– Да, господа, наш клиент имеет привычку во вторник и пятницу каждой недели снимать девочек в салоне «Вездопад». Как видите, Ева отработала не меньше и не хуже вас. Сейчас завтракаем и выезжаем. Болек, у тебя найдется, чем накормить нас, или придется ехать в кафе?
– Лучше в кафе!
– Ясно! Плохо ты принимаешь гостей. Но работаешь отменно. За это тебе простительно все, даже неоправданная ревность. – Зениг повернулся к Смиглу: – Едем, Лешек.
Наемник Возинского подошел вплотную к Зеленскому:
– И если ты, Болек, не против, то эту ночь, как и следующую, я проведу у тебя. У Евы как-то неудобно, в гостиной диван жесткий.
– Я не против!
– Вот и договорились! Разошлись! Работаем. Задача прежняя, сбор информации. Лешек! Вперед!
Переговорив с Зенигом, Якоб Возинский задумался. Выкурив сигару, вызвал к себе помощника. Каневич явился тут же:
– Слушаю вас, пан Возинский.
Польский миллионер указал на кресло за журнальным столиком:
– Присядь!
Каневич подчинился, спросив:
– Что случилось?
– Звонил Зениг.
– У него сложности с заданием?
– Как сказать! Кочика он, похоже, нашел, ждет подтверждения информации. Проблема в другом. Карл, как я понял, утратил доверие к своим людям. Что-то в Гданьске идет не так, как планировал Зениг. В телефонном разговоре он не мог мне объяснить всю суть проблемы, но то, что она у него есть, очевидно. И связана именно с его людьми.
– Ну, хоть как-то Карл объяснил, в чем дело?
– Я же сказал, Лех, проблема в его людях. И судя по всему, проблема серьезная, раз Карл думает убрать помощников.
– Даже так? – удивился Каневич.
– Да. Он просил моего совета или решения. Я ответил, чтобы в своих делах он разбирался сам. Тогда Карл сказал, что после завершения операции по Кочику и переброске денег в Лондон ему следует вернуться в Польшу, чтобы решить вопрос с друзьями. И запросил новые документы.
– Хм, – сказал помощник Возинского, – ситуация действительно запутанная и нехорошая.
– А я вот думаю, стоит ли идти на поводу у Зенига?
Помощник посмотрел на босса:
– Оставить людей Зенига в покое?
– Да! Работа по Кочику без крови не обойдется, а значит, поднимется шум. А тут через какое-то время еще серия убийств. А если Зенигу не удастся убрать всех своих друзей или те подстрахуются и оставят где-нибудь информацию о деятельности Карла в отношении Кочика? Тогда на Карла начнется охота. Представь себе, он окажется в руках полиции. Неважно польской, немецкой, английской. И тогда Зениг потребует, чтобы я вытащил его. Но мне во время подготовки акции по морскому газопроводу будет не до него, к тому же никто не может дать гарантии, что его освобождение решит все возникшие вдруг проблемы. А если мы не вытащим его, то Карл заговорит. Он молчать не станет. Потянет за собой всех, кого можно. И ему есть что рассказать полиции.
Каневич, покачав головой, спросил:
– И что вы решили?
– Пока не решил, но думаю, а не проще ли нам убрать самого Карла, как только он доставит из Польши деньги? И тогда его люди никакой угрозы нам представлять не будут. Они связаны с Зенигом, но не знают обо мне.
– Вы уверены в этом?
– Карл не глуп, чтобы раскрывать меня. Потому что тогда его люди затребуют большую сумму вознаграждения, нежели предложенную им сейчас. Платить же из своего кармана Зениг не станет. Нет, его подельники в Гданьске не узнают обо мне. Но даже если и узнают, их показаниям грош цена. Главный и важный свидетель – Зениг. А его людишки – мелочь. Никакой доказательной базы у полиции не будет, если оборвется нить – люди Зенига, сам Карл и я. И потом, к чему лишние затраты? Этот прохвост Березин и так вытащит из нас все, что можно. Я жалею, что связался с ним. Хотя, с другой стороны, без него операцию группой Гозняка провести было бы сложно, если возможно вообще. Вот в этом Березин прав. К такому делу надо привлекать профи.
В кабинет вошла секретарь:
– Кофе, чай, господа?
Возинский махнул рукой:
– Ничего не надо, Руф.
Секретарь-переводчик пожала плечами и вышла в приемную. Возинский прикурил очередную сигару. Каневич поморщился.
– Не нравится? – усмехнулся польский миллионер.
– Не выношу запаха сигар.
– Все лучше, чем дым от сигарет. Включи кондиционер.
Каневич взял пульт, включил охлаждающую и вентилирующую помещение систему.
– Так вы, пан Возинский, склоняетесь к тому, чтобы снять проблему одним ударом, а именно устранением Карла Зенига?
– Да! Будем его убирать. А точнее, уберешь его ты.
– Я? – удивился помощник. – Но, пан Возинский, я не смогу. В человека выстрелить не смогу.
– Дорогой мой Лех, есть оружие пострашнее пистолета.
– Что вы имеете в виду?
– Яд! – спокойно ответил Возинский. – Немного порошка в бокал вина, и все. Не пройдет и часа, как наш уважаемый Зениг скоропостижно скончается от внезапной остановки сердца. А главное, что вскрытие не покажет наличие яда в организме Карла. Сейчас полно всякой отравы, что растворяется в крови жертвы за считаные минуты. И никаких выстрелов, никакой крови.
