Смотрю, и душа радуется — вот это настроение. А главное — и самому стало интересно.
Подвожу первые итоги. Результат тренировки получается неплохой.
С мостика подводной лодки смотрим, как от крепнущего мороза начинает интенсивно парить вода в гавани. Тут раздается звонок телефона на причале. Все поворачивают головы и слушают доклад верхнего вахтенного:
— Из команды передали — через полчаса в кубрике начнут «крутить» новый кинофильм.
Все шесть голов, как по команде, поворачиваются ко мне. По радостно-возбужденным лицам вижу, что мои рулевые мысленно уже на всех парах «рулят» в кино.
«Товарищ лейтенант, что тут думать, — читаю их мысли, — командуйте построение на причале для перехода на базу».
Мое желание не расходится с общим настроем — надо посмотреть новый фильм. Но я думаю, что будет завтра. А завтра командир на разборе при всех поднимет меня и прямо скажет: «Штурман, вы несерьезный и неисполнительный офицер. Вам русским языком было сказано — отработать переход на ручное управление рулем. А вы пошли на поводу у подчиненных…»
Моряки внимательно наблюдают за мной, прекрасно понимая, какая нелегкая борьба идет в моей душе, и пытаются оказать тонкий нажим. Старший матрос Курников ссутулил могучие плечи — вот, мол, как я устал на тренировке. Матрос Дзюба, приложив руку к поцарапанному уху, начинает покачиваться из стороны в сторону, успокаивая «боль». Тут не выдерживает боцман:
— Товарищ лейтенант, поработали мы хорошо, все устали, да и кино нелишне посмотреть. Может, закончим на этом тренировку? А завтра не подведем, норматив выполним на отлично.
Все согласно кивают головами.
«Нет, дорогие товарищи, — думаю я, — завтра никакое старание и желание не заменят вам выучку».
Узнаю у вахтенного, что за фильм, и сообщаю, что уже его видел. Интересный, с острым сюжетом. Начинаю рассказывать. Моряки слушают с удовольствием. В острый драматический момент кто-то не выдерживает:
— Эх, мне бы туда!
— Да ты здесь лучше себя покажи, — отзывается боцман. — Все мы хороши на чужом месте, а на своем что-то нам мешает.
Разговор обостряется, переносясь с мысленного киноэкрана в рамки реального прочного корпуса нашего корабля.
— Ну ладно, — останавливаю я горячую дискуссию, — пошли в кино.
Моряки удивленно смотрят на меня. Переглядываются. Матрос Дзюба качает головой.
— Нет, товарищ лейтенант, вы нас еще плохо знаете. Включайте секундомер.
Тренировка идет еще интереснее, яростнее, злее.
Утром командир учиняет проверку. Смотрит на секундомер. Не верит. Засекает время еще раз. Улыбки у рулевых до ушей.
— Небось, оставил вас штурман без кино?
— Так точно, — радостно отвечает боцман.
B. Вербицкий
Летающая тарелка
Тусклое полярное солнце, постоянно висевшее над морем, наконец-то стало сползать к горизонту. Мертвая зыбь — отголосок далекого атлантического шторма — мерно вздымала седую грудь Норвежского моря. Отлогие, будто подернутые патиной, волны беззлобно тыкались в крутые скулы кораблей, спускающихся после длительного плавания в умеренные широты. Стая косаток, давно сопровождавшая нас, с наступлением первых же сумерек повернула обратно.
Командир отряда, почти не оставлявший ГКП (главный командный пункт) несколько долгих недель похода, нажав кнопку переговорного устройства, напомнил оперативному дежурному походного штаба:
— Михаил Юрьевич, прошу вас еще раз проинструктировать всех командиров кораблей о необходимости повышенной бдительности на ночной вахте. А то ведь привыкли к круглосуточному дню, и первая ночь может любые сюрпризы преподнести.
— Есть, товарищ адмирал! — ответил оперативный.
— И вот еще, — помолчав несколько секунд, добавил флагман, — чтобы больше никаких рыбацких подвигов!
— Есть! — выдохнул оперативный и едва успел отпустить тангенту микрофона, как по всему помещению ФКП (флагманского командного пункта) прокатились смешки.
Под рыбацким подвигом адмирал разумел то событие, которое уже двое суток обсуждал весь отряд.
Два лейтенанта с одного из кораблей охранения во время небольшой стоянки решили проверить на практике теоретические познания в ловле кальмаров. Получать официальное разрешение не стали, а спустили леску с наживкой через иллюминатор, обеспечив таким образом скрытность рыбалки. Как казалось сначала, им необыкновенно повезло: попался здоровенный полутораметровый кальмар. Изрядно посопротивлявшись в воде, редчайший экземпляр, оказавшись в воздухе, покорно и безвольно повис на снасти. Распираемые гордостью от неожиданной удачи и предвкушавшие триумф в кают-компании, лейтенанты начали подтягивать его вдоль высокого борта к иллюминатору. Но стоило этой «морской курице» увидеть своих мучителей, протянувших к добыче руки, как он, словно из брандспойта, окатил их с ног до головы своей защитной чернильной жидкостью.
