Для начала нужно было короткими прыжками подняться на пирамиду из картонных коробок. Скачок, ещё один скачок. Главное — приземляться на подушечки лап, борясь с искушением выпустить коготки, так можно было наделать лишнего шума. Так, теперь перепрыгнуть на оцинкованную крышу рефрижератора — раз, два, три! Но при приземлении лапы неожиданно скользнули по гладкому металлу, и Ричи с размаху плюхнулся пузом, подняв облако пыли, и замер, с трудом сдерживая чих. Снизу из темноты недовольно блеснули жёлтые глаза Маршала.
Котектив мгновенно принял боевой вид и, прижимая мордочку, чтобы не отсвечивать белой манишкой, прокрался к потолочной балке. Оставалось только запрыгнуть на неё и прокрасться к центру комнаты, но и тут нельзя терять бдительности, не хотелось бы шлепнуться вниз, словно перезрелый мохнатый инжир, созывая оглушительным мявом всех крыс на «Агиа Елени». Однако последний этап прошёл гладко, и Ричи замер на своём насесте, стараясь слиться с окружающей чернотой.
Он не слишком-то боялся быть обнаруженным, перед операцией Маршал провел с ним подробный инструктаж, как в настоящей школе «маусхантеров», и много рассказал про повадки их желтозубых противников. Крысы, хотя и слывут своей способностью приспосабливаться к любым условиям жизни, разведчики никудышные. Видят они плохо, в очень ограниченном спектре, весь мир для них имеет сероватый цвет, а некоторые цвета — красный, например, — крысы и вовсе не видят. В результате видимый сектор пространства выходит очень узким, из-за чего голохвостые твари постоянно обеспокоенно крутят головой. Оно и понятно, зачем хорошее зрение тому, кто всю жизнь проводит в узкой тёмной норе.
Слух тоже с кошачьим не сравнить. Если у каждой кошки на голове располагаются два мохнатых локатора повышенной точности, то крысы различают только шумы и шорохи, а определить, откуда раздался шум, и накрыть его источник одним точным прыжком, как это с лёгкостью делает любой кот, они не способны. Конечно, крысы обладают прекрасным обонянием, но в таком большом помещении, где в воздухе стоит сбивающий с толку запах разнообразной еды, от обоняния толку немного. Грызунам ни за что не обнаружить спецкотиков, сидящих в своих укрытиях.
Ричи, надёжно угнездившись на своей балке, обозревал весь отсек с высоты, словно кошачья гаргулья. К его облегчению, сколько он ни прислушивался, никаких подозрительных шорохов расслышать не удалось, и среди мешков никакого шевеления не обнаружилось. Видимо, грохот от падения железных листов так перепугал вредителей, что они до сих пор не пришли в себя и не осмелели достаточно, чтобы заявиться на кормежку. Что же, сидя в засаде, воин должен уметь терпеливо ждать, это даже к лучшему, будет время спокойно всё обдумать. Может быть, удастся наконец ухватить ниточку, за которую распутается этот клубок. Что же получается? Первое преступление — кража дудочки, какое-то дурацкое дело. В этом Маршал был совершенно прав. Может быть, она действительно закатилась куда-нибудь, или «двуногая» уронила её в море, а всё остальное — это просто спектакль для привлечения внимания самцов. А вот то, что на судне орудует какой-то опасный лунатик, устраивающий странные акты устрашения, — это уже вполне серьёзная опасность. У преступника явно надломленная психика, и котопсихология подсказывает, что причиной является любовная травма, ведь чаще всего рвётся самая тонкая и нежная струнка. Так же, скорее всего, преступник одержим ненавистью к искусству, он похитил дудочку, сорвав выступление Афине и её «двуногой», провёл эти неуклюжие теракты… А что, если всё это была лишь проба сил, небольшая интермедия в фойе перед началом настоящего спектакля?!
Ричи отвлёкся от своих мыслей. Что это был за звук? Нет, послышалось, всего лишь скрипят перекрытия. Крыс по-прежнему видно не было. «Маусхантеры» дисциплинированно сидели в своих укрытиях, кошачий глаз ясно их различал.
Вот Лучиана замерла в позе сфинкса, всматривается в темноту. Рон слился с окружающей теменью, можно различить лишь, как слегка подёргивается рваное ухо. Элефант выглядывает из-под брезента, морда — словно корабельный таран на северном драккаре. Маршал нетерпеливо поглядывает по углам.
Может быть, все-таки Маршал? В конце концов, только у него было криминальное прошлое. Пусть он и искупил его сполна, посвятив жизнь военной службе, но преступные привычки всё же не забываются. Для опытного кота-«форточника» стащить дудочку из каюты — как за ухом почесать. К тому же он самый сильный и ловкий из всего отряда и уже не раз это доказал. И это его странное отношение к самкам и любви вообще, оно явно вызвано глубокой психической травмой, полученной им, когда на его глазах погибла возлюбленная. Редкий кот останется нормальным после такого. Маршал точно не остался. Ричи вспомнил пылающий взгляд жёлтых, цвета пылающей пустыни, глаз и поёжился на своем насесте.
Дедуктивный метод однозначно указывал на командира морских котиков, но котективное чутьё подсказывало — так просто в этом деле быть не может, есть ещё какой-то секрет, потайной замочек с хитрым ключиком. Да и остальных «маусхантеров» тоже нельзя было сбрасывать со счетов, уж больно они все подозрительно выглядели.
