Родригес молча скрылся на кухне и вернулся с двумя распечатанными бутылками пива, которые нес в одной руке. Гроган взял бутылку и сделал большой глоток. Пиво оказалось отменного качества.
– Представляешь, старина Гарри все еще надеется найти поджигателя своей яхты, – произнес Гроган, с усмешкой посмотрев на Родригеса.
– Ну а я здесь при чем? – с вызовом спросил Рикардо.
– Брось, Рик, – Гроган махнул в его сторону свободной рукой. – Не держи меня за идиота. Я же прекрасно знаю: это именно ты поджег его старое корыто, чтобы перехватить контракт с океанологами. Кстати, сколько они тебе платят?
– Две сотни за день, – после некоторой паузы ответил Родригес.
– Ну, не надо, – Гроган брезгливо поморщился. – За две сотни ты бы ни за что не стал возиться со шхуной Хорнела. Так сколько они тебе платят?!
– Пять сотен, – буркнул Родригес и отвел взгляд в сторону.
– У-у! – Гроган восхищенно покачал головой. – Действительно выгодный контракт. Ну и как, тяжело даются денежки? Много приходится возить этих ученых по морю?
Родригес неопределенно пожал плечами:
– Когда как.
– А что они изучают?
– Лобстеров. И эти… Как их?… Пути миграции.
– Значит, им приходится часто нырять с аквалангом? – уточнил Гроган.
– Когда как, – Родригес вновь неопределенно пожал плечами. – Иногда с аквалангами ныряют, иногда ловушки ставят.
– А работают у берега или в открытом море?
– Везде. Сначала у берега начинали, потом миль на десять отошли, затем снова вернулись к берегу.
– Значит, дальше, чем на десять миль от берега, ты их не увозил? – Гроган не сумел скрыть разочарования.
– Нет, – Родригес отрицательно мотнул головой.
Для контрабандиста и бывшего заключенного обман стал не просто привычкой, а способом существования, поэтому Родригес умел врать легко и убедительно. Гроган прекрасно знал об этом. Однако в данном случае он не понимал, какой смысл лгать, поэтому и не ставил под сомнение слова Родригеса. «Десять миль, – мысленно повторил Гроган. – А подлодка, по словам Трентона, проходит испытания за тридцатимильной зоной. Так что же, ловцы лобстеров не имеют отношения к «морским дьяволам»?» Все же в поведении океанологов имелась одна странность, и Гроган решил ее прояснить:
– Слушай, Рик, а что это вдруг они зафрахтовали именно твою яхту? Ведь на пристани полно прогулочных яхт, которые можно нанять гораздо дешевле.
– Им требовалось большое судно, чтобы поднимать на палубу резиновую лодку.
Сообщив о лодке, Родригес в тот же миг пожалел о своих словах, но Гроган уже ухватился за них:
– А что у них за лодка? Большая, с подвесным мотором?
– Четырехместный «Зодиак».
«Ну вот и объяснение, – успокоил себя Гроган. – На такой лодке они могут без труда добираться до района испытаний».
– Вот что, Рик. Твои океанологи меня весьма заинтересовали, – объявил он Родригесу. – Поэтому сделаем так. Отныне ты будешь очень внимателен. И каждый вечер, после возвращения в гавань, будешь встречаться со мной и подробно, запомни, Рик, подробно, рассказывать о том, что видел в течение дня. С момента встречи с пассажирами и вплоть до момента расставания. Ты все понял?
Родригес молча кивнул.
– Вот и отлично, – Гроган улыбнулся и отхлебнул из пивной бутылки. – Когда вы обычно возвращаетесь к пристани?
– По-разному, когда в пять, когда в девять.
– Ну вот, сразу после возвращения и звони мне. Встретимся, выпьем, поболтаем.
– Понятно, – неохотно произнес Родригес и опять угрюмо кивнул.
– Веселей, Рик! – Гроган улыбнулся. – Мы же с тобой старые знакомые. Нам всегда есть что рассказать друг другу.
С этими словами шериф легко поднялся с кресла, бросил на сиденье пустую пивную бутылку и направился к двери. Спустя несколько секунд на улице взревел двигатель его нового мотоцикла.
Оставшись в одиночестве, Родригес долго сидел неподвижно, глядя на дверь, за которой скрылся Гроган, и прислушиваясь к звукам на улице. Затем он встал и, не выключая свет в доме, неслышно выскользнул из бунгало. На город уже опустилась ночная тьма. На набережной – излюбленном месте вечерних прогулок туристов зажглись фонари и яркие неоновые вывески баров, ночных клубов и дискотек. Горели фонари и на городских окраинах, но здесь их было гораздо меньше. И Родригес, все время оставаясь в тени, сумел незамеченным пройти целый квартал до ближайшей автобусной остановки, оборудованной телефоном-автоматом. На остановке никого не было. Родригес подошел к автомату, снял трубку и набрал нужный номер, после чего долго слушал длинные гудки. Наконец ему ответили. Голос показался знакомым. Тем не менее Родригес уточнил:
– Буч?
– Ты, Рик?! – восторженно воскликнул собеседник после секундной паузы. – Не ожидал тебя услышать!
– Поэтому замолкни и слушай, – скороговоркой произнес в трубку Родригес. – Есть верное дело, но один я не справлюсь. Понадобится твоя помощь. Поэтому бросай все и немедленно приезжай в Дулит. Я встречу тебя на въезде. И захвати с собой инструменты. Без них не обойдемся.
