– У-у, – тихонько ответил я, что, как вы знаете, означает «нет».
– Пошли чего-нибудь хлебнём, – предложил напарник.
В такую духоту от холодненькой водички я уж точно не откажусь. Вообще-то воду я очень люблю. Не зря же Анна Михайловна, мать Максима, называет меня водохлёбом – правда, иногда очень сильно ругается и говорит обидные вещи, когда я неаккуратно пью. Увидит лужу вокруг миски и давай шуметь: «Трисон, ты не собака, а поросёнок. Зачем ты здесь болото развел?»
А я, вот хоть убей, стараюсь лакать аккуратно, но нет-нет да и разбрызгаю капли по полу. Честное слово, не нарочно, просто так получается.
Макс достал из холодильника бутылку воды, отхлебнул глоток и предложил:
– Пойдём немного на улице посидим, что-то не спится мне.
Выйдя из дома, он вылил в мою миску половину бутылки, а сам сел в кресло. Утолив жажду, я облизал усы и пристроился у его ног. Тихая ночь давала иллюзию прохлады, но ненадолго. Напарник одним глотком осушил бутылку с оставшейся водой и поставил её на стол. Поглаживая меня по голове, он вдруг спросил:
– Трисон, скажи честно, тебе понравилась та девушка в Иерусалиме?
– Ав, – ответил я.
Она и правда мне понравилась. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в женской привлекательности. Для меня красивый человек – это, прежде всего, добрый и отзывчивый человек. На мой взгляд, девушка симпатичная, а самое главное, как я понял, она любит животных – значит, у неё большое и доброе сердце. Для меня это очень важно. Мне теперь жить и работать с Максом: представьте, если он женится на какой-нибудь злобной мегере, которая собак на нюх не переносит, – как потом с ней уживаться?
– Вот и мне понравилась, – вздохнул он. – Только я, осёл такой, телефон у неё не взял и даже имени не спросил. Ты знаешь, увидел её, и теперь она весь вечер не идёт у меня из головы. Со мной такое впервые.
Эх, дорогой мой напарник, ты даже не догадываешься, что это за девушка. Сдаётся мне, судьба неслучайно перепутала ваши чемоданы.
– Хотя, может, зря я заморачиваюсь? Возможно, завтра, а вернее, уже сегодня проснусь и забуду о ней. Ты как думаешь? Ты меня знаешь, я закоренелый холостяк. И девушки рядом со мной надолго не задерживаются, не каждая захочет и сможет жить с полицейским. Им бизнесменов подавай да знаменитостей.
Просто до сих пор тебе попадались не те девушки. Твоя мать много лет прожила с отцом, а он тоже, между прочим, всю сознательную жизнь прослужил в милиции.
– Знаю, ты сейчас подумал, что мне ещё не встретилась достойная женщина, – вздохнул Елисеев, словно прочитав мои мысли. – Да только вот где её найти, ту единственную и неповторимую, которая будет готова терпеть и меня, и мою работу? – спросил он и махнул рукой. – Ладно, как говорят в народе, утро вечера мудренее. Идём спать. Завтра, тьфу ты чёрт, уже сегодня, предстоит много дел.
Если бы вы увидели Максима в тот момент, когда мы вернулись в спальню, вы бы упали со смеху. Заметив на белоснежной простыни двух чёрных тараканов размером с пол-ладони, он застыл на месте, вытаращив глаза, и принялся тыкать пальцем на кровать и мычать что-то нечленораздельное. Теперь смешно вспоминать ту ситуацию, а тогда, глядя на непрошеных гостей, мне было не до веселья. Я хоть и смелый пес, но с такими врагами сражаться не привык. Как вспомню усатых, до сих пор шерсть встаёт дыбом. Бр-р.
– Трисон, убери их! – завопил Максим.
А почему сразу Трисон? Они же на твоей кровати сидят, вот сам и убирай. Мне лично они не мешают.
– Триха, ну ты чего сидишь, сделай что-нибудь! – не унимался он.
Елисеев стоял в стороне, боясь подойти к кровати, словно на ней лежали два голодных крокодила.
– О господи, а это что ещё за зверь? – воскликнул Макс, посмотрев на потолок, на котором сидела маленькая ящерица розовато-бежевого цвета. – Это не комната, а какой-то зверинец! – чуть не плача, произнёс напарник и добавил: – Трисончик, ну сделай что-нибудь. Ты же всё можешь!
Я смотрел на него и думал: вроде взрослый сильный мужчина, ловит преступников, каждый день подвергает свою жизнь опасности, а боится каких-то насекомых. Хотя, чего уж греха таить, я и сам испугался до чёртиков. Ну что же, придётся брать ситуацию в свои лапы. Готовьтесь, друзья, миссия по освобождению комнаты от тропических монстров начинается!
Собравшись с духом, я подошёл к кровати, опёрся лапами на край и потянулся к таракану, пытаясь схватить его зубами. Тот взмыл вверх, словно дельтаплан и, сделав под потолком мёртвую петлю, вылетел в окно. Я мысленно поблагодарил его за верно принятое решение. Другой притаился и ждал моих дальнейших действий. Когда я наклонился над ним, усатый помчался на другой конец кровати, быстро перебирая мохнатыми лапами.
– Давай, лови его быстрее, а то он сейчас уйдёт, – подбадривал меня Елисеев.
Хм, легко говорить, не тебе же его ловить. Я аж содрогнулся, представив, как он будет трещать на зубах.
