– Свернуть парус, спустить якорь! – приказал капитан, как только шлюпка соприкоснулась с куском суши. Он бросил канат портовому рабочему, и тот привязал его к столбику.
– Мы сделали это, – произнесла Ватсон, воздев руки к небу, как будто именно небо следовало благодарить.
– К пирсу идут люди, – сказал Тембе. – Идут к нам на помощь. Скоро мы выберемся из этой шлюпки.
А я вот совсем не была уверена, что делать дальше. Как мне найти безопасное место, чтобы не оказаться под тяжелым сапогом или в пасти хищника? Я посмотрела на облизывавшуюся Патронессу: она наверняка представляла, сколько вкусной еды найдет в этом прекрасном месте. И внезапно мне стало так жаль, что больше не повторится наша доверительная болтовня на носу шлюпки, что мы оказались в совершенно новой, непонятной среде. И еще я поняла, что вовсе не знаю Патронессу. Она снова превратится в прежнюю хищную кошку? Я тяжело вздохнула. К шлюпке по деревянному настилу сбегалось все больше и больше народу. Несчастные моряки собрали свои нехитрые пожитки и попытались встать на ноги. Но они так ослабли за время плавания, что удержаться на ногах без помощи не могли.
Каковы были мои шансы перепрыгнуть с лодки на пирс так, чтобы меня не заметили, не раздавили? А куда я пойду, когда окажусь на берегу? Люди ступали на деревянный настил как на палубу, но ведь я не знала, ведет ли он на настоящую сушу. Доберусь ли я туда, когда здесь топчется столько ног?
А потом на настиле появилась кошка. У меня внутри все оборвалось. Патронесса следила за каждым движением находившихся в шлюпке и рядом со шлюпкой, чтобы не упустить возможность самой быстрее оказаться на свободе. Когда люди помогли капитану вылезти, кошка ловко перескочила на бортик, а затем на деревянный настил, который все называли пристанью. Лапы подвели Патронессу, и она упала прямо мордой в доски, но быстро встала, как будто ничего особенного не произошло. Хотя я и кормила ее каждый день, паек был настолько мал для взрослой кошки, что она превратилась в скелет, обтянутый кожей. Прихрамывая, она семенила за группой, которая вела под руки капитана. На мгновение Патронесса оглянулась: будто ждала, что я последую за ней, но я не могла безопасно выбраться из шлюпки, особенно с учетом того, что на горизонте маячила какая-то чужая кошка. А вдруг и меня подведут лапки? Ведь я не бегала тысячу лет. Способна ли я вообще прыгать? Одно ошибочное движение, и…
Меня охватила паника. Чем дальше уходила Патронесса, тем хуже мне становилось. Я чувствовала себя абсолютно покинутой. Странная мысль пришла в голову: мне стало очень одиноко без кошки – вряд ли хоть одна мышь в мире думала что-то подобное.
Пока остальным морякам помогали выбраться на пристань, инстинкт разрывал меня надвое: спрятаться или бежать? В итоге я последовала маминому совету и спряталась, не стала покидать шлюпку. Имело смысл дождаться темноты, когда новый непонятный мне мир затихнет, а чужая кошка уйдет.
Но все же сомнения успели пустить корни и прорасти. Я упустила шанс остаться со своей командой? Я навсегда потеряла Патронессу? А если они никогда не вернутся? И как мне быть, если я не смогу добыть пищу и пресную воду? Мне стало казаться, что я совершила огромную ошибку, оставшись на месте. С другой стороны, я повторяла себе: шанса безопасно выбраться со шлюпки у меня не было. Я приняла единственно возможное решение. Если бы рядом была мама, она бы поддержала меня.
Когда вся команда сошла на берег, я рискнула выйти из укрытия, проверить, держат ли меня лапы. Медленно я дошла на корму и залезла туда, откуда Патронесса приносила воду. Теперь стало понятно, почему в углублении скапливалась пресная вода, а морская не попадала. В поперечине была довольно широкая трещина, но проникнуть через нее мог только дождь, если он шел под особенным углом.
Воды оказалось много, поэтому я не только вдоволь напилась, но и искупалась – как давно мне этого хотелось! А потом вылезла на скамейку обсыхать под послеобеденным солнцем и ветерком. Однако ветер быстро усилился: я вглядывалась в небо, волны стали раскачивать шлюпку и ударять ее о пристань. Если так пойдет дальше, то надо будет очень хорошо рассчитать прыжок с борта, иначе я плюхнусь в море. После всего пережитого это слишком печальный конец. Ну уж нет.
Волнение на море усилилось, и возле шлюпки никого не осталось. А на меня вообще ни единая живая душа не обращала внимания. Я рассматривала пристань. Мне нужно найти убежище неподалеку, чтобы я не упустила ни единого разговора о судах, которые будут сюда приставать, чтобы капитан и команда всегда оставались в поле зрения. Обреченно я осознала, что все же совершила ошибку. Можно было забраться в чьи-нибудь вещи, когда был шанс. Нужно было не отсиживаться, а бежать. Оценить размеры острова я пока не могла, но по пристани ходило очень много народу. Потеряв капитана, я теряю возможность снова увидеть Чарльза Себастьяна. На сколько я застряла на шлюпке?
Опустилась темнота, и пристань покинули последние люди, тогда я вышла на корму и стала выжидать момент, когда лодка соприкоснется с пристанью, чтобы я могла безопасно перебраться и не свалиться в воду.