Например, Рон. Неприметный, молчаливый кот, но во время допроса проявил редкое красноречие. И судьба у него оказалась трагической. Пираты, взрывы, бесконечные битвы с крысами в мрачных портовых подвалах, всё это не могло пройти без следа для котопсихики. И главное — смерть «двуногого», к которому он был очень привязан. Ричи сразу отметил, с каким особенным выражением Рон вспоминал своего старого моряка. Да и от самочек он явно натерпелся, если так разочарован в любви и мирной жизни. Одинокий кот много времени прожил в порту, в архиве, а там всякого насмотришься. От такого можно ожидать чего угодно.
Хотя Лучиана тоже портовая кошка и тоже совсем не слабый «маусхантер». А как бесшумно она умеет двигаться! Словно обучалась не в темных трюмах грузовых кораблей, а в японской секретной школе, где обучают котов-ниндзя. И конечно! Лучиана — единственная, у кого был мотив похитить дудочку! Ей откровенно не нравилась Афина, и она вполне способна совершить преступление, просто чтобы нагадить конкурентке в миску с молоком. Лучиана — молодая кошка, однако для остальных котов она всегда была лишь боевым товарищем, таким же солдатом, и её это, естественно, не устраивало.
А тут появляется эгейская красотка, и все самцы в округе начинают таять от любви, словно сливочное масло на солнышке. Плюс та самая дудочка, на которой играл её «двуногий» Влад. Плюс — ого, сколько уже плюсов! — актриса, которую она ненавидит. Так, что дальше?
Конечно, Лучиана решила наказать гражданскую задаваку, проникла в её каюту, словно тень, выкрала дудочку и… Но зачем ей было устраивать всё остальное? Допустим, прорыв воды на корабле она устроила опять-таки, чтобы утопить Афину. Но что делать с падением листов? В этот момент она была рядом с Ричи, достаточно далеко от места преступления.
И следы, следы, которыми была усеяна вся нижняя палуба… Конечно, все они перепутались, и сложно сказать, принадлежали ли они злоумышленнику, но вот следы у тринадцатого склада… И восьмого… Они были идентичными… И в этих-то складах преступник вполне мог спрятать флейту. Там, как говорится, мышь с упряжкой пропадёт, не то что дудочка. Так, может, пока не поздно, провести дактилоскопирование?
Хотя нет, оно ничего не даст, следы ещё ничего не значат… так что пока — только логика… Лучиана была далеко от склада, но она ненавидит актеров, так…
А кое-кто был к месту преступления совсем близко! Элефант! Он в этот момент дежурил в трюме и легко мог подложить злосчастную трубу. И ловкости, чтобы похитить дудочку, у него хватило бы с лихвой — Ричи давно заметил, что немец лишь прикидывается простоватым увальнем, а при желании он может превращаться в настоящую тевтонскую молнию.
Да-да, и его алиби с Афиной выглядит весьма подозрительно. А где он, кстати, был во время потопа, когда «двуногие» ломились наружу, словно крысы с тонущего корабля?..
Неожиданно страшная догадка поразила Ричи, и он подпрыгнул, словно от удара электричеством.
Крысы!
Кража дудочки! Потоп! Потом жестяные листы!
А теперь!
Задние лапы соскользнули с узкой балки и засучили в воздухе, котектив нелепо повис под потолком, отчаянно цепляясь за опору и пронзительно мяуча. Морские котики повыпрыгивали из своих укрытий, как чертики из коробочки. Глаза горели, шерсть на загривках стояла дыбом, все были готовы к битве не на жизнь, а на смерть. Однако в отсеке было по-прежнему пусто и тихо, если не считать повисшего на балке и оглушительно орущего котектива.
Ричи наконец совладал со своим чувством равновесия, расцепил лапы и, помянув кошку-маму, прыгнул вниз. Тяжело приземлившись в середине отсека, он ещё какое-то время таращил глаза и прерывисто дышал. «Маусхантеры» в два прыжка оказались рядом и окружили его, вопросительно мяукая наперебой. Но к их часовому ещё не вернулось дыхание после такого акробатического прыжка, и он с трудом выдавливал из себя между вдохами:
— Срочно!.. Срочно!.. Уходим отсюда!.. Выбираемся!.. Срочно!..
Маршал, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвесить неудачливому разведчику оплеуху, зарычал на него, словно разъярённый ротвейлер:
— Ты что, гррражданский, стекловаты объелся?! Решил мне спецоперацию сорррвать?! Снова струсил?! Да я тебя под трррибунал отдам! По суровым морским законам! Рыб кормить отпррравлю! Ты хоть понимаешь, что на твой крик крысы со всего судна сбегутся?!
Голос наконец вернулся к Ричи, и он завопил во всю силу легких, прямо Маршалу в мордочку:
— Да какие крысы?! Все крысы давно сбежали с корабля! Сейчас будет котастрофа! Надо спасаться! Мяуууу!!!
Глава тридцать первая,в которой дудочка Пана наконец-то заиграла
Мяуканье мгновенно смолкло, и котики, совершенно сбитые с толку, удивлённо и настороженно смотрели на Ричи. А он, не дожидаясь новых вопросов, рванул к выходу из отсека. «Маусхантеры» переглянулись и последовали за ним. Котектив тем временем показывал неожиданную для толстоватого домашнего кота прыть. Рон первым из котиков настиг его возле выхода в центральный коридор трюма и, поравнявшись, вопросительно мяукнул: