— Все последующие годы я жил один, хотя возможность обрести семью была. И вот в минувшее воскресенье вечером ко мне зашел человек…
И Василий Дронов подробно рассказал о пришедшем по прозвищу Гюрза, который по паспорту значился Баркая Нодар Георгиевич, о разговоре с ним и о своих подозрениях, Костров и Дружинин внимательно слушали.
— Если я вас правильно понял, вы согласились работать с этим Гюрзой? — спросил начальник Управления.
— А что мне было делать? Я не поверил его россказням. Он говорил, что был осужден на восемь с половиной лет за разведшколу. Но за его деяния ему две или три высших меры полагается. Да и для человека, отсидевшего такой срок, он выглядит слишком молодцевато: лицо без морщин, все зубы целы. Если предположить, что он не был осужден, возникает вопрос: что он делал эти двадцать лет? Если был там, за "бугром", то мне с ним не по пути. Вот я и пришел к вам.
— Резонно, резонно, — согласился Костров после небольшой паузы. — А теперь подробнее об этом Гюрзе.
— Внешне привлекателен, когда-то жгучий брюнет, теперь седая шевелюра. Лицо без особых примет: ни родинок, ни шрамов. Роста выше среднего. По-русски говорит чисто, владеет немецким. Мы знали друг друга по разведшколе. Гюрза был старшим нашей группы, которую забросили под Воронеж. Жестокий и подозрительный. Но имени его я не знаю. У нас у всех были только прозвища.
— У вас какое?
— У меня Мастер.
— Почему Мастер?
— Видимо потому, что я хорошо знал радиодело. Немцы это ценили.
— А Гюрза?
— Он родом откуда-то с Кавказа. Как-то проговорился, что до войны промышлял ловлей ядовитых змей и сдачей их какому-то учреждению, где собирают змеиный яд. И ему хорошо платили.
Дружинин подал голос:
— Товарищ полковник, разрешите вопрос?
— Спрашивайте.
— Скажите, Дронов, каким образом этот Гюрза мог найти вас? Пусть все материалы по Борисовской разведшколе попали к американцам или западным немцам, но ведь там вы под фамилией Дронов не значились? И ваше нынешнее место проживания неизвестно.
Дронов пожал плечами:
— Гюрза говорил, что увидел меня случайно, из окна автобуса. Хотя я ему мало верю; может, узнал обо мне другим каким-то образом. Гюрза опытный разведчик, если судить по разведшколе. Два раза исчезал и два раза благополучно возвращался, видимо, выполнил задание. У Ройтмана он был на хорошем счету.
— Ройтман это…
— Оберштурмбаннфюрер, Ройтман был нашим наставником, непосредственно готовил нас для заброски в тыл. Я уже об этом говорил.
— А как Гюрза попал в Калининград? Город-то у нас закрытый, — продолжил допрос Костров.
— Этого он мне не докладывал.
— А что делал после отсидки, с кем сотрудничал? Тоже, конечно, не сказал?
— Нет, не сказал. Но я бы не удивился, если бы он передал привет от Ройтмана.
— Ройтмана? Того самого?
— От него…
Костров встретился взглядом с Дружининым и, слегка задумавшись, продолжил:
— Ну а теперь самое главное. О чем вы договорились с Гюрзой?
— Моя задача принимать товар, следить за его сохранностью и за тем, чтобы он попал в нужные руки.
— Товар это…
— Радиоприемник, который сдадут в мою мастерскую. Кто сдаст и что в этом приемнике, мне знать не положено.
— Интересно… А как человек, сдающий радиоприемник, обозначит себя?
— Он должен позвонить в любой рабочий день с 10 до И. Пароль: "Вам привет от вашего друга. Я хотел бы сдать в починку его приемник". Ответ: "Приносите, посмотрим". После этого человек называет марку, номер и год выпуска приемника и приносит его на общих основаниях. Получает квитанцию, а я незаметно для всех изымаю приемник и оставляю под надзором у себя в кабинете.
— А как получить назад? — спросил Костров.
— Почти также: любой день с 10 до И. Звонок и пароль: "Вам привет от вашего друга. Я хотел бы забрать его приемник". Ответ: "Приходите, заказ выполнен". Человек приходит, предъявляет квитанцию и забирает радиоприемник.
— Интересно… — Костров опять потянулся к портсигару, закурил. — Возникает вопрос: вам позвонили, назвали пароль. И когда же этот человек должен появиться? Сколько его ждать?
— Об этом ничего не сказано, как и о том, что будет внутри радиоприемника. Он может зайти в любой час работы, но именно в этот день. Моя задача следить за новыми поступлениями и, заметив нужный приемник, забрать к себе. А когда поступит звонок, от желающего забрать, поставить приемник на стенд выполненных заказов.
— Получается, товар могут забрать без вас?
— Могут и без меня. Но присматривать надо. Гюрза, агитируя, успокаивал, что риск будет минимальный.
— А оплата?
Мышцы на лице Дронова напряглись:
— Гюрза дал небольшой задаток… Можете приобщить к делу. Я не истратил ни одной копейки.
Длившийся более часа допрос завершился. Костров и Дружинин остались вдвоем, а Дронову было велено дожидаться в комнате дежурного.