Ошалевшие от этой стремительной, а главное, непредвиденной атаки, незадачливые рыбаки, конечно, упустили добычу. Более того, справедливо рассудив, что подобный итог несанкционированной рыбалки ничего хорошего им не сулит и не зная — ядовиты или нет «кальмарные чернила», лейтенанты выбросили «пораженную» одежду. Потом долго и тщательно отмывались. Но и этим все последствия не были ликвидированы. Выпросив у боцмана дефицитную переборочную эмаль и кисти, они перекрашивали свою каюту.
…Первая после полярных широт ночь выдалась аспидно-черной. Слегка подсвеченная янтарными переливами звезд, она плотно укутала корабли отряда. Только изредка в оливково-маслянистой глубине моря мерцали красноватым светом причудливые островки планктона да вспыхивали, фосфоресцируя в кильватерной струе, поднявшиеся погреться медузы.
Вся эта красота придавала рабочему настрою командных пунктов, боевых постов и расчетов некую праздничность. Даже те, кто мог отдыхать, предпочитали законному сну возможность полюбоваться ночным пейзажем, подышать теплым йодистым воздухом этих широт.
Был третий час ночи. Мне показалось, что я едва задремал, как почувствовал настойчивое потряхивание за плечо. Вскочил и с трудом различил в темноте лицо рассыльного.
— Товарищ капитан 3 ранга! — взволнованным шепотом проговорил он. — Вас на ГКП приглашают.
Я глянул на светящийся циферблат часов.
— Что там случилось?
— НЛО над нами, — сорвавшись с шепота, воскликнул матрос. — Неопознанный летающий объект. Вы не знаете, где фотограф спит?
Фотографа я поднял сам, и через минуту мы оба были на мостике. На крыле, у пеленгатора, несколько человек что-то оживленно обсуждали.
Ярко-желтый ровный шар величиной с пятак висел низко над горизонтом чуть в стороне от кораблей отряда. По обе его стороны и внизу почти на разном расстоянии светились три таких же шарика, только гораздо меньше.
— Я с вахты сменился, вышел покурить, — взволнованно рассказывал собравшимся лейтенант (кстати, один из участников рыбалки), а они тут как тут. Полчаса назад не было, и вдруг прилетели.
— Да погодите, — вмешался кто-то. — Может, это вертолет просто-напросто? Зачем перебудили-то всех?
— Как же, вертолет! — возмущенно воскликнул лейтенант. — Пеленг на него не меняется. Это раз. Яркость свечения явно космическая. Это два. Мы идем, и он над нами все время в одном и том же месте. Наблюдает! Три.
Наступила тишина. Ярко-желтые шары, как елочные игрушки, бесстрастно висели на том же месте.
— А что, — высказался еще кто-то, — может, и правда НЛО? Ведь бывает же, говорят.
Офицеров на крыле мостика все прибавлялось. Подробностей тоже…
— Это вот по бокам у него бортовые огни. Если приглядеться, то видно, что они на консолях.
— Он уже два раза нас прожектором освещал. И вроде звуки какие-то издает. Музыка, что ли…
— Когда это он светил? Что вы сказки рассказываете? Я здесь с самого начала.
— Да? А мне сказали…
— В вахтенный журнал надо записать.
— Штурманов-то позовите кто-нибудь. Пусть глянут. Закрылись у себя в рубке.
Флагманский штурман пришел сам. Постоял, оценивая обстановку, потом молча хмыкнул в свои запорожские усы и скрылся. Через минуту он появился снова, держа в руках секстан. Все почтительно расступились. Доброволец для записи данных нашелся тут же. Некоторое время в тишине слышалось только: «Товсь!.. Ноль!.. Товсь!.. Ноль!..»
— К сведению интересующихся. Наблюдаемый вами в течение получаса неопознанный летающий объект именуется Юпитером. Самая большая планета Солнечной системы отчетливо видна в здешних широтах именно в это время года. Не знать сие морякам стыдно. Впрочем, учитывая фантастическую ночь и то, что неточная информация была вам предложена спросонья, прощаю.
Потом повернулся к понуро стоявшему лейтенанту и сказал уже совсем другим тоном:
— А вас, уважаемый товарищ штурман, прошу сегодня в 15 часов ко мне для сдачи зачета по мореходной астрономии…
Агафон
Группе офицеров штаба части предстояло принять у экипажа сторожевого корабля курсовую задачу. Корабль стоял на рейде, и шли к нему на катере.
Один из «старейшин» штаба — капитан 2 ранга, которого в неофициальной обстановке все звали просто Петрович, несколько минут прислушивался к горячему спору молодых коллег о том, что самое главное в предстоящей проверке, затем, прищурившись, молвил:
— Имею, братцы, намерение рассказать одну любопытную историю. Только сначала скажите мне: что главное для военного моряка?
— Правильно, — не дожидаясь ответа, продолжал Петрович, — в совершенстве знать свое заведование. А теперь доказательство…
Было это давненько, лет двадцать назад. Служил я тогда на Тихоокеанском флоте, на рейдовом тральщике. Получаем как-то приказ: прибыть в бухту Н., загрузиться там, чем велено, — и обратно в базу. Задача простая, за исключением одной детали. Швартоваться предстояло кормой, а причалишки были ветхие, еще довоенные, как говорится, приходилось «живое место» искать.