Тараканище перелетел на спинку кровати и начал демонстративно прохаживаться по ней, как по бульвару, будто испытывая наше терпение. Смахнув его тапкой, словно теннисной ракеткой, Максим закричал:
– Трисон, хватай!
Усатый отлетел в противоположный конец комнаты и приземлился на пол. Я ринулся к нему, но хитрое насекомое меня опередило. Он взлетел перед самым носом и принялся нарезать круги над головой Макса. Тот сражался с тараканом, как Дон Кихот с ветряной мельницей, отчаянно отмахиваясь от него обеими руками. Наконец усатый сжалился над нами и вылетел в окно.
– До чего же отвратительные твари! – Напарник обессиленно опустился на кровать, продолжая с опаской оглядываться по сторонам. – А с тем чудищем что будем делать? – обращаясь ко мне, он кивнул на потолок.
Извини, приятель, туда я уж точно не доберусь. Придётся тебе самому попросить зверушку покинуть помещение.
– Как же теперь уснуть? – Макс посмотрел на меня. – Не понимаю, как люди здесь живут. Мало того, что жара невыносимая, так ещё всякие мерзкие насекомые лезут со всех щелей. Уж лучше всю жизнь в валенках ходить.
Вот и я теперь уже не знаю, что лучше. Жарко – плохо, но и когда слишком холодно, тоже не очень хорошо.
Со стороны казалось, что ящерица спит. Пока шла война за территорию с усатыми, она не сделала ни одного движения.
– Я пойду за табуреткой, – сказал Макс, – а ты сторожи, чтобы она никуда не убежала. А то до утра будем её ловить.
Максим вышел из комнаты, а я задрал голову и не спускал глаз с микродинозавра. По всей видимости, ящерицу разбирало любопытство: что же за диковинный зверь смотрит на неё? Она побежала по потолку, виляя из стороны в сторону своим прозрачным телом, затем ловко перебралась на стену. Человек-паук даже в самом фантастическом сне не смог бы так передвигаться. Спустившись на один уровень со мной, ящерка вытаращила на меня немигающие глаза и застыла на месте. Я даже смутился под её неотрывным взглядом. В это время открылась дверь, и на пороге в сопровождении Лёвы появился Макс с табуреткой в руке.
– Это её ты испугался? – Он обратился к Елисееву, кивнув в сторону ящерицы. – Так они же совершенно безвредные. Говорят, от них, наоборот, только польза в доме, они же ловят мелких насекомых. Видимо, ящерица здесь появилась из-за тараканов. Она бы сама их поймала, но вы не дали ей этого сделать.
– Так откуда мне было знать, что она охотница за тараканами? – развёл руками Макс. – Сказала бы, мы бы ей уступили поле боя.
– Сейчас мы тебя, дорогуша, отправим на прогулку, – произнёс коллега, аккуратно приближаясь к зверушке.
Та молниеносно сорвалась с места и опять убежала на потолок. Лёва забрался на табуретку и потянулся к ящерице, пытаясь ухватить её за хвост. Но хитрая рептилия не собиралась просто так сдаваться. Она начала носиться кругами по потолку как сумасшедшая, у меня даже голова закружилась от наблюдения за её беготней.
– Так мы её никогда не поймаем, – вздохнул Елисеев. – Это не ящерица, а какой-то неуловимый Джо.
Лёва спрыгнул на пол, взял тапку, а другую протянул Максу.
– Забирайся на кровать, а я на табурет, и будем атаковывать её с двух сторон. Гони зверя в сторону окна, – сказал он.
Тоже мне, зверя нашёл. Честно скажу, со стороны это выглядело очень комично – два полицейских посреди ночи гоняются за ящеркой размером чуть больше спичечного коробка.
– В народе бытует мнение, что они приносят в дом удачу и деньги, – сообщил Лёва, размахивая тапкой, – а я считаю, что, кроме короткого замыкания, они ничего не могут принести. Разве только они и правда в состоянии поймать тараканов и мелких насекомых.
Каждый раз, когда зверушка бежала в сторону Макса, он подпрыгивал на кровати, как на батуте, и при этом отчаянно махал тапкой. Ящерица ещё некоторое время носилась по потолку туда-сюда, будто дразнила людей. Скоро до неё дошло, что ей здесь не рады, и она юркнула в окно, даже не попрощавшись. Лёва спрыгнул с табурета, а Максим упал спиной на кровать и, обхватив голову руками, произнёс:
– Весёлая выдалась ночка.
– Зато будет что вспомнить, – с улыбкой заметил товарищ и добавил, почесав подбородок: – Чувствую, надо поставить сетку и на это окно. У нас в этой комнате никто не живёт, кроме гостей, а они приезжают не так часто, вот мы и не заморачивались. Если жарко, тогда уж лучше мазган включи ненадолго.
В ту ночь мы уснули с горем пополам. Макс ещё долго крутился, переворачиваясь с одного бока на другой. Каждый раз, когда он шарил рукой по простыни, словно боясь нового нашествия насекомых, мне приходилось поднимать голову, потому что его действия сопровождались громким недовольным бормотанием и бесконечными вздохами. Эта тараканья паранойя передалась и мне. Услышав, что его дыхание выровнялось, я ещё раз прошёлся по комнате и осмотрел каждый угол. Тщательным образом обследовав ковёр и убедившись, что живности больше нигде нет, я растянулся на полу, облегчённо вздохнул, закрыл глаза и уснул.
Глава 6
– Вставай, лежебока, считай, что уже поспал, – расслышал я сквозь сон голос Максима. Приоткрыл один глаз, оторвал голову от пола и посмотрел на него. Напарник уже надел шорты, а майку перекинул через плечо.