− Вот с этим мы к вам и пришли. Давайте, мы вам расскажем, чего хотим, а вы нам поможете подобрать достойный вариант.
В те доинтернетовские времена информация собиралась долго. Знания почёрпывались из толстых журналов и еще более толстых справочников, хождения по выставкам и собственного опыта. Мы в клубе были достаточно беспристрастны и незашорены, говорили по делу и не пускали пыль в глаза. Димон и Саныч пришли по нужному адресу. Да и по лодкам можно было еще полазить, прикинуть, что к чему.
Мы так и сделали: ходили по яхтам, я примерял на себя роль Вергилия (это легко, особенно когда отворяешь тёмный кокпит уже закрытого к зиме полутонника), Димон лазил следом, постепенно сквозь его восторг всё больше и больше проглядывало разочарование, которое он и выразил в свойственной ему манере по окончании нашего тура:
− Чё-то, как-то, не это… То не так, другое… блин…
Я сокрушённо кивнул. Димонова правота была неоспорима. Ну вот, скажите, как уместить в одном корпусе комфорт, обитаемость, малую осадку и скорость? Стоп-стоп-стоп! А с чего мы, собственно, решили, что корпус должен быть один? Мы посмотрели друг на друга и почти синхронно произнесли:
− Катамаран!
Катамараны у нас были только гоночные, показывать было нечего. Но можно было теперь расширить поиски, благо журналы теперь были в достатке со всех сторон света. Да и в Фидо, самопальной предтече Интернета, бытовали уже эхо-конференции на эту тему, то есть можно было спросить прицельно и получить, при некотором везении, ответ. По крайней мере, теперь было ясно, что искать. Так вот мы шли по дорожке, успешный коммерсант и сезонный рабочий, говорили о настройках паруса, пока чуть не столкнулись с Ильёй и Санычем. Оба они выглядели одинаково подавленными.
− Мы из клуба – сухо отчитался Саныч – Смотрели телевизор, слушали радио. В Москве началось.
Двумя днями позже мы ехали в Москву. Димонов «Паджерик» ровно шуршал по асфальту, мурлыкал дизелем и гудел на скорости багажником. Вёл машину Саныч: у Димона не получалось одновременно следить за дорогой, крутить руль, оборачиваться к нам и размахивать руками, поэтому на въезде на Дмитровку он передал руль напарнику. Дорога была не то, чтобы пустынной, но поток транспорта заметно поредел, и чем дальше мы въезжали в Москву, тем это было заметнее. На вечно запруженной Большой Грузинской не было почти ни души, солнечные лучи простреливали улицу насквозь, ветер катал вороха газет, листовок и плакатов. Саныч остановил машину у подъезда Ильи, я передал его сумку с вещами. Мы поехали дальше, по безлюдным переулкам, по мосту через Москву-реку, справа мелькнул и скрылся почерневший от пожара Белый дом. Во дворе казённого дома сталинской постройки Саныч притормозил.
− Этаж помнишь? Давай, там тебя встретят. Отзвонишься потом, как и что. Ни пуха!
Я с бьющимся сердцем послал их к чёрту и устремился по лестнице вверх.
− Вот, здесь находится наше производство и сидят программисты. Я вижу, сегодня нет особых авралов, так что нам можно войти. Не помешаем?
Голос моего будущего работодателя лучился радушием, да и сам он, круглый и лысоватый, с носом-картошкой, похожий на артиста Леонова, очень располагал к себе. Тем не менее, я пару раз ловил на себе его взгляды. Радушием в них даже не сквозило. Он, казалось мне, в долю секунды отсканировал и совсем новый, необмятый мой джинсовый костюм, купленный с зарплаты перед самым отъездом, и мозоли с царапинами на руках, и давно не стриженные волосы. Да, столичный лоск за два часа не навести! Что ж, будем показывать интеллект, знания и готовность работать.
− Что здесь у нас, Артур? А, понятно, наши партнёры принесли прототип компьютерной игры. Собираются привлекать наши ресурсы, чтобы доделать. Кстати, если проект пойдёт – будем набирать команду программистов.
На экране виднелся кокпит боевого самолёта, изображённый с величайшей тщательностью. За стеклом фонаря летел размазанный от скорости пейзаж, впереди по курсу дрожал едва видимый двухкилевой силуэт.
− Управление джойстиком с дублированием на клавиатуре – объяснял, видимо, представитель партнёров, худой и лохматый, с фанатичным блеском в глазах – Вот, тангаж… крен… педали – только с клавиатуры. РУД… это – тяга. Форсаж.
Он бросил истребитель в крутой вираж и сверху клюнул в пике, промчавшись так близко от второго самолёта, что почти задел крыло с жёлто – синим кругом.
− Сейчас я включу режим карты. Тут у нас введён Таманский полуостров и Керчь…
Мы снова оказались за стеклянной дверью. Я всё еще был под впечатлением увиденного, и вопрос моего потенциального работодателя застал меня врасплох:
− Ну что, пойдёшь работать на этот проект?
Я обернулся и увидел его взгляд, даже тень взгляда, после которого глаза приняли прежнее добродушное выражение. Я еще подумал, понимая, что сказанные слова невозможно взять обратно, и ответил:
− Только если будет другая карта. И воюющие стороны.
− Интересно, почему? Мне доказывали, что в сюжете-то как раз и есть самая изюминка.
