Вскоре нас вызывает командир БЧ 5. Заходим. Виктор Сергеевич, как всегда, спокоен. Под столом — знакомая канистра. «Ну, давайте тару, что ли, — командир БЧ без лишних слов наливает шило в подставленные бутылки под самый верх. — Свободны!» Выходим в коридор и наблюдаем такую картину: почти все наши командиры групп и батарей боевой части стоят напротив каюты с пустой тарой. За нами из каюты выходит командир БЧ, но, абсолютно не обращая внимания на собравшихся, закрывает дверь. И тут мы, уходя по коридору, слышим такой диалог: «А нам, Виктор Сергеевич?» — «А вы идите на хрен». — «А почему?» — «Так вы ведь не жаловались». И пусть кто-нибудь скажет, что на флоте нет справедливости!
Цмокун Владимир Муневич
Капитан 3 ранга запаса. Закончил КВВМУ в 1977 году. Попал на РКР Владивосток, полгода служил инженером БЧ-2, потом комбатом батареи МЗА на АК-725. С 1983 года командир БЧ -2 на ЭМ 56-го проекта «Вызывающий». В 1984 году по состоянию здоровья списан с плавсостава и назначен начальником лаборатории цеха подготовки крылатых ракет на ТРБ под пос. Реттиховка. С 1985 по 1988 годы — помощник командира базы по МТО. С 1988 года — офицер отдела тыла острова Русский. С 1994 года — офицер по кадрам управления гарнизона острова Русский.
Вячеслав ПрытковПодарок Государя
«Море оперного цвета
Шелковало вдалеке.
Роза жаждала рассвета
Чтоб увясть в твоей руке.
Море было так небесно,
Небо — морево. Суда
В отдаленьи неизвестно
Шли откуда и куда.»
Земли Сербии, Хорватии и Словении. Многокилометровая полоса берега Адриатического моря от Котора (Бока Которска) до Сушака с Фиуме. На ней лежат старые славянские города — Котор, Дубровник с пригородом Груж и длинной синей бухтой Омбла, Макарска, Сплит, Шибеник и др. Берега эти тесно связаны с Россией. Дубровник (древняя Рагуза) знавал загадочную княжну Тараканову, графа Орлова, адмирала Сенявина, Которской бухте известны имена Войновича и Змаевича, служивших России. Прославились ещё эти земли благодаря имени внука И. Айвазовского — художника — мариниста Алексея Васильевича Гензена (1876–1937).
С балкона виллы «Олимпия», которую А. Гензен приобрёл в 1922 году после эмиграции из России, открывался великолепный вид на расстилавшийся вдали залив Груж. Кто знает, возможно, своё название последнее пристанище художника — эмигранта получило в честь имени его жены — Олимпиады Васильевны (Мурузи) — вдовы, вышедшей замуж во второй раз и имевшей уже двух сыновей — Константина и Владимира от первого брака. Открывавшаяся на море и острова панорама издревле потрясала селившихся здесь жителей, а обилие солнца, воды из местных источников позволяли выращивать виноград, оливки, апельсины, инжир и другие фрукты.
Алексей Васильевич в послеобеденные часы обычно выходил на балкон, где набрасывал свои эскизы, либо подолгу вглядывался в голубые дали расстилавшейся бухты Омбла, вспоминая минувшее. На память пришли, ставшие уже далёкими события прощания с Одессой, когда он вместе с женой, совершенно не имея средств, покидал родину на английском корабле и чтобы как — то заработать кое — какие деньги, продавал английским морякам свои рисунки, исполненные на палубе прямо у них на глазах.
Оказавшись на благодатной земле Далмации, под Дубровником, он много писал, его картины получили признание и успешно продавались даже королевским домам Югославии, Румынии и Италии. Главную улицу Дубровника — Страдуну украшали его марины. Внезапно раздумья художника прервал звонкий мальчишеский голос: «Дедушка, а дедушка! О чём ты так задумался?» — воскликнул подбежавший внук Миша — сын Константина и Варвары Мурузи.
«А, это ты, Мишенька. Да вот вспомнил, как я приехал сюда когда — то.» «Слушай, дедушка! Расскажи мне что — нибудь интересное, я знаю, ты однажды выходил в море на большом русском корабле», — попросил внук.
«Хорошо, Мишенька. Я это запомнил на всю жизнь. Дело было ещё в России.
Нарисованные мною картины многих военных кораблей нравились морякам, и меня пригласили совершить поход на новом крейсере «Адмирал Макаров», названный в честь погибшего на войне знаменитого человека. Крейсер назначили охранять самого русского Государя Императора во время его плавания на собственной яхте «Штандарт» в Германию, Францию и Англию.
Вышли мы из Кронштадта, с нами — ещё один крейсер «Рюрик» и два миноносца «Эмир Бухарский» и «Москвитянин». Везде нас торжественно встречали и провожали корабли тех стран, куда мы заходили, а в честь визитов устраивали фейерверки и салюты.
Особенно запомнилось посещение Англии, где участвовал почти весь английский флот — 400 кораблей! Наш Государь повидался с английским королём на его яхте «Виктория и Альберт». Поход длился чуть больше двух недель, а когда мы вернулись домой, Государь побывал на крейсере «Адмирал Макаров» и поблагодарил всех моряков за службу.
