— Ещё как! Они распевают их весь день напролёт. И им неважно, есть в этих песнях смысл или нет. А теперь давайте поплывём дальше, навестим ещё кое-кого из местных жителей.
И они уплыли от скалы, усыпанной ракушками, а вслед им неслись тихие голоса. Морские уточки пели:
В море разливается
Вечерний звон,
Голиаф дерётся
Храбро, как Самсон.
Прочь уходи, но потом возвращайся,
В Устричной Бухте смело сражайся.
— Но это же чепуха! — презрительно сказала Трот. — Пусть бы пели «Энни Лори» или «Дом, милый дом», а ещё лучше — молчали.
— Если бы морские уточки молчали, — ответила Мерла, — то не были бы поющими.
Они подплыли к одной из широких аллей, что вели из дворцового сада прямо в океан. Вход в аллею сторожили две меч-рыбы.
— Всё спокойно? — спросила их Мерла.
— Как всегда, Ваше Высочество, — ответил один из стражников. — Ворчун с утра приболел и всё время брюзжал, но теперь ему полегчало, и он лёг поспать. Король Энко прополз мимо, а сейчас у него послеобеденная дрёма, в общем, если вы хотите немного прогуляться, думаю, это безопасно.
— А кто такой Ворчун? — поинтересовалась Трот, когда они выплывали из сада в море.
— Это морской кабан, — ответила Мерла. — Хорошо, что он спит, и мы с ним не встретимся.
— Ты его не любишь? — спросила Трот.
— Нам ужасно надоело его постоянное брюзжание, — объяснила Мерла. — Ворчун всё время чем-нибудь недоволен и глубоко несчастен.
— Видал я таких людей, — кивнул Капитан Билл. — Они умудряются испортить настроение даже тем, кто счастлив и весел.
— Осторожнее! — вдруг вскрикнула русалка. — Берегите пальцы! Это угри-кусаки!
— Кто? Где? — испугалась Трот. Они оказались в самом центре огромной резвой стаи извивающихся угрей, которые метались, словно молнии.
— Да-да, берегите пальцы и носы! — прошипел один из угрей, бросаясь к Капитану Биллу. Старый моряк сначала хотел от него отмахнуться, но вовремя вспомнил, что может остаться без пальцев, и передумал. Угорь промчался перед самым его носом и исчез из виду.
— Прекратите! — приказала Мерла. — Прекратите сейчас же, а не то я доложу королеве о вашем безобразном поведении.
— Ну и что с того? — закричали угри. — Мы русалок не боимся.
— Если вы обидите наших гостей с суши, — предупредила Мерла, — королева обратит вас в камни, как в прошлый раз.
— Так это люди с суши? — спросил один из угрей. И все тут же перестали метаться из стороны в сторону и впились маленькими чёрными глазками в Трот и Капитана Билла.
— Этот старый головастик чем-то похож на короля Энко, — сказал другой угорь.
— Я вам никакой не головастик! — разозлился Капитан Билл. — Я честный моряк, и попрошу без издевательств, а не то я вам устрою!
— Моряк? Но моряки плавают по воде, а не под водой. Здесь-то ты что делаешь?
— Я тут гощу, — ответил Капитан Билл.
— Он в гостях у нашей королевы, — сказала Мерла, — и девочка тоже. Так что ведите себя прилично, а то потом пожалеете.
— Ладно, — буркнул самый большой угорь, описал несколько кругов и ринулся к гостям, но те успели отскочить в сторону. — Мы тоже можем быть вежливыми, не хуже русалок. Мы вас не тронем.
— Вперёд, ребята, попугаем старого Ворчуна, — закричал другой, и в мгновение ока все угри исчезли.
Трот вздохнула с облегчением.
— Что-то не понравились они мне, — сказала она.
— Да нет, они скорее озорные, чем злонравные, — ответила Мерла. — Я попросту не обращаю на них внимания.
— И ужасно невоспитанные, — добавил Капитан Билл.
Глава 7. Треска-аристократка
Все трое поплыли дальше, наслаждаясь покоем океанских глубин. Трот и Капитан Билл часто видели в сетях рыбаков самых разных рыб, но теперь Трот поняла, что любое, даже самое странное существо у себя дома выглядит иначе. Это были свободные, непуганые создания, вовсе не похожие на тех, что в панике хватали ртом воздух и тщетно пытались спастись, извиваясь на крючке или в сетях рыбаков.
Вскоре впереди показался косяк крупных, лениво подрёмывающих рыб. Они были с тёмными спинами и серебристыми животами, не особенно симпатичные на вид. И даже не пытались уступить дорогу Мерле, оставаясь неподвижными, лишь плавники и жабры чуть заметно шевелились.
— Это — самые благородные рыбы во всём море.
— А кто они? — спросила девочка.
— Это треска. Главные недостатки этих рыб — надменность и кичливость: они слишком выпячивают своё аристократическое происхождение.
Услышав эти слова, одна треска гордо сказала другой:
— Экая наглость!
— Ещё бы не наглость, — ответила та. — Вообще-то, пора принять закон, запрещающий всяким плебейкам вроде русалок обсуждать тех, кто знатнее родом.
— О Господи! — воскликнула Трот. — Какие зазнайки!
Рыбы мрачно уставились на неё. Потом одна из них пренебрежительно сказала остальным:
— Поплывём-ка, дорогие, подальше от этих неотёсанных невежд.