— Ну, что скажешь, Сергей Никитич? — спросил полковник Костров своего помощника. — У меня впечатление такое, будто я посмотрел приключенческий фильм. Вот два дня назад ходили с женой на "Государственного преступника". Хороший фильм о нашей службе. Вот и про этого Дронова хоть кино ставь.
— Да, биография у него впечатляющая, — согласился Дружинин. — Впечатляющая, со знаком минус, если можно так выразиться.
— И какой вывод?
— Выводы будут, когда задержим Гюрзу. А сейчас? Пусть Дронов продолжает работать, но под контролем.
— Правильно. Пока Ляшенко не вернулся из командировки, бери это дело на себя. К нам в Управление пришел работать молодой сотрудник Малышкин, с отличием окончивший училище. Даю в помощь. Поэтому первое: посади его в ремонтной мастерской в качестве работника, принимающего и выдающего продукцию. Больше дать никого не могу. С фашистскими пособниками, с торговцами оружием и валютой надо разбираться. Второе: прямо сейчас по фотороботу составь вместе с Дроновым портрет этого Баркая-Гюрзы. И срочно разослать копии всем дежурным по вокзалам и аэропорту. Одновременно пусть они выяснят, когда и откуда прибыл в наш город человек по фамилии Баркая? Третье: телеграфируй в краснодарское Управление. Пусть наведут справки о проживании Баркая. И последнее: выясни, где и кем работал Дронов все годы проживания здесь? Задачи ясны?
— Так точно.
Отпустив своего помощника, Костров задумался. Несколько лет об иностранных агентах не было слышно. В конце 40-х начале 50-х в соседних Литве, Латвии, Эстонии активность проявляли агенты большей частью британские, посылаемые на связь к так называемым "лесным братьям". "Лесных братьев" давно уже нет, а береговая охрана имеет современные быстроходные катера, что практически исключает пересечение границы вплавь. И вот на тебе… Вдруг этот Гюрза пришел из-за кордона? А ведь рядом Балтийск — база Военно-морского флота. Да и сам Калининград — закрытый город. Не хочется докладывать в Москву, но придется…
В комиссионном магазине Лещука Исмаилов появился не через два дня, как обещал, а на следующий день вечером, когда посетителей не было. Лещука это смутило. Он сразу закрыл магазин и предложил пройти к нему, но пришедший остановил его и, осмотревшись по сторонам, поводив взглядом по полкам с товарами, спросил:
— А у вас найдется какой-нибудь радиоприемник, желательно современный?
Лещук пожал плечами, наклонился и с нижней полки достал "Спидолу-ВЭФ" в красно-белом корпусе.
Исмаилов взял в руки, осмотрел:
— Отлично! Ну а нельзя ли заполнить внутренности приемника какими-нибудь недорогими изделиями, можно сувенирными?
— Из янтаря пойдет?
— Пойдет. Расходы беру на себя. Изделия упакуйте в какую-нибудь тару, например в мешочек или коробочку. Но приемник при этом должен работать.
Выполнив все, что требовалось, Лещук недоуменно посмотрел на пришедшего. Тот понял:.
— Разбитие кирпичной стены временно откладывается. А что делать со "Спидолой", сейчас расскажу.
…Едва посетитель удалился, Лещук, как и положено, собрался звонить. Но легкий стук по стеклу входной двери заставил его обернуться. За дверью стоял… Евгений Евгеньевич.
— Уж не мне ли предназначается звонок? — войдя спросил он.
— Вам, именно вам, — пролепетал удивленный Лещук.
— Похвально, похвально… — Евгений Евгеньевич даже слегка улыбнулся. — Но это излишне. Я следил за вашим посетителем. Кстати, он себя так и не назвал?
— Нет, не назвал.
— Гм… этого следовало ожидать.
Лицо Евгения Евгеньевича из улыбчивого стало серьезным:
— Предлагаю пройти к вам, в ваш "шикарный" кабинет. Расскажете, о чем беседовали.
Прошло два дня, а в деле Дронова-Баркая ничего не продвинулось. Дронову никто не звонил, в мастерскую с ремонтом радиоприемника никто не заходил. Фото Баркая-Гюрзы, воссозданное на фотороботе, было разослано оперативникам, дежурившим на вокзалах и в аэропорту. Но… безрезультатно. Самое интересное, что среди прибывших в город — а вновь прибывшие в закрытый Калининград регистрировались — гражданина по имени Баркая Нодар Георгиевич не значилось.
Дружинин каждый вечер появлялся с докладом в кабинете Кострова, но докладывать было нечего. Начальника Управления это раздражало, поскольку ему, соответственно, нечего было докладывать в Москву.
— Он что, этот Гюрза, с неба свалился или из-под земли выполз, — ворчал Костров, закуривая в очередной раз.
Сергей Дружинин стоял перед ним в неподвижной позе и молча выслушивал упреки в свой адрес. На третий день он, как всегда, появился перед полковником.
— Опять по нулям? — недовольно спросил тот.
— Не совсем. Из Краснодара сообщили, что человек по имени Баркая Нодар Георгиевич действительно там проживал. Но в декабре 1963-го умер. Инфаркт.
Костров поднялся, прошелся по кабинету:
— Нечто похожее я предполагал, — негромко произнес он. — Не знаю, с какой целью наведался в наш закрытый город этот Гюрза, знаю только одно: если он прошел немецкую разведшколу, то это, как говорят в народе, "тертый калач". А по Дронову что-нибудь прояснилось?