачи тебе. Работай, — и протянул Малову подписанное направление на судно.
— А куда идти то? — Малов всё ещё не понимал, что судьба его уже решена и ему остаётся только идти, и ещё раз идти подальше от этого отдела кадров и сборища настоящих моряков.
Инспектор на секунду задумался и посоветовал:
— У Морвокзала сядешь на рейдовый катер и поедешь на свой «Бородин». Он стоит лагом около плавбазы. По-моему, она называется «Василий Богатырев». Вот у неё то, твой «Бородин» и стоит, — Малов даже не успел удивиться, что «Бородин» уже стал его, — Он там грузится консервами на Находку.
Это известие Малова даже обрадовало. Вот это да! Находка! Это же рядом с Владивостоком, откуда он сможет съездить домой. А там он постарается сделать все, чтобы отпроситься и увидеть свою юную жену!
Хоть в этом повезло!
Это затмило перед ним всё, поэтому остальные «прелести» предстоящей работы у него напрочь вылетели из головы.
Малов забрал у инспектора направление и поехал к Стасу, чтобы попрощался с ним.