– Это другое дело, – кивнул Каневич.
– Значит, решено. А чтобы ты действовал решительно и совесть не особо мучила тебя, то половина гонорара Зенига за работу в Гданьске отойдет тебе. А это, Лех, семьдесят тысяч евро. Неплохая, согласись, цена, практически ни за что.
– Согласен!
– С чем? Что цена неплохая?
– И с ценой, и с тем, что мне предстоит убрать Зенига. Я сделаю это, мне нужен только яд.
– Его ты получишь. Об этом не беспокойся! А на сегодня у нас все! И так рабочий день затянулся. Ты отвезешь мисс Беккер домой!
– У нее есть водитель.
– Лех?! Мисс Беккер отвезешь домой ты. И постоишь возле дома пару часов. Послушаешь через аппаратуру, чем она будет заниматься, а возможно, и с кем встречаться.
– Руф дала повод сомневаться в ее преданности?
– Нет! Просто иногда, особенно в преддверии важных и опасных событий, не мешает страховаться.
– Я буду слушать Руф, а кто-то будет слушать меня?
Возинский улыбнулся:
– А тебя в ответ послушает мисс Беккер. Шутка. Тебе я доверяю полностью. Да и повязан я с тобой крепко, Лех. Моя гибель будет означать и твою смерть. И ты это знаешь. Не поможет никакое сотрудничество с полицией или спецслужбами. Слишком далеко мы зашли, Лех, чтобы надеяться на снисхождение закона. Но не будем о грустном. Сразу после акции на газопроводе сменим туманный Альбион на какой-нибудь другой, более теплый и солнечный остров. И никаких дел. Только жизнь в удовольствие.
– Я не люблю острова.
– Тогда выберешь себе любое другое место. Но… это позже, а сейчас забирай мисс Беккер и вези ее домой. И не звони мне без крайней необходимости. О результатах прослушки доложишь утром. Завтра же поедешь за препаратом для нашего друга Карла Зенига. Никаких вопросов, Лех. Приятной ночи.
– Благодарю. До свидания, пан Возинский.
Глава шестая
Бандиты Зенига наблюдали за Кочиком и его домом. Зеленскому удалось получить точную схему его квартиры. В понедельник Кочик выезжал в город, а точнее, к набережной реки Мотлава, где в сопровождении охраны посещал кофейню, в которой у него была встреча с местным антикваром. Погуляв по набережной, зайдя в сувенирную лавочку и около часа пробыв в художественной галерее, Кочик вернулся на квартиру и больше никуда не выходил. Зениг получил нужную информацию и относительно режима несения службы охранников. С 8.00 и до 23.00 охрану осуществляли двое. Станислав Мазур и Михай Коваль. После одиннадцати один из них уезжал. Оценил Зениг и работу видеокамер. Незамеченным к подъезду подойти было невозможно. Но это не являлось непреодолимой преградой, главное – у него был код входной двери. Около полудня Зенигу позвонила Юшкевич:
– Карл, это я!
– Слушаю тебя, Ева!
– Из салона «Вездопад» бывшая подружка сообщила мне, что Кочик сделал заказ на новенькую шлюшку, только что начавшую обслуживание клиентов на дому.
– И кто эта пани? – поинтересовался Зениг.
– Да обычная безмозглая провинциалка с какого-то хутора. Зовут ее Мира, девятнадцати лет, полненькая. На дом выезжает впервые, но в салоне за короткое время зарекомендовала себя неплохо. Клиентам нравится.
– В общем, попала в струю?
– Можно сказать и так.
– Более подробно об этой Мире можно узнать?
– Если только поехать в салон и там у хозяйки расспросить о ней, сделав запись на диктофон.
– Оценил юмор. На какое время Кочик снял шлюху?
– Водитель «Ауди» должен приехать за ней в 20.00. Услуги оплачены до 9 утра.
Зениг похвалил Юшкевич:
– Ты молодец, Ева. Я доволен тобой.
– Это что-то для меня значит?
– Конечно. Я все больше думаю о том, что стоит увезти тебя отсюда.
– Правда?
– Ну, не оставлять же Болеку? Это было бы несправедливо.
– Что еще я должна сделать?
– Поезжай домой, дождись Лешека, передай ему шкатулку, ветровку с капюшоном и кейс. Упакуй все в спортивную сумку. А в семь вечера поезжай к салону. Нам надо убедиться, что водитель «Ауди», Марик Долецкий, заберет проститутку и отвезет ее к Кочику. После чего можешь ехать либо к себе, либо к жениху.
– Где будешь ты?
– А я, дорогая, буду работать. И когда освобожусь, не знает никто. Впрочем, сразу после акции я покину страну. Но скоро вернусь.
– Вернешься?
– Да! За тобой!
– Что-то не верится, Карл.
– А ты верь. Но все! Отдыхай. Как только Долецкий заберет шлюху, позвони мне.
– Может, посмотреть, как он повезет ее к дому Кочика, и оттуда позвонить?
– Это я и имел в виду.
– Ты думаешь о чем-то постороннем.
– Заметно? Но все, Ева, делаем, как договорились.
– Подожди, я тебя больше не увижу?
– До возвращения нет.
– Жаль.
– Жаль, но ничего не поделаешь, меня ждут в Англии. До связи, Ева!
– До связи! – вздохнула Юшкевич, для которой приезд Зенига и проведенная с ним ночь расстроили все ее планы насчет Зеленского. Теперь она не хотела замуж за Болека, а страстно желала уехать в Лондон.