− Вот поэтому и не хочу, чтобы дети в это играли. Играть в такую войну – значит, привыкать к её возможности.
Он уже не прятал взгляд и не притворялся жизнелюбивым увальнем.
− Мне кажется, выбирать работу можно только если есть выбор.
− Да. Значит, буду искать дальше.
− Значит, бедный, но гордый?
− Тут не гордость…
Всё-таки, не выдержал я характер, слишком много было надежд связано с этим визитом. К горлу подкатил комок, глаза предательски защипало. Но только я сделал шаг к лестнице, меня окликнули.
− Зайдём к системщикам, им как раз такой нужен. Знающий и честный. Предупреждаю, зарплата хуже, чем у программистов.
Так я начал работать в системном отделе одного из московских НПО, умудрившихся выкрутиться в мутном вихре девяностых и даже не скатиться в торговлю чулками и кассетами. За валом работы почти не оставалось времени, поэтому димоновым заказом я занимался урывками. Составлял каталог, сравнивал надёжность моделей и, может быть, пришёл бы к достойным вариантам где-нибудь к лету девяносто четвёртого, но на меня у судьбы, в лице Димона, были иные планы.
Глава 4,
в которой звучат трубы, собирается команда и барахло
Народная примета гласит: если тебе звонят в пять утра и говорят: «Кароче!» – это Димон. Голос из трубки жужжал бодрым Карлсоном:
− Кароче, слухай сюда! Я тут, типа, нашёл. Прикинь, тримаран! Десять метров, в натуре, каюты, все дела!
− Ух ты! Поздравляю! На смотрины пригласишь?
− Да всё круче! Я тя на самовывоз хочу припахать. В команду, канкретна!
Моя сонливость в момент куда-то делась.
− Ого, спасибо, Димыч! А когда, и где эта лодочка?
− Лодка ваще заводская. Где-то под Одессой, на заводе стоит. Самовывоз, ну, ты понял. Её надо пригнать. Думаю сначала до Ростова, а потом посмотрим, куда.
− От Одессы до Ростова – это серьёзный перегон. Кто в команде?
− Команда-ух, ты, да я. Шучу, шучу! Ты же в больших лодках не копенгаген? Ну и я, сам знаешь, валенок. Найдём кого-нибудь. У тебя есть кто на примете?
− Боюсь, что нет – я почесал в затылке, разгоняя сон – Вот, разве что, Илью задействовать, может, он знает.
− А я ему уже звонил, вот тока что. Прикинь, он сначала «хочу» сказал, потом проснулся. Так что, все там будем, гы! Бывай!
Димон давно уже положил трубку, а я всё стоял, держал её у самого уха и слушал короткие гудки. И казалось мне, что в эти гудки вплетаются крики чаек, свист ветра в снастях и бесконечный рокот волн.
Дождавшись более позднего утра (видит бог, мне это нелегко далось!) я дозвонился Илье, и у нас началась неспешная подгогтовка к новому для нас делу, с элементами хаоса в виде Димона. То он притаскивал груду каких-то навороченных спасжилетов с лиловыми штампами воинской части («зацени, братан, вещь!»), то появлялся в фуражке-капитанке, отпустив бороду. Одна только его эпопея с картами Чёрного моря, в то время еще строго ДСП, тянула на хороший детектив. Мы с Ильёй по мере сил и времени участвовали в его пиратских рейдах на барахолки Москвы. А на московских барахолках в то интересное время можно было купить, по выражению Саныча, «всё, от папы с мамой до атомной бомбы». Наша роль, большей частью, заключалась в том, чтобы напоминать ярому судовладельцу, что у него будет в собственности не крейсер, и ему совсем не нужен, пусть даже очень хороший, надувной спасательный плот от БПК «Адмирал Чабаненко».
На какой-то стадии подготовки мы вспомнили о том, что на яхте нужен бинокль, компас и секстант. Ночной бинокль был бы еще лучше. Сказано – сделано, и вот уже димонов «Паджеро» несётся в Красногорск, где был в то время хороший заводской магазин по продаже оптики. В магазине нас встретили пустые полки, только кое-где по углам таились пыльные фотоаппараты.
− Не, я чо-то не понял… А где всё?! – насупился Димон.
− А всё раскупили, мальчики! – отвечала радостная продавщица – Вот недавно приехали, и всё купили. Такие вежливые ребята, горцы.
− И чо, и ночные бинокли тоже?
− И ночные бинокли, и прицелы инфракрасные. И даже эту здоровенную дуру конверсионную, два года об неё спотыкались, всё купили. Весь склад вымели. Фотоаппаратик не нужен?
Это был серьёзный удар. Во многочисленных «комках», как мы уже узнавали, ночные бинокли были только под заказ. С горя мы заехали на радиорынок в Митино, где Димон обзавёлся настоящим морским цейссовским биноклем, тяжелым, как зараза. Я у того же продавца на свои кровные приобрёл компас с визиром и линзой – нужную вещь для взятия пеленгов.
В материальном плане мы были уже хоть как-то подготовлены, а вот шкипер на перегон всё не находился. Это было понятно: все хорошие капитаны были заняты и держались за место, те, кто похуже и пошустрей – ушли в торговлю, используя связи в «комках». Оставшихся брать было, по выражению Димона, стрёмно. Одно время нашей затеей интересовался действительно яхтенный капитан с весьма впечатляющим стажем, но потом он нашёл по объявлению каких-то англичан и уехал шкиперить в Южную Африк