— Да, инженер-механик.
— А ну-ка покажи бумагу, — не унимался дед.
Малов порылся в портфеле, вынул оттуда рабочий диплом и показал его деду.
— Не, не, не. Ты мне покажи тот, который об образовании. Есть он у тебя? Этот диплом почему-то у Малова тоже был с собой. Обычно Малов оставлял его дома, а тут, уезжая, на всякий случай, положил в портфель.
Малов достал диплом и протянул его любопытному деду. Осторожно взяв диплом, дед бережно повертел его в руках, раскрыл и внимательно принялся изучать его содержимое. Прочитав обе страницы, он перевернул корочку и посмотрел на него с обратной стороны. Потом аккуратно положил диплом на стол, и, с неподдельным интересом уставился на Малова:
— Это же надо! Ин-же-нер! — раздельно, немного понизив голос и подняв над головой указательный палец правой руки, произнёс он по слогам.
— Да, инженер, — для Малова это не было чем то необычным. Отучился, получил диплом — вот поэтому и инженер.
— Ну, посмотрим, какой ты инженер, — покачал головой дед и переменил тему разговора, — А теперь, инженер, иди с Коляном в машину и принимай у него дела. Колян, смотри, — он усмехнулся в сторону Коляна, — Как торопиться домой.
И точно. Колян чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, как ему надо было быстро сдать все дела и свалить с этого корыта.
— Понял Вас, Иван Иванович, — понимая настроение Коляна, подтвердил Малов приказ деда.
Дед замахал обеими руками, выпроваживая их из каюты:
— Идите, идите, да смотрите, чтобы все хорошенько проверили. Особое внимание обратите на котел. Ты там его, Колюня, обучи всему, что успеешь, — в напутствие посоветовал он.
Колян утвердительно кивал головой:
— Понял, понял. На всё обращу внимание, — Колян повернулся к Малову и подтолкнул его к выходу.
Колян был доволен и счастлив. Он только приговаривал:
— Давай, давай переодевайся. А роба-то у тебя есть? А то сейчас я сгоняю к подшкиперу. Получим новую, — суетился он.
— Да есть, есть. Всё есть. Сейчас переоденусь. Не переживай, — Малов пытался как-то сбить Коляновскую суету.
Придя в каюту, Малов раскрыл чемодан и, насколько позволяла теснота каюты, начал переодеваться.
Переоделся, надел рабочие ботинки и глянул на суетливого Коляна.
Тот, видя полную готовность сменщика, подскочил к двери:
— Всё! Пошли в машину, я сейчас тебе буду все показывать.
Вход в машину был почти напротив каюты. Подойдя к двери, Колян принялся показывать Малову, как она правильно открывается и закрывается. Дверь открывалась с каким-то отвратительным скрипом, она была вся перекошена, её надо было как-то особо поддержать, потом крутануть колесо кремальеры, и только после этого она начинала открываться.
Такой дверью Малов был просто поражён. На предыдущем судне дед всю машинную команду просто сожрал бы с потрохами за такую дверь:
— А что вы ее не сделаете? — удивления Малова только начинались.
— Да зачем её делать? Через пару месяцев на гвозди идём, — равнодушно ответил Колян, ныряя вглубь машинного отделения.
— А, ну понятно тогда, значит, надо только дожить до этих гвоздей, — подтвердил Малов главную мысль Коляна.
— Да, да, дожить, — отмахнулся Колян. И тут же напомнил, — Только смотри. Будь тут осторожен. Доживать-то надо бережно, как бы тебе еще самому что-нибудь по башке не прилетело.
Войдя в машинное отделение, Малов был поражён.
Машинное отделение было небольшим, но оно было таким закопчённым, что Малова это сразило наповал. Переборки и борта были тёмного серо-коричневого цвета, а подволок был чуть ли ни черный.
Вниз, к главным плитам вел всего лишь один небольшой трап, и из-под этих главных плит, возвышался, так называемый, «главный двигатель».
На последнем судне Малова дизель-генератор был чуть поменьше размером. Это был восьмицилиндровый «Ланг». Малов вспомнил, что механик-наставник говорил ему, что этот пароходик 1937 года постройки и по репарации отдан в Камчатское морское пароходство после Великой Отечественной войны, и уже достаточно тут отработал в его собственности. Теперь, даже с первого взгляда, можно было понять, сколько людей на нём отработало за это время, как они здесь трудились и как относились к тому, что им не принадлежит.
Судно было чисто каботажное, и народ на нём не держался. Все старались только отсидеться на нём и побыстрее, при первой же возможности, перейти на закордонное судно. Поэтому и вид машинного отделения представлял собой чуть ли не преисподнюю. Всё вокруг было чёрное, мрачное, закопчённое, не мытое и не крашенное.
Да и когда было заниматься мытьём и покраской? Во время коротких переходов по побережью Камчатки экипаж был постоянно занят на самовыгрузках. Трудно было себе представить, чтобы после двенадцатичасовой работы в трюме у кого-то хватило бы сил взять тряпку с ведром и хоть что-либо отмыть с этих переборок.
По одной из переборок Малов провёл пальцем. Под стёртой копотью слегка пробилась белизна от прежней краски.
Малов подошел к главному двигателю и осмотрел его. По сравнению с общим мрачным видом машинного отделения в глаза бросились бронзовые блестящие рукоятки рычагов пуска, реверса и различные маховики, которые находились рядом с постом управления. Видно было, что их крутили чаще остальных, поэтому то они так ярко выделялись на общем фоне разрухи. Колян, был весь в нетерпении, поэтому постоянно теребил Малова: — Потом тебе все второй покажет, а пока иди сюда, я тебе покажу механизмы нашего заведования.
Он показал Малову все насосы и как они запускаются. Клапана, которые надо крутить, вертеть, чтобы они качали в нужном направлении.
Потом он показал Малову, как запустить компрессор и вентиляторы на распределительном щите.
В конце концов, они подошли к котлу.
Колян тут приосанился и, с ещё более важным видом, произнёс:
— Котёл для нас — это самое главное. Кроме тебя никто за него не отвечает. Только вахтенные, когда давление упадёт, запаливают его. Но они бояться его пуще, чем черт ладана.
— А чего боятся-то? — удивился Малов. Котёл, как котёл. Маленький. Без видимых следов сажи из-под обшивки. Водомерные стёкла четко показывают уровень воды. Было видно, что с ним все нормально. Это даже не котёл, а котелок.
В том, как котел был расположен, просматривался один нюанс, который Малову сразу бросился в глаза.
Между фронтальной поверхностью котла, на которой была расположена форсунка, и переборкой котельного отделения — был проход, примерно в метр шириной. Смотровой люк топки с форсункой открывался наружу. То есть, когда ты разжигаешь форсунку, то спиной почти упираешься в эту переборку.
По сравнению со всем машинным отделением, котельное отделение было относительно чистым. Переборка напротив форсунки, была даже почти белой. Наверное, её совсем недавно мыли.
Колян с важностью подошёл к фронтальной переборке котла и похлопал рукой по форсунке.
— Сейчас я покажу тебе, как запускается котел. Но только, как я его буду запускать, ты никогда так не делай. Я-то знаю, чем это заканчивается, поэтому только я так и могу делать, — похвастался он.
Важности в его движениях было, хоть отбавляй.
— Для начала мы хорошенько провентилируем топку, — показал он Малову на вентилятор и включил его, — Потом зажигаем факел, — он достал из металлического стакана факел и подпалил его.
— Смотри сюда, а вот так нельзя запаливать котёл, — снова повторил он и приоткрыл лючок у форсунки, — Перед котлом не становись, а то, если топлива нальется в топку больше чем нужно, то на тебя вылетит пламя с дымом.
Малов слушал его внимательно. Ведь на предыдущем судне всё это делала автоматика, и он знал об этих процедурах только чисто теоретически. А вот так, факелом, ему никогда не приходилось запаливать котёл.
— Хорошо — он только кивал головой в знак согласия, что ему понятны все манипуляции Коляна.
— Запаливай только через эту дырку, — он указал Малову на смотровое стекло, которое в данный момент было закрыто на «барашек».
Но, противореча всем своим словам, он приоткрыл лючок у форсунки, запустил топливный насос и через пару секунд сунул туда факел.
Тут как из топки пыхнет…. Как грохнет….
Оттуда вылетел черный клуб дыма с пламенем и обдал, стоящего перед топкой ошалевшего Коляна.
Тот автоматически захлопнул лючок и остался стоять перед котлом, мотая головой.
Самое интересное, что переборка напротив котла была белого цвета. Наверное, совсем недавно кто-то отмывал ее после подобных манипуляций. Может быть того же самого Коляна.
Когда дым рассеялся, то обнаружилось, что Колян был там же — напротив топки.
Он застыл в той же самой позе, что и закрывал лючок. Только стоял он на фоне закопченной переборки чихал и плевался. Лицо его было черное, волосы слегка опалены, а глаза закрыты. На почерневшей переборке за ним просматривался белый человеческий силуэт.
Теперь Малову стало понятно, почему эта переборка так сильно отличается от общего вида всего машинного отделения.
Малов подскочил к Коляну и потряс его за голову:
— Ты видишь хоть что-нибудь?
— Да все я вижу. Все нормально, не переживай. Не в первый раз. Я же глаза специально держал закрытыми, — бормотал он, разлепляя глаза.
От такого нелепого вида своего «учителя» Малова просто разбирал смех. Он его с трудом сдерживал, но всё равно оттащил Коляна от котла:
— Пошли мыться, брось ты этот котел, — приговаривал он, отводя Коляна от топки.
Колян всё ещё не смог прийти в себя после только что перенесенного стресса, но остался по-прежнему таким же упёртым:
— Потом, — он оттирал сажу с лица, — Успею я ещё помыться. Ты лучше сам сейчас зажги его, но только не так, как я тебе показал.
Но Малов ещё был под впечатлением от вида пламени, вырывающегося из топки и чёрного дыма, до сих пор полностью не развеявшемуся в котельном отделении:
— Да ну его в баню, а то он взорвется ещё…, — отмахивался Малов от назойливых предложений Коляна.