– Потому, что тринол подрывается комбинированным способом. Чтобы взорвать бомбу, начиненную тринолом, необходима пропитка взрывчатого вещества специальным кислотным составом. Только в этом случае тринол можно подорвать. На пропитку зарядов, которые использует группа Гозняка, потребуется около двух часов.
– Но как все это связано с русским сторожевиком? – вновь раздраженно спросил Возинский.
– Напрямую, мистер. У русских, чтобы обезопасить трубы, будет полтора часа. И снятием мин займутся подводные роботы, которыми оснащен катер. Получив информацию об угрозе подрыва труб, сторожевик не погонится за яхтой, командиру корабля будет не до этого. Он обязан организовать снятие зарядов. Учитывая то, что сторожевик может находиться на дальней точке маршрута наблюдения, ему потребуется примерно час, чтобы выйти в район закладки мин. Возможно, и меньше, если он будет дрейфовать, скажем, у островов Кредом или Борланд. На подготовку и спуск роботов к зарядам русским потребуется минут двадцать. Снятие мин займет тоже примерно столько же времени. Роботы настроены не на разминирование взрывных устройств, они просто снимают их манипуляторами и вставляют внутрь титанового корпуса. И отходят от трубы. Так что подрыв разнесет роботы, не причинив никакого вреда трубам. Но для всего этого, повторяю, команде русского сторожевика потребуется не менее полутора часов. За это время «Габи» уйдет далеко, и вашей группе, мистер Возинский, ничего не будет угрожать.
– Но русские наверняка передадут информацию о яхте другим сторожевикам, береговым службам. И судно либо не дойдет до Варнемюнде, либо на берегу яхту встретят немецкие спецы. А это, мистер Нейтан, крайне нежелательно, потому как специалистам станет известно, кто стоял за диверсией. И тогда какой смысл нам с Березиным продолжать операцию, если велик риск нашего ареста, я не прав, Сергей Михайлович? – повернулся Возинский к Березину.
Тот сделал вид, что тоже встревожился.
– Что скажете на это, полковник Нейтан?
– Ваше беспокойство напрасно. Вместе с зарядами мы передадим Гозняку прибор «Призрак». Он сделает судно невидимым. И для радаров сторожевиков, и для военных спутников. А на острове Демюрн, прекрасно известном мистеру Гозняку, группу будет ожидать яхта одного моего хорошего знакомого. «Габи» же следует затопить. И тогда к причалу Варнемюнде подойдет судно, которое к диверсии не имеет никакого отношения. Ваши люди, мистер Возинский, спокойно уйдут в Росток. Но эвакуация их от курортного местечка уже ваша проблема.
– А вы в это время? – спросил Березин.
– А мы, Сергей Михайлович, как только сторожевик займется подводными минами, подойдем к Борланду с разных сторон и сбросим боевых пловцов. Они проделают проходы в сетях и выйдут на берег, откуда сразу же откроют огонь по объекту, используя естественные укрытия. Навязав охране позиционный бой, пловцы позволят мне свести катера в единый кулак и, применив дымовые заряды, пойти на прямой штурм при поддержке пулеметов судов, которые собьют с позиции ближнюю зенитную установку. Ну, а дальше действия по стандартной схеме – прорыв на территорию станции, уничтожение группы охранения, ликвидация гражданских специалистов, минирование объекта и подрыв его при эвакуации. Кстати, господин Возинский, – Нейтан взглянул на поляка, – если заметили, я и мои парни в ходе операции будут в гораздо худшем положении, нежели ваши «туристы» на яхте.
– Но как вам удастся уйти, мистер Нейтан? – поинтересовался Березин.
– Об этом не беспокойтесь. Я взялся за дело и знаю, как довести его до конца. Мы оторвемся от русских сторожевиков, и даже авиация, если таковую поднимут русские, не остановит нас. Но порядок собственного отхода я обсуждать не буду. Вы уж извините, но так будет для меня спокойней. Одно условие: задачу группе Гозняка должен поставить я. Тогда же ему передадим и заряды, и «Призрак». У меня все!
– Нет, не все, – поднялся из кресла Возинский, – вы не назвали дату проведения операции.
– Прошу прощения. Насчет даты. Суда обещали оснастить до 27 июля. Зная людей, которые занимаются этим, можно быть уверенным, что так оно и будет. Очередная смена персонала, группы охранения и сторожевиков пройдет 30-го числа. Следовательно, операцию проведем во вторник, 31 июля. Но все это при обеспечении дополнительного финансирования. И деньги я должен получить как можно скорее. Наличные деньги, господа.
– Я возьму дополнительные расходы на себя, – неожиданно сказал Березин, – сегодня же. Мы с вами, полковник, проедем отсюда ко мне, и я передам вам необходимую сумму.
Возинский воспринял инициативу Березина с удовольствием. Хоть в этом русский прохвост проявил порядочность.
Совещание закончилось. Нейтан сел в машину Березина, которая в сопровождении охраны отправилась к Лондону.
Березин улыбнулся:
– Ты прекрасно сыграл свою роль, Брюс. Возинский поверил тебе. А что, на русских сторожевиках действительно имеются подводные роботы-ликвидаторы взрывных устройств?
