Часть 2
Интересно, кто мог нарисовать эту карту
В восьмидесятые годы прошлого столетия тогдашний я мало напоминал себя нынешнего. Был я беспечным, худым и лохматым, но, как и сейчас, меня охватывала время от времени жажда странствий. Когда это происходило, умные книжки переставали лезть в голову, на работе становился рассеянным и забывал помыть скальпели или того хуже, запереть сарай с мётлами. От древнего недуга, знакомого еще Гиппократу и Авиценне, было только одно средство, и выдавалось оно в особом месте.
От метро «Таганская» мимо старых усадеб с магазином мед. инвентаря, мимо церкви Мартина Исповедника, Папы Римского и православного святого, налево в проулок, где огромные старые клёны, к широкой двустворчатой двери, которой с виду не пользовались лет пятьдесят… Это, к вашему сведению, схема прохода. Название тоже атмосферное: «Большая Коммунистическая 17, библиотека МГЦТК».
В сундуке Билли Бонса лежала только одна карта. Синдбад-Мореход совершил семь путешествий в жизни. В архивах Библиотеки Центрального Турклуба хранятся тысячи отчётов. Кроки, нарисованные от руки, чёрно-белые фотографии – иллюстрации, а кое-где – рисунки, наброски с натуры и портреты.
Здесь чернила расплылись – на порогах залило чехол с журналом. Тут строчки отчёта выжгло до желтизны злое устюртское солнце. Сихотэ-Алинь и Путоран, Чаткал и Кемь… Самая роскошь была взять в ДСП-шном отделе карту – километровку и, сверяясь с отметками широт и долгот, прокладывать маршрут, которым может быть пойдёшь в будущем:
…Ориентация склонов север-юг. С севера к перевалу ведёт широкий снежно-ледовый склон протяжённостью 350–400 м и крутизной 30–35˚, примерно на 2/3 подъёма бергшрунд, пересекающий весь склон. Седловина широкая, осыпная, тур рядом с характерным скальным «пальцем» у восточного края седловины…
Мало что изменилось сейчас, разве что фотографии стали цветными, и поход в библиотеку не так обязателен. Точно так же сверяешься с записками незнакомых, но дружественных тебе людей, расставляя значки на карте. Так же примеряешь к себе их походные впечатления, события и невзгоды. И еще кое-что изменилось к лучшему – теперь я составляю маршруты не один.
Итак, нужна хорошая морская карта. Обязательно карта, а не какое-нибудь спутниковое фото, потому что едва заметное пятнышко на снимке запросто может оказаться губительным для яхты рифом, а на красивый сверху пляж будут обрушиваться океанские валы. Да, карта – на ней хорошо чертить переходы, отмеряя расстояния, выписывать истинный и магнитный курс, избегать опасных мелей, планировать заходы в гавани по крупномасштабным врезкам. К сожалению, самые красивые и неизвестные бухты на карте врезок не удостоены и в масштабе выглядят как маленькие загогулинки. Как туда заходить, где становиться, что там с глубиной и течением? Тут приходят на помощь всё те же кроки, только отсканированные. Незнакомому человеку ты доверяешь, хотя бы частично, себя, команду и судно.
На первом этапе карта напоминает хаотический коллаж с россыпью значков и пометок: красоты, полезности, опасности. Потом между ними протягиваются ниточки дневных переходов: не слишком длинных и не коротких, минующих опасные скалы при свете дня и под ветром, с возможностью уйти от шторма в защищённую гавань.
Я сижу за столом в подвале, развернув на экране карту. Время от времени слышу за спиной чьё-то дыхание: это мои домашние заходят посмотреть как движется дело и, может быть, поучаствовать. Вот пришёл Егор, раскритиковал за длинные переходы: «Пап, куда мы гоним? Всем плавать хочется, нырять!» – и маршрут, сократившись, получил днёвку на якоре. Владька спросил про рыбалку – и мы отклоняем переход на Кулебру к югу, теперь он проходит через самое барракудное место.
Архипелаг Кулебры, с необитаемыми островами, морским заповедником и пиратским прошлым, тянул меня как магнитом, и я сделал его целью нашего путешествия. К югу от него лежит тоже почти необитаемый остров Вьекес, но для него, почему-то, ни лоций, ни кроков в сети не находилось. По непонятным причинам яхтсмены обходили его стороной. Пришлось идти в библиотеку и заказывать официальный лоцманский справочник, к счастью, в Штатах не ДСП-шный. Вчитавшись, тоже провёл маршрут как можно дальше. «Отдыхающих ждут незабываемые встречи с обломками потонувших кораблей и ржавыми торпедами». Весь остров оказался – бывший полигон. Нет уж, мы как-нибудь мимо.