— Сами вы неотёсанные! — обиделась Трот. — Там, где я живу, треску едят на обед, да и то, когда нет ничего получше.
— Что за глупость! — надменно произнесла одна рыба.
— Как это можно — есть треску! — гордо вторила другая.
— Да-да, вы такие солёненькие. Сказать правду, вы всего лишь — пища! — продолжала Трот.
— Неужели ж, — воскликнула та треска, которая первой вступила в беседу, — мы должны терпеть все эти оскорбления? И от кого? Ведь мы даже не представлены друг другу!
— А меня и представлять не нужно, — ответила девочка. — Я просто вас ем и после этого всегда страшно хочу пить.
Мерла весело смеялась, слушая перепалку, а треска сказала с чувством собственного достоинства:
— Прочь отсюда, господа аристократы.
— Ну что вы, оставайтесь, лучше мы уйдём, — вмешалась Мерла, и гости уплыли вслед за ней.
— Слыхал я про треску-аристократку, — промолвил Капитан Билл, — но чтоб она была аж такая!..
— У меня просто голова идёт кругом от их важничанья, — призналась Трот, — но и им от меня хорошенько досталось.
— Что правда, то правда, — сказал моряк. — Но им и невдомёк, на что они похожи, когда их посыпают солью и развешивают в кладовке сушиться. Бывает, кто-нибудь начинает воображать невесть что, потому что не видит себя со стороны.
— Мы подплываем к Крабограду, — объявила Мерла. — Хотите навестить крабов и посмотреть, что они поделывают?
— Ещё бы! — ответила Трот. — Я часто ловлю крабов у нас в прибрежных скалах. Они такие смешные. Ужасно весело наблюдать, как они крутятся на тарелке!
— Это не крабы, а раки и омары, — поправила её Мерла. — Крабы — существа очень разумные, и с тех пор, как они нам служат, мы избавлены от большей части домашних дел. Конечно, они неуклюжие, и мы иногда на них сердимся; но это очень старательные слуги, поэтому мы легко с ними уживаемся.
— Ещё бы, — возмутилась девочка, — очень просто ужиться с ними, если они время от времени делают какую-нибудь нетрудную работу. В подводных дворцах работать легко — не надо ни вытирать пыль, ни подметать.
— Ни стирать, — добавил Капитан Билл.
— Крабы, — сказала Мерла, — двоюродные братья омаров, только гораздо меньше их размером. Есть множество разновидностей крабов, и живут они неподалёку, в местечке, которое мы называем Крабоградом. Я думаю, вам будет любопытно посмотреть на них в домашней обстановке.
Они очутились перед зарослями водорослей, тонкие и прямые стебли которых поднимались к поверхности воды. Кое-где на стеблях росли листья, и всё же Трот подумала, что водоросли больше похожи на макароны, только густого красно-коричневого цвета.
Они проплыли сквозь заросли и увидели перед собой открытую океанскую равнину, усыпанную отколовшимися от скал камнями самых разных размеров. Всё это напоминало горные каньоны, которые девочка видела на суше.
— Здесь живут крабы-скрипачи, — сказала Мерла. — Судя по тому, как у них тихо, мы застали их врасплох.
И тут всё кругом зашевелилось, задвигалось, и перед гостями собралась толпа маленьких зелёных крабов. В клешнях они держали скрипочки всех форм и видов, а у одного была дирижёрская палочка. Краб-дирижёр вскарабкался на плоский камень и взволнованно объявил:
— Внимание, внимание, господа скрипачи! Начнём с опуса девятнадцать — «Похвала Русалкам». Приготовились! Начали!
По его команде крабы принялись изо всех сил пиликать на скрипках, и звуки были такие резкие и до того непохожие на музыку, что Трот подумала: когда же они заиграют? Но они так и не заиграли, только жутко шумели. Когда же этот шум стих, дирижёр обернулся к гостям, взмахнул палочкой и спросил:
— Ну, как вам это понравилось?
— Не очень, — призналась Трот. — А что это такое?
— Моё собственное сочинение, — ответил Краб-дирижёр. — Это чистейшая классика. Великая музыка требует тонкого вкуса.
— Не понравилась она мне, — заметил Капитан Билл. — В предновогодней суматохе она бы ещё сошла, но называть это скрипение музыкой…
Тут крабы запиликали на скрипках с ещё большим рвением, и, поскольку концерт обещал затянуться, наши герои покинули музыкантов, от всей души скребущих по струнам, и плыли вдоль скал до тех пор, пока, завернув за угол, не увидели совсем другую картину.
Здесь тоже было полным-полно крабов, и они творили невообразимые шалости. Одни развлекались тем, что делали пирамиды; крабы покрупнее стояли в основании, а остальные — на них. Построив пирамиду в пять или шесть этажей, крабы кувырком скатывались вниз, потом снова вскарабкивались друг по другу, а скатившись опять, начинали всё сначала.
Крабы, не занятые в постройке пирамид, гонялись друг за другом по кругу, двигаясь боком или спиной вперёд, да к тому же играя на бегу в чехарду. А некоторые раскачивались на тонких стеблях тростника и играли ещё в какие-то игры.
Мерла и её гости некоторое время незаметно наблюдали за суматошными существами, пока Трот не рассмеялась, когда один из крабов упал на спину и яростно задрыгал ножками, пытаясь перевернуться. Услышав смех Трот, крабы прекратили игры и толпой подошли к гостям, забавно обращая на них свои поблёскивающие глазки.