– Нет! Такие аппараты разрабатываются, в США даже проводились испытания опытных образцов, но неудачно.
– Блестяще. Тебе было необходимо убедить Возинского в безопасности его людей при проведении операции, и это удалось. Браво.
– Для нас главное, чтобы сторожевик, зафиксировав сброс на трубы подводных мин, погнался за яхтой. И командир русского катера, по инструкции, должен будет преследовать яхту. Понятно, что ему нет никакой надобности захватывать ее, достаточно подойти на расстояние поражения артустановкой «АК-176 М», а это со страховкой где-то семнадцать километров. Учитывая скорости яхты и катера, на сближение сторожевику потребуется минут сорок.
– Но он, расстреляв яхту, тут же вернется?!
– Конечно. Но мы в то же время уже войдем в контакт с группой охранения острова. По моим расчетам, на уничтожение станции уйдет около часа. Мы успеем отойти от острова.
– И попадете в зону обстрела сторожевика.
Нейтан хитро усмехнулся:
– Да, но русские будут видеть нас только визуально, система управления стрельбой не сможет в автоматическом режиме наводить вооружение корабля на цель, так как мы применим «Призрак», тот самый прибор, что я обещал передать Гозняку. Тем более катера разойдутся, и в ручном режиме маневрирующие малочисленные цели уничтожить практически невозможно. В худшем для нас случае сторожевик потопит один из трех катеров. Два других уйдут.
– Теперь я понимаю, почему ты выставил условие личной постановки боевой задачи Гозняку.
– Я должен убедить его в том, что для группы Возинского предстоящая операция никакой опасности не представляет. Мне надо, чтобы он вывел яхту в заданный район, сбросил обычные мины, которые не нанесут вреда газопроводу, и отвлек на себя сторожевика.
– А каков план штурма? Реальный план?
– Зачем тебе это знать, Сергей? Я уничтожу компрессорную станцию и подорву газ в трубах юго-восточного направления.
Березин потер руки.
– Возинский будет в шоке, узнав, что его людей подставили.
– По-моему, ты оставляешь ему мало времени для того, чтобы выйти из состояния шока, и не даешь шансов попытаться скрыться от полиции.
– Так поляк и должен стать козлом отпущения.
– Мне многое рассказывали о тебе, но только пообщавшись с тобой, я понял, ты действительно непревзойденный мастер интриг.
– Поэтому, – ответил польщенный Березин, – я до сих пор жив, более того, мне до сих пор удается реализовывать все свои планы. Но мы подъезжаем. Я передам тебе деньги и дам охрану.
– В охране нет никакой необходимости. Мои люди всегда рядом.
Березин повернулся влево, вправо, посмотрел назад.
Нейтан усмехнулся:
– Ты их не заметишь, не старайся. И охранение не заметит, все же у меня профи, офицеры спецназа.
– Что верно, то верно. Когда ты собираешься встретиться с Гозняком?
– В пятницу, 27 июля.
– Но к этому дню должны быть готовы катера!
– И что? Их примет командир первой штурмовой группы капитан Энди Брукс. Он организует перегон судов на стоянку.
Кортеж машин въехал на территорию усадьбы. Остановился у особняка. Березин, Нейтан и Мохов поднялись в кабинет. Линда только кивнула им. В служебном помещении Березин попросил Мохова:
– Валера, передай в хранилище, чтобы упаковали в контейнер пятьсот тысяч фунтов. – Он повернулся к полковнику: – Но тебе нужна машина, чтобы вывезти контейнер.
– Прикажи охране пропустить на территорию джип. Это автомобиль отряда. В него мои люди уложат деньги, на нем и я покину твой особняк!
Березин кивнул Мохову:
– Сделай, Валера.
Пока разведчик говорил с бухгалтером и начальником охраны, Нейтан достал портативную импульсную радиостанцию:
– Дэн?! Полковник! Через пятнадцать минут въезжайте на территорию, вас пропустят. Получив груз, ожидайте меня. Уйдем вместе.
Березин предложил выпить, но Нейтан отказался. Правило такое: начав дело, до его завершения ни капли спиртного. Вскоре он уехал.
Березин прошелся по кабинету. Выглядел он довольным.
– Как думаешь, Валера, полковник подорвет станцию?
– Уверен в этом.
– Замечательно, просто замечательно. Но нам с тобой 25-го числа надо покинуть Англию!
– А как же Интерпол?
Березин пренебрежительно произнес:
– О чем ты говоришь? Какой, к черту, Интерпол. Мне что, впервой выезжать из Англии? Если помнишь, мы спокойно летали даже в Москву. Ты вот что, подготовь документы и забронируй заранее места на обычный авиарейс до Берлина.
– Вилла на берегу озера? – улыбнулся Мохов.
– Хорошее место, не правда ли?
– Отличное, Сергей Михайлович.
– Там и отсидимся, пока Нейтан будет работать. Вернемся через двое суток после операции, когда во всей Европе поднимется грандиозный шум. О билетах обратно тоже позаботься заранее. Естественно, полиция Лондона будет ждать меня в усадьбе. А мы им липовые документы, билеты, записи отдыха на загородной немецкой вилле. В итоге что мне предъявят? Всего лишь использование поддельных документов и незаконное пересечение границы. Отделаюсь штрафом.