— Боярам теперь не отбояриться! — потирал руки довольный Пётр. — Деньги из заначки — на бочку!
Так юный монарх, сам того не ведая, стал зачинателем идей чучхе. То есть опоры на собственные силы. Что нам стоит флот построить? Нужен лишь топор повострее, кулак потяжелее да кнут подлиньше…
Царь Пётр Алексеевич был не только долговяз да дальновиден, но и натурой широк. Приструнить, а тем более взнуздать его было немыслимо, ибо норов он имел необузданный. Или разнузданный — и так и сяк назвать оный можно. Рубил он обычно сплеча: бороды, головы, шпангоуты — всё, что под руку попадёт. Он мечтал сделать из России свою любимую Голландию. Только на деле у него получился Гондурас… Впрочем, мы отвлеклись от темы.
Потешился царь потешной флотилией, да и захотелось ему викторий всамделишных. Внутренний голос позвал его в поход, и он пошёл на зов. На Азов. Но взамест виктории конфузия вышла: турки-то оказались не лыком шиты и не пальцем деланы. Побили оне войско государево — так, что самому царю пришлось, как Чапаю, через Дон ретироваться — едва не утоп.
Уразумел Пётр: «Всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А который и флот имеет, обе руки имеет». Но чтобы потентат мог свою потенцию реализовать, одних рук мало, нужен ещё один орган. Репрессивный. Взлелеял царь орган сей и начал трахать им своих подданных во все дыры. А оказывались на пути турки со шведами — и тем доставалось… Однако вернёмся к флоту.
Под стук топора, свист кнута и визг пилы осваивали новое для страны дело птенцы гнезда Петрова — его соратники да сподвижники.
— Пилите, Шура, пилите! — напутствовал царь своего любимца князя Меншикова, ответственного за распил бюджета. Птенцы с задачей справились: и верфь под Воронежем соорудили, и себя не забыли.
Только хочешь — верфь, хочешь — не верфь, но дело шло вкривь да вкось. И шпангоуты, и бархоуты ни в какие ворота не лезли, не то что в шкелет корабельный. Строили фрегат «Божье Предначертание», а вышло «Недоумение Господне»… Почесал государь кадык да высказал высочайшее благоволение пригласить из-за границы спецов по бодибилдингу — так по-аглицки постройка корабельных корпусов зовётся. А за одного иноземца царь приказал двух соотечественников давать. В том смысле, что иностранцу за ту же работу платить вдвое больше, чем россиянину. Прослышав про то, понаехали в Россию немцы, на деле оказавшиеся голландцами, шотландцами да прочими проходимцами. Стали они шпангоуты выпрямлять да свою линию гнуть. Корабли при них подорожали вдвое, отчего и уважение к флоту зело выросло.
Тем временем царь Пётр окно в Европу прорубил и первым делом показал через него европейцам большой брандскугель. Прорубить дверь самодержец поостерёгся. С той поры у нас и повелось внешние сношения осуществлять через форточку, а внутренние — через задний проход. По-другом реформы на Руси никогда не делались.
Ну, а реформ Пётр Алексеевич замутил с избытком. Столицу новую на болоте воздвиг, думу разогнал, стрельцам головы поотрубал, сотников да воевод упразднил, лейтенантов и фейерверкеров ввёл. Полки в камзолы да парики одел и — шагом марш к ценностям западной цивилизации! Но что-то мы опять отклонились от канвы нашего повествования…
Работа на вновь созданных адмиралтействах забурлила, закипела, запузырилась… Новоявленные корабелы трудились как ошпаренные — канаты из конопли варганили, паруса из сермяги шили. Бояре мало дуба дали — пришлось строить из ели. Еле-еле успели. Львов, русалок и прочие куншты корабельные топорами вырубили и под крики «ура!» очередной корабль на воду спихнули.
Особо торжественно спускали 60-пушечный «Святой Мегерманланд» — с песнями, плясками, балалайками, медведями и ритуальным разбиванием о форштевень морды пьяного боцмана… Царь не скупился: мальвазия текла рекой, щи хлебали лаптями, чёрную икру — ушатами. К вечеру завезли стерлядей под шубами, и застолье превратилось в оргию. Куролесили, куромарсили и куробрамсили до самого утра.
Пушкарь Шумов вылакал четверть хлебного вина, и захотелось ему отлить. За ночь он отлил дюжину медных шестнадцатифунтовых пушек, и уже утром те палили салютом в честь пробуждения царя-батюшки. Водка — вот катализатор прогресса!
Пётр, протрезвев, прослезился, проникся к пушкарю любовию, одарил его золотой табакеркой, тринадцатой зарплатой да кафтаном с царского плеча. Вооружение для «Мегерманланда» всего за пять дней изготовили — никакому Стаханову такое не снилось!
Деятельный государь лично постройкой кораблей ведал, топором махал — благо, его руки к сему инструменту с давних пор привычные были. Недруги его так звали: царь-плотник. У-у-у, злыдни! В ту пору так про самодержца сказать — всё равно, что ныне главу государства президентом-сантехником обозвать.
Пётр Великий закладывал не только корабли, но и вековые традиции. Например, традицию строить корпуса судов из сырого леса. В итоге в Российском флоте парусники служили лет по пять-шесть, а в британском — по пятьдесят-шестьдесят. Эвона на каком старье бедняжкам англичанам плавать-то приходилось!..
