Впервые безработным он стал шесть лет назад, когда продали неведомо кому его родной супертралер, а потом и вовсе развалили рыбопромышленное объединение "Антарктика", где он проработал двадцать лет.
Больше всего Евгению жалко было друзей с не востребованными на мировом флоте специальностями. Таких было очень много: тралмастера, технологи, рефмеханики, рыбообработчики, да даже и капитаны траулеров, им тоже нужно было переучиваться.
Сам он тогда горевал недолго, и работу нашёл за несколько месяцев. И когда люди вокруг бедствовали и кляли "лихие девяностые", Женя не жаловался. Напротив, заработал он за последние годы непривычно много, и "пятёрку" новую купил, и квартиру поменял на большую, приодел свою семью, и себя тоже не забыл. А ведь известно: чем выше взлетишь, тем больнее падать. Вот и думай теперь, как из ямы выкарабкаться.
Евгений брёл по улице без определённого маршрута. Домой идти не хотелось. Настроение было препаршивое. Но дождь припустил сильнее, и нужно было где-то спрятаться. Он осмотрелся вокруг и увидел вывеску "Бюро путешествий и экскурсий".
— Зайти, что ли? — подумал он. — Зайду!
Темноволосая моложавая женщина лет сорока оторвала глаза от экрана компьютера.
— Чем могу быть полезна? — Голос был приятный.
— Сам не знаю. Меня к вам, извините, дождь загнал. Конечно, я люблю путешествовать, даже очень люблю. Но не сейчас. Разве, что в юность. На машине времени.
— Песню Эдиты Пьехи помните? Тихо кассирша ответит: "Билетов нет. Билетов нет."
— Вот это-то и жаль. Понимаете, мне бы хотелось полностью сменить обстановку. Хоть на месяц. И я согласен, пусть вокруг будет группа. Это даже хорошо. Только такая, знаете? Как в детстве, туристическая? Когда все за одного? Что, путано объясняю?
— Да нет, почему. Я, кажется, поняла. Вам, возможно, надо в городской туристический клуб. У них и сплавы по рекам есть, и в горы путешествия. В альплагерь.
— Ну, не знаю. Я обычный человек, уже не молодой. Меня чужой храп в палатке с ума сведёт. Да я и сам, извините, тоже не сахар в общении. Альпинистские узлы вязать — это точно не для меня. И байдарки всякие, и плоты. Нет, поздно мне уже.
— Чем же вам помочь? Может быть на Кавказ? В Грузию?
— Да! Вот именно! А что, есть такая группа?
— Не совсем. Скорее, есть потребность в такой поездке, скажем так. У разных людей. Есть маршрут, несложный, для начинающих. А сама группа… её пока нет. Но люди вроде вас, бывает, приходят. И координаты свои оставляли. Вы оставьте свой телефон. Мало ли…
— Знаете… Вас как зовут?
— Наташа.
— Знаете, Наташа, мне, наверное, всё же не в Грузию надо, а в молодость. А на Кавказе я однажды был. Это было совершенно необыкновенное путешествие. Приключение даже.
— А давайте я вас чаем напою. И вы мне расскажете. Вы совсем промокли, так и заболеть можно. Хотите чаю?
— Если вас не затруднит. Меня зовут Евгений, Евгений Иванович. Можно и Женя, если не возражаете.
— Мне ещё рано закрываться. Но вряд ли кто в такой дождь придёт. Так что ваш рассказ будет очень кстати. Я люблю чужие истории. Как в дороге, знаете?
— А вы, что, одна здесь работаете?
— Нет, что вы? Всего нас пятеро, но две девочки за границей с группами, а двоих я отпустила только что. Вот чай, угощайтесь. Зелёный с жасмином. Пейте и начинайте ваш рассказ.
— Спасибо. Вкусно. Только я не знаю, с чего начать. Во Владикавказе я оказался совершенно случайно. И с группой туристов познакомился тоже неожиданно. Понимаете, они немного напутали с заказом в шашлычной. В меню было написано: "Мясо, жаренное на сковороде". Сковорода считалась за четыре порции, а они подумали, что за одну. Обрадовавшись, что мясо дешёвое, заказали вина, а потом им денег не хватило рассчитаться.
— И вы им помогли выкрутиться из этой истории?
— На самом деле они заказали больше, чем могли съесть. Так что я, получается, только за себя заплатил. И за бутылку — две вина. Немного.
— А сколько вам тогда было?
— Тридцать три. Я тогда расстался с женой, и жить мне было негде. Приходилось много плавать. Я ведь моряк, знаете ли, начальник радиостанции. Поэтому к отпуску у меня скопилось очень много не использованных выходных дней. Ну, и денег отпускных я тоже получил немало, рыбаки тогда хорошо зарабатывали. И уехать куда-нибудь в отпуск, я просто вынужден был. И я выбрал Северный Кавказ, побывал в Кисловодске, Пятигорске, затем приехал во Владикавказ, он тогда Орджоникидзе назывался.
— А откуда туристы были?
— Из разных городов. Из Мурманска две девушки, из Киева двое, один пенсионер из Гродно, из Саратова были, из Ростова. Да отовсюду. У них был запланирован пеший поход из Орджоникидзе по Военно-Грузинской дороге.
— Начало захватывающее. А что дальше было?