– А дело-то стоящее? – донесся из трубки осторожный шепот.
– Такое, что тебе и не снилось, – произнес Родригес в ответ.
– Тогда я через два часа у тебя.
– Поторопись. До утра нам нужно все обсудить.
Закончив разговор и повесив трубку, Родригес вернулся в свое бунгало. По пути он никого не встретил, чему был очень рад. Если бы его увидел Гроган, планы пришлось бы отменить.
Но на этот раз Родригес опасался напрасно. В это самое время Гроган беседовал в служебном кабинете с одним из помощников:
– Есть сведения о наших подводных исследователях?
– В пресс-службе вашингтонского офиса Би-би-си ничего не известно о телеоператорах, работающих в нашем городе. Я по факсу послал запрос в их штаб-квартиру. Может быть, завтра к вечеру придет ответ. А вот сведения, которые удалось собрать о мистере Ларсене, – помощник шерифа взял со стола отпечатанный на принтере листок и начал читать: – Стивен Ларсен, холост, сорок шесть лет, по национальности ирландец, профессор океанографического института города Саванна, гидробиолог, основная область интересов – карцинология, а также другие морские беспозвоночные. В прошлом месяце вылетел в Канаду, шесть дней назад вернулся на взятом напрокат автомобиле. Машина «Додж Дюранго», номерной знак… На следующий день прибыл в наш город, проживает по 2-й Приморской, в доме номер семнадцать.
– Это все? – поинтересовался Гроган.
– Все, – помощник передал ему распечатку, которую до этого держал в руках.
– А что есть по его спутникам?
– Ничего, – помощник шерифа виновато развел руками. – В городской службе размещения они не регистрировались, так как жилье снято самим Ларсеном. Свои документы нигде не предъявляли, так что у нас на них ничего нет. – Заметив, с каким недовольным лицом выслушал Гроган его слова, помощник поспешно предложил: – Может быть, завтра, как только эти океанологи выйдут в море, стоит наведаться к хозяйке дома и снять отпечатки ее жильцов?
– Бессмысленно, – ответил Гроган, а про себя подумал: «Если они настоящие океанологи, то их пальцев нет ни в одной уголовной картотеке, а если они русские «морские дьяволы», то их отпечатков тем более нигде нет». Однако он не стал вдаваться в подробности, а лишь повторил: – Бессмысленно. Это ничего не даст.
«Придется подождать завтрашней информации от Рика, – решил Гроган после недолгого размышления. – По их поведению Трентон, наверное, сумеет определить, действительно ли они те, за кого себя выдают». Мысль о том, что у него уже есть информация для куратора, подняла Грогану настроение.
БИЗЯЕВ
Мне никого не хотелось видеть, особенно нашу домохозяйку, а Стас с непривычки никак не мог отпереть замок входной двери. Стоя у него за спиной, я мечтал только об одном: поскорее войти в дом и отгородиться и от миссис Роджерс, и от всех прочих возможно неплохих, но совершенно чужих мне людей, которые никогда не смогут понять, как мне тяжело. Старик погиб. Его больше нет с нами. Нет и никогда не будет. Я больше не услышу его нравоучений, не увижу задумчивый взгляд серых глаз, выглядывающих из-под редких бровей. Я всегда недолюбливал Старика и даже порой злился на него, считая, что он понапрасну придирается ко мне, и при этом не осознавал, насколько сильно к нему прикипел. Как же я был глуп, как самонадеян! Вообразил, что уже все могу и умею, а Старик сдерживает меня, мешает моему профессиональному росту. А ведь все было как раз наоборот. Всему, чему я научился, став «морским дьяволом», я обязан Старику. Изо дня в день он терпеливо возился со мной, передавая мне – мне, а не кому другому, свой бесценный опыт! И все свои награды я заработал, когда служил под его началом и плавал вместе с ним в одной группе. Он был больше чем просто командир. Он был учителем и наставником. А я – неблагодарный ученик – обижался на него и еще жаловался Стасу. Как поздно я осознал свою чудовищную ошибку!
А Старик поплыл к «Атланту» вместо меня! Ведь это была моя работа! Я должен был установить на корпусе блок АЗУ, но не смог это сделать. Старик погиб из-за меня, заслонив своим телом от взрыва глубинной бомбы…
Я почувствовал, что мои глаза стали влажными. Скорее, Стас! Он наконец повернул ключ в замке, и дверь открылась. Быстро войдя в дом, первым делом я прошел в ванную комнату и долго держал голову под струей холодной воды.
Когда я с мокрыми волосами вернулся в комнату, Стас рассказывал Андрею, как погиб Старик, а тот, затаив дыхание, слушал его и беспрестанно моргал глазами. Из нас троих Андрею, наверное, пришлось труднее всего. Ведь он, не зная правды, вынужденно подыгрывал нам со Стасом, когда мы объясняли Родригесу, почему руководитель научной экспедиции, уплыв вместе с нами на «Зодиаке», не возвратился обратно на яхту. Мы заявили капитану, что Ларсен решил еще раз обследовать дно возле берега и сам вернется домой. Вроде бы мы смогли его убедить. Но если Рик в конце концов нам поверил, то Андрей прекрасно понимал, что все наши слова – блеф. Весь обратный путь он мучился догадками и сомнениями, но сохранял беззаботное выражение лица и вот только сейчас узнал правду… Стас закончил рассказ и замолчал, а Андрей все-таки не сумел сдержать слез. Ну и правильно! Не может человек быть железным, даже если он и называется «морским дьяволом».