Во время плавания я много рисовал и решил подарить одну картину самому Государю, называлась она «Яхта — Штандарт», но и я получил от него подарок — красивую булавку с изображением герба России, украшенную бриллиантами.» «Как здорово, дедушка! Ты молодец!» — обрадованно произнёс Миша. ……………………………………………………………………………… ………
Тот 1909 год стал особенным для Алексея Васильевича Ганзена, помимо совершённого плавания ему предложили должность художника при Морском министерстве России. Он продолжал рисовать корабли и море. В 1916 году вышел целый альбом его картин «Российский императорский флот», со временем ставший настоящей редкостью среди художественных изданий. А. Ганзен оставил после себя свыше 3000 полотен, но большинство из них осели в частных коллекциях, а среди известных — «Линейный корабль Царевич и эсминец типа Всадник», «Залп линкора Гангут», «Эсминцы Финн и Новик», «Бой св. Евгении с Гебеном» и многие другие.
ЖАЛЬ, ЧТО РОДИНА ВО ВРЕМЯ РЕВОЛЮЦИИ НЕ ОЦЕНИЛА И НЕ РАСКРЫЛА ТАЛАНТ ХУДОЖНИКА — МАРИНИСТА, ВНУКА ВЕЛИКОГО И. АЙВАЗОВСКОГО.
Примечание: А. В. Ганзен был сыном третьей дочери И. Айвазовского — Марии Ивановны и Вильгельма (Василия) Львовича Ганзена.
Прытков Вячеслав Юрьевич
Родился 9 ноября 1950 года в Литве, в городе Мариямполе, в семье военнослужащего. После окончания Каунасской средней школы, учился на вечернем отделении Каунасского политехнического института. В 1969–1972 годах служил на Краснознамённом Черноморском Флоте. Закончил машиностроительный факультет института в 1977 году. Литературным творчеством начал заниматься ещё в юности. В 80 — е годы сотрудничал с рядом республиканских газет, российских журналов".Номинант премии "Наследие — 2017".Произведения включены в 2 том "Антологии русской прозы — 2018. "Медаль А.С. Пушкина. Номинант премии "Наследие- 2019" Произведения одобрены для включения в "Антологию русской прозы — 2019. https://www.proza.ru/avtor/bark1
Александр Козлов
Нештатная ситуация (глава из книги "МИССИЯ ФЛОТА")
Автор напоминает, что любые аналогии с реальными личностями и эпизодами службы, а также конкретными боевыми единицами флота, хотя и допустимы, но не имеют особого смысла и значения. А также информирует, что повесть отражает лишь малую долю истинного драматизма жизненных ситуаций, в которых очень часто оказываются офицеры ВМФ.
Баренцево море, АПЛ (атомная подводная лодка) К-469, апрель 2003 года, 13 часов 51 минута.
Сигнал аварийной тревоги прозвучал неожиданно и, как никогда, некстати. Конечно, аварийные ситуации всегда некстати. Но особенно сейчас командир АПЛ К-469 капитан 1 ранга Владимир Кузнецов был не готов к такому развитию событий. Вот уже более двух часов он, вместе со старшим на борту начальником штаба дивизии капитаном 1 ранга Василием Озеровым, решал: всплывать или не всплывать? Рядом с ними находились их ближайшие помощники — старпом капитан 3 ранга Олег Пименов и командир штурманской боевой части лодки капитан-лейтенант Михаил Петровский.
Сигнал тревоги всех их застал в штурманской рубке, куда они перешли из центрального поста, чтобы еще раз взглянуть на карту района и зрительно оценить ситуацию. Дело в том, что не позднее 14 часов 00 минут подводная лодка К-469 должна была подвсплыть, поднять антенну и донести на командный пункт Северного флота о занятии района боевой подготовки. Как раз того, в котором она сейчас и находилась. Но обязана она была это сделать согласно последнему распоряжению помощника оперативного дежурного флота по боевой подготовке, которое тот отправил сегодня в 10 часов дня, как только заступил на дежурство и принял обстановку от предыдущего дежурного. А согласно заданию на поход, которое подводная лодка получила еще в базе, и в предыдущей радиограмме, никакого доклада о занятии данного района, с непременным всплытием на сеанс космической связи, не должно было быть. Вроде как? Во всяком случае, так солидарно понимали это задание командир АПЛ Кузнецов и начальник штаба дивизии Озеров, который сам в качестве командира атомной подводной лодки совершил не один дальний поход. Да еще и самостоятельно. Это сейчас не один «борт» не отправляют в море без «поводыря»: старшего на борту, представителя вышестоящего штаба. А еще не так давно АПЛ бороздили моря и океаны исключительно под командованием главного человека на корабле — его командира. Потому что было этих подводных лодок столько, что никаких бы штабов не хватило на их сопровождение. Впрочем, сейчас это обстоятельство особого значения не имело. Наоборот, как говорят в таких случаях: «Одна голова хорошо, а две лучше». Пожалуй, сейчас не помешала бы помощь и других сведущих в этом вопросе специалистов. Но где их взять? Сейчас вся ответственность за принятие грамотного однозначного решения лежала на них двоих, практически в равной мере. И за неверное решение придется серьезно ответить, каждому персонально. Нарушение задания на поход, с несанкционированным всплытием, равно как и не выход на связь в установленное время, влекли за собой серьезнейшие последствия. Радиограмму от помощника оперативного дежурного флота радисты приняли во время предыдущего сеанса связи в 11 часов 15 минут. И уже через несколько минут она легла на стол командиру. И вот с того самого момента злополучная проблема «всплывать — не всплывать» встала предельно остро. А тут еще и эта аварийная тревога.