Перед глазами все плыло. Я группировалась, ждала возможности прыгнуть, но она никак не наступала. Как бы то ни было, не следовало идти на риск. На лапы я положиться не могла. Я безнадежно ослабла, только вот взять еду было больше неоткуда. Спрыгнув с бортика, я обдумывала варианты поведения и заодно искала крохи еды, которые могли заваляться в этой части лодки. Если бы море успокоилось немного, чтобы шлюпку так не било о пристань…
Рядом с тем местом, где обычно сидела Лучия, я обнаружила несколько галетных крошек. Старых и высохших, но и такие годились. Вынюхивая еду, я ощутила – да, именно ощутила, а не услышала – тихий стук. Оцепенела, втянула воздух, медленно повернулась в сторону шума. В паре дюймов стояла Патронесса и смотрела на меня сверху.
И снова сначала
От нее не пахло едой. Она голодна? Зачем она пришла? Сожрать меня? Котам доверять нельзя. Даже если с ними заключено джентльменское соглашение. Друзья поневоле вновь могут стать врагами на свободе. И кажется, именно так произошло.
– Ты почему еще здесь? – спросила кошка.
Пристань скрипнула. Патронесса быстро оглянулась и вновь уставилась на меня:
– Они не вернутся на эту шлюпку. Я слышала разговор.
Она говорила мягко, но при этом била себя хвостом по бокам. Сделала шаг в мою сторону. Прищурив глаза, я ответила:
– Поднялись волны, и я не могу перепрыгнуть на пристань.
– Надо было уйти с капитаном.
– Я… я знаю. Но я испугалась. Быть мышью не так просто.
Кошка смотрела меня, будто не понимала, чего я боюсь, – и это после всех наших бесед.
– Люди не обращают внимания на котов, – нервно пояснила я, отступая. Единственный шанс – развернуться и помчаться в свой ящик. – Они позволяют вам жить рядом. Сажают к себе на колени, гладят. Вы можете незаметно находиться среди них. С мышами иначе. Люди все время пытаются нас уничтожить.
– Это действительно так, но ведь ты такая крошечная, ты можешь спрятаться где угодно.
– Я не могла пошевелиться от страха, – сказала я и чуть не добавила «прямо как сейчас», но решила, что Патронессе не следует знать о моих слабостях.
Казалось, кошку удовлетворило мое объяснение. Она сделала еще один шаг в мою сторону – на мягких, тихих, изящных лапах.
– Тогда давай я помогу тебе выбраться. Я полагаю, мы еще долго пробудем на этом острове.
– П-ф-ф… – выдохнула я.
Сердце выпрыгивало из груди. Взгляд ее желтых глаз загипнотизировал меня. Наверное, так же было с Оливией. Наверное, она тоже оцепенела. Наверное, это приглушает боль. Я зажмурилась. Кошка подошла совсем близко. Мое тело охватила дрожь.
– Тихо, тихо, – зверь успокаивал меня.
Она приблизила ко мне морду, ее пасть разверзлась. Мою шею обдало горячим дыханием. «Прости, Чарльз Себастьян!»
И она схватила меня. Схватила зубами за загривок, как новорожденного котенка. И понесла, раскачивая. По палубе, на кромку борта. Мои внутренности стали жидкими, кости растворились. Казалось, что от ужаса я вот-вот потеряю сознание. Я, такая отважная мышь, теряю сознание… Открыв глаза, я поняла, что лежу на пристани. Кошка смотрела на меня сверху.
– Это… это… – слабеньким голоском прошептала я, – …это я побежала, ты меня поймала и теперь хочешь поиграть, прежде чем съесть?
Патронесса села. Обвела взглядом пристань.
– Я с удовольствием поиграю с тобой в эту игру, если тебе так хочется.
– А если не хочется?
– То и не надо.
Я уставилась на нее во все глаза:
– Это тоже часть игры?
Патронесса нетерпеливо махнула хвостом: – Хватит!
Обижена? Оскорблена? Судя по виду… Она перепрыгнула через меня и направилась по пристани к большой земле. Я наблюдала. Впервые я видела, как кошка уходит от меня. Она остановилась, обернулась:
– Я не собираюсь тебя есть. Но если ты не пойдешь со мной, тебя сожрет другой кот. Поэтому быстрее!
И я посеменила за ней. Очень странный, непривычный опыт.
– Все шатается, – сообщила я, пытаясь догнать Патронессу. – Это нормально?
– На самом деле ничего не шатается. Ты родилась на корабле? – поинтересовалась кошка.
– Да.
– Так ты впервые стоишь на твердой земле? Как любопытно!
– Она не очень твердая…
– Это интересное явление. Всю жизнь ты провела на судне, которое находилось в постоянном движении, и ты привыкла к этому. А теперь ты вышла на сушу, которая абсолютно неподвижна, и твой организм все воспринимает иначе, как будто он раскачивается.
Я улыбнулась и расслабилась. Как же здорово она мне все объясняла. Как это было приятно. Догнав Патронессу, я бежала рядом, хотя лапки кололо от долгих недель сидения на месте. Когда мы преодолели пристань и вышли на настоящую сушу, я вынуждена была сесть и попросить время отдышаться. Патронесса ждала. Она тоже устала.
Задрав голову, я рассматривала ночное лунное небо и фонари. С одной стороны от пристани находилась гавань, где стояли небольшие кораблики и огромное судно – на таком остался Чарльз Себастьян. С другой стороны – наша шлюпка и лодочки. Они были привязаны или держались на якоре. На суше впереди я увидела строения, очень напоминавшие курятник на «Шарлотте», только значительно больше. Курятники для людей? Ну, как каюты на судне, только отдельные.