— Дальше меня познакомили с их руководителем, очень приятной молодой женщиной, и с проводником. И с подачи моих первых знакомых, они предложили мне влиться в состав группы. Туристом я никогда не был, даже палатку ставить не умел, но парень был здоровый, не то, что сейчас. И такой, знаете? Бесшабашный. Как сейчас говорят, безбашенный. После развода с женой меня, можно сказать, ничего на этом свете не держало. Даже сын… — Что?
— Жена мне сказала, что он не от меня.
— Так это она от вас ушла?
— Ну да. Мы неважно вместе жили, но из-за сына я на развод не решался. А то, что он не мой, это она со злости ляпнула. Не верю я. Он на меня похож.
Но тогда был в сомнении какое-то время.
— А дальше? Пешком до Тбилиси? Без подготовки?
— А какая нужна молодому здоровому парню подготовка? Купил рюкзак, кеды, шерстяные носки, всё остальное было, я ещё и домой на своё имя излишек отослал. Нет, я нормально справился, лучше других даже. Там ведь девчонок много было, они на мне гроздьями висели. Как же, настоящий моряк! Капитан Морган!
Евгений помолчал, вспоминая, — и поход состоялся. Места там совершенно изумительные. Если не бывали, съездите. Много было всяких приключений. И рыбачили немного, и охотились, и по скалам лазали. Ночевали в разных местах, больше в палатках. У костра, бывало, сидели, я девчонок рассказами угощал, пел, на гитаре играл. Наслаждался, честно говоря, вниманием.
— А больше не встречались? Ни с кем?
— Ну, почему ни с кем? Мурманчанка как-то приезжала. Пашка, из Измаила. Вовку в Киеве встречал. Первое время многие письма писали. Но все вместе никогда не встречались. Невозможно это. Да и не все живы уже.
— Но почему я назвал это путешествие необыкновенным, не догадаетесь.
— Я попробую. Влюбились там?
— Не угадали. Да и отгадать невозможно. Расскажу, раз уж взялся. Домой не торопитесь?
— Нет. За мной муж заедет.
Евгений опять помолчал с минуту, собрался с мыслями и продолжил.
— Последний ночлег у нас в Мцхете был, это уже под Тбилиси. Решили устроить прощальный костёр. Попрощаться. Были и признания, и заверения, и обещания. Растрогались все, конечно, столько вместе прошли. Слёзы на глазах. Песни попели.
А потом кто-то предложил:
— Ребята, давайте напишем друг другу письма. Сейчас. Каждый напишет только тому, кому захочет. Один напишет двоим, другой — четверым, третий — десятерым. Люди ведь разные. Вот разъедемся мы, как у кого судьба сложится, неизвестно. Но трудности у всех будут. И ночи одинокие, чёрные, будут, и дни серые, как сплошной забор. И если уж совсем кто расклеится, пусть наши письма с антресолей достанет. Прочтёт, и вспомнит всех нас, и себя молодого, сильного. И справится со всеми невзгодами, мы ему все вместе поможем.
— Идея понравилась. Писали, кто на чём, некоторые и до утра. Многие плакали. Я тоже написал почти всем. Кому коротко, кому — длинно. А когда утром наша руководительница, взявшая на себя роль почтальона, назвала моё имя, то я был в шоке от того, сколько писем досталось мне. Думаю, что это из-за того, что я — моряк, и все понимали, что я письма умею ценить, как никто другой.
Днём читать их возможности не было. А из Тбилиси все быстро разъехались, ребят ждали дома дела, и поиздержались, деньги у всех были на исходе. А я ещё остался на два дня в Тбилиси. Там, в гостинице, письма впервые и прочитал. Больше я в Грузию не попадал.
— Трогательные, наверное, письма?
— Не то слово, Наташа. Не то слово, — повторил Женя. — Без слёз читать невозможно.
— А когда вы последний раз их доставали?
— Когда? Шесть лет назад. Я в "Антарктике" тогда работал.
— Неужели на зимовке?
— Нет, — засмеялся Евгений, — не на зимовке. Я хотел сказать, что я много лет трудился в рыбопромышленном отделении "Антарктика". Знаете, на Дерибасовской, угол Екатерининской?
— Знаю. Там ещё в окнах макеты разных кораблей выставлены были.
— Вот-вот. Хотя я и в настоящей Антарктике тоже был. Не на берегу, конечно. А пингвины нас часто навещали. Вот, когда наша "Антарктика" развалилась, тогда и читал. Не простое время было.
— А сейчас…
— Что, Наташа?
— Мне кажется, у вас и сейчас что-то случилось. Не хотите поделиться?
— Да нужно ли оно вам? Это не только у меня случилось. Всех радистов, и меня в том числе, с флота убрали в одночасье. Не нужны мы стали.
Штурмана теперь будут с помощью компьютеров связь держать. Таких профессий много, Наташа. Перечислить?
— Можем вместе попробовать. Трубочисты, ямщики, фонарщики…
— Телефонистки, молочницы…
— И крысоловы.
— И судовые радисты.
— И чем вы теперь будете заниматься? Кушать-то надо!
— Вот именно. Не решил пока. Жена у меня сетевым маркетингом занимается… И меня зовёт.
— Ох! Только не это!
— Не советуете?
— Не сможете вы, Женя! Не привыкли вы комплименты говорить, людям угождать, улыбаться по заказу. А самое главное — людей обманывать. Я знаю, что говорю, сама пробовала. Нет, честно работать там можно, как и везде. Но чтобы хорошо зарабатывать, надо будет себя ломать. А у вас не получится.
— Спасибо, Наташа. Мне интересно ваше мнение. Вы мне кажетесь разумным человеком с устоявшимися взглядами.