Так, в несколько этапов, вырисовывалась перед нами картина будущего пути, и уже можно было, глядя на неё, представлять, как выходишь на рассвете из бухты Рождества, глядя на розовеющие скалы Французского Рифа, как тянешь бьющуюся макрель на переходе до Луиса Пеньи… Действительность, как это всегда бывает, оказалась гораздо интереснее и совсем непохожей. Часть 3
Я ничего не могу сказать, сэр, пока не увижу её в плаванье
Вы, мой проницательный читатель, уже поняли, наверное, что яхтсмены в массе своей – люди, влюбленные в море и всяческие кораблики. Иначе не выходит, всех других отталкивают постоянные неудобства, качка, сырость, холод, зной и прочие тяготы морской жизни. Как всякий влюблённый, яхтсмен неравнодушен к своему предмету, что проявляется иногда в яростных спорах по пустякам (это как нам, посторонним, кажется). Однажды на форуме я задал невинный вопрос: «Какой узел лучше подходит для вязки кранцев?». Результатом явилась жаркая перепалка на несколько дней, в которой с переходом на личности отметились все участники. В итоге тема была закрыта, я же отлучён от форума на месяц «за провокации». Точно так же один мой знакомый, отличный гонщик, морщит нос при слове «секстан», а другой, с кругосветкой за плечами, бывает, цедит презрительно: «Да какие они моряки, если по джи-пи-есу ходят!» Вдвоём их лучше не оставлять.
Ещё одна общая и чувствительная тема для нас – яхточки, а именно, что лучше: иметь свою или брать в прокат? Об этом идут дебаты с тех, наверное, пор, как Тезей ушёл в море на чужом корабле без запасного паруса. В наши дни дилемма породила множество «житейских мудростей», остроумных и не всегда цензурных. Сторонники аренды упирают на разнообразие, удобство и необременительность. У судовладельцев на это есть только один довод, который, впрочем, перевешивает все остальные: «Никогда не знаешь, что сломано или вот-вот сломается на арендованном судне».
Мой корабельный стаж более чем скромен, но за дюжину с чем-то чартеров и перегонов я еще ни разу не видел полностью исправной яхты. Висящие меж двух подвижных сред, они испытывают всевозможные нагрузки. Вибрация от двигателя, вездесущая ржавчина, вечно текущие прокладки и люки – список этот можно продолжить ad infinitum.
Проходя по марине, по делу, или просто гуляя, очень легко отличить тех, кто взял лодочку в прокат от тех, кто на ней живёт. Эти последние никогда не сидят без занятия: вечно что-то чистят, прикручивают, подтягивают и лакируют, защищают от враждебных стихий. Я видел раз одного француза: в знойный полдень он дремал под тентом на кокпите своей яхты, изящной деревянной голландки. Глаза его были закрыты, и только пальцы двигались. Сначала я подумал, что он перебирает чётки, но приблизившись, понял, что он полирует бронзовую цепь. Зелёные пальцы его двигались размеренно, звено за звеном цепь ложилась на палубу, при этом моряк не прерывал дремоты.
Я понял для себя, что если иметь лодочку, не живя на ней, в борьбе со стихиями в конце концов уступаешь. Когда мы с уважаемым мной коллегой, дядькой головастым и рукастым, перегоняли его полугоночник, это обернулось самым богатым на события стомильным перегоном в жизни. Сдохшие ходовые огни, глохнущий дизель, запутавшиеся снасти (в итоге распутанные поднятой на мачту Сашкой), забитый (бурундуками!!) водяной фильтр и другие, более мелкие, неприятности. И всего-то стоило пару лет подержать яхточку на суше. Мы, кстати, дошли до пункта назначения, а по пути встречали черепах, дельфинов, мелкого китёныша, контрабандистов и гонящихся за ними пограничников, и прочих обитателей моря. Чудеса и красоты океана были вокруг, и это мирило нас со своей участью, разве что Судовладелец, полдороги пролежав в машинном, был несколько разочарован.
Именно поэтому каждый раз, получая яхту, я точно знаю, что на ней что-то сломано, и посвящаю поискам и проверкам как минимум два часа. Найдя, все вместе решаем, насколько это может осложнить путешествие, по итогам берём или требуем замены.
В агентстве, согласившемся иметь со мной дело, было три яхты на выбор: огромный Бенету, не менее масштабный катамаран, и лодочка поменьше, сорокафутовый крейсер американской постройки. Фотографии крейсера показывали комфорт, уют и полную морскую идиллию, даже занавесочки на иллюминаторах в морских звёздах и раковинках. Меня больше интересовала ёмкость танков, срок замены парусов и моточасы дизеля. Всё вместе смотрелось достаточным для размеренного недельного круиза без захода в порты. Как вы помните, Американские Виргинские – не признанно-туристское место, и марины там есть лишь на двух островах. Такая роскошь, как запасной якорь, шлюпбалка для тузика и два гальюна (для понимающих – очень важно) убедили меня окончательно, и мы решили – берём!
Весь следующий день я крутил перед глазами наш парусник и представлял его в различных ситуациях. Вот мы встречаем шквал и вынуждены брать рифы. Вот мы становимся на два якоря, по-багамски. Швартуемся против ветра к бетонной стенке… Чем дальше я думал, тем очевиднее была малочисленность нашей команды. Из опытных – я и Егор. Сашка, в принципе, тоже считается, только она небольшая и лёгкая; ни на якорь, ни к парусу её не поставить. Сможет ли помочь Мама – большой вопрос. Нужен еще человек! Верите ли, найти участника похода на Карибы – легче лёгкого. Буквально в тот же день отозвался Друг Семьи, уже бывавший с нами на Чесапике и доказавший свою уживчивость и надёжность.
Теперь все важные приготовления были окончены, и оставшиеся два месяца мы просто ждали. Когда ожидать становилось трудно, мы читали книжки о местах наших путешествий, покупали деткам куртки, об