Впрочем, гений Петра заключался вовсе не в этом. А в том, что дальновидный монарх задолго до пресловутых англичан понял принцип, который те позже назовут «fleet in being». Флот нужен вовсе не для того, чтобы на нём воевать. Воевать будет солдат Ванька — на суше. А флот хорош для парадов, и потому на нём должно быть много золота, блеска, флагов, шума, пыли, порохового дыма… Чтоб, с одной стороны, супостата впечатлить, а с другой — бюджетные средства освоить.
— Поднять якоря! — скомандовал со шканцев «Мегерманланда» царь Пётр, совмещавший в одном лице должности шхипмана, флагмана и вымпелкома. Тотчас же застучали по палубе матросские пятки, зашевелились якорные канаты, заскрипели ванты да топенанты… Пахнуло смолой и перегаром. Зазевавшийся вице-адмирал Крюйс высокой чести удостоился: царь самолично своея монаршей рукой ему в харю дать соизволил. Флот в линию кордебаталии кое-как выстроился и в море поплёлся — на честном слове, чухонских бурлаках да берёзовых вёслах. И долго над Финским заливом витал большой загиб — Петра творенье…
Балакин Сергей Анатольевич
Родился в 1957 г. в Москве, с 1963 г. живёт в Химках. В 1979 г. окончил механический факультет Московского института инженеров железнодорожного транспорта, в 1985-м — факультет художников печати Университета рабкоров им. М.И.Ульяновой. Работал инженером, старшим научным сотрудником, затем редактором в журналах «Моделист-конструктор», «Морская коллекция», «Морская кампания», «Морской сборник», «!Оcean» и других. Автор трёх десятков книг, брошюр, многочисленных статей и иллюстраций по истории флота и кораблестроения, а также романа в жанре саркастической альтернативной истории «Союз Трёх Императоров» http://www.morkniga.ru/p833064.html).
Стихи автора можно прочитать здесь: http://www.stihi.ru/avtor/morkol
Рисунки и немного живописи:
http://himkiart.ru/picture_m.php?pap=balakin&jj=0
Андрей Данилов
Летучий голландец
Товарищи офицеры, сегодня мы порассуждаем над философской проблемой, суть которой заключается в следующем: «Почему все хорошее заканчивается так быстро»? Надеюсь, возражений нет?
Ну, химик, вам что, тезис непонятен, что вы руку тянете? Вас не интересуют деньги как категория хорошего? А я и не о деньгах вовсе, догадливо-меркантильный вы наш, я о вечном. Не мешайте другим, а то опять бинтовать вас придется, вон уже старпомы кучкуются, видно, старое вспомнили, на вас смотрят плохо…
Итак, я не знаю, в каком безумном комсомольском застолье прозвучала мысль о том, что члены ВЛКСМ — рыбаки, в том числе активисты, за время промысла рыбы безнадежно деградируют и отстают от жизни, мыслей и чаяний молодежи страны. А это неправильно и социально опасно.
Я не знаю, кто это услышал и сделал выводы. Одно знаю точно: это был очень влиятельный и мудрый человек. Мы ему на Камчатке бюст хотели при жизни поставить в знак благодарности, но, не зная человека в лицо, эта задача, как вы понимаете, невыполнима. Наверное, он был работником невидимого фронта или членом какого-нибудь ЦК, или даже Президиума. И бюст на родине такой величины наверняка уже стоял, вот он и отказался от очередных почестей, скромняга.
Чем же он так прославился и нам угодил, вплоть до бюста, спросите вы?
А вот чем: по его распоряжению в водах Тихого океана появился шикарный трехпалубный теплоход под гордым названием «Крепчагинец». На нем было все: каюты повышения квалификации и обучения комсомольского актива, бары, биллиардные комнаты, боулинг, сауны (шесть!), в которые мог пройти утомленный учебой этот комсомольский актив и отдохнуть от трудов праведных, ресторан, танцпол с караоке, кинотеатр, видеозал и многое другое.
Но самое главное, что было на теплоходе, — это отдельная каюта для каждого члена экипажа. Экипаж формировался ЦК комсомола страны (сначала из активистов Союзных Республик, потом и до областей дело дошло), менялся каждые три месяца.
Ну вот, вот я и дошел до основного. Предыдущее, по сравнению с этим, просто стыдливо блекнет. Не догадались еще, в чем фишка?
Химик, что скажете? Тьфу на вас, какие коммунисты-активисты? Крепко же мы в вас эту псевдопатриотическую заразу вбили, как зуб коренной сидит, хрен вытащишь, м-да… Как всегда, безнадежен…
Ну ладно, химик — он химик и есть, но не у всех же так все запущено. Кто еще выскажется?
Есть, есть еще светлые флотские головы! Блестящая интуиция, заменяющая собой логику. Нутром чуют, хоть умом и не блещут. Вижу, всегда по жизни бежали с членом наперевес. Это, прошу заметить, комплиментарное заявление с моей стороны.
Да, да! ИНСТРУКТОРАМИ ЦК БЫЛИ ЖЕНЩИНЫ! И какие!
Не эти тощие, несуразные, плоские, голенастые топ-модели на худеньких ножках, с выпирающими ребрами и острыми коленками, с плоской грудью, а вернее, с одними сосками — грудью это не назовешь, язык не поворачивается. Они нравятся только извращенцам, которые их на кастингах и отбирают, чтоб нас, мужиков, от их вида тошнило. Тьфу! Вот-вот, вобл каких-то за красавиц выдать пытаются. Разделяю общее возмущение. Но позвольте продолжить.