Сперва кок попробовал на зуб крепость одной из монеток и, убедившись, что это не фальшивка, снова пригубил поварешку. Вероятность стать обладателем такого весомого богатства была весьма высока.
– А если наша стряпня все-таки кому-то понравится? – на всякий случай переспросил он, боясь, как бы длинноносый изверг не передумал.
При столь серьезных ставках, спешка ни к чему хорошему не приведет. Надо обязательно показать партнеру свою заинтересованность, чтобы тот ощутил азарт в преддверии будущего состязания.
– Тогда ты отдашь мне собственную ногу.
– Хе-хе! Идет!
– По рукам?
– По рукам! Неси кастрюлю в кают-компанию, а я пока поищу пилу. Хочу проверить, достаточно ли она остра.
– Уже бегу.
– Беги-беги! Недолго тебе осталось! Скоро на костылях ковылять будешь! Ха-ха-ха!
Странная вещь, стоило Буратино покинуть камбуз, как кока тотчас одолел приступ зевоты, закончившийся стремительным провалом в глубокое забытье. Даже до поисков пилы дело не дошло. Наверное, мандрагора вызвала побочный эффект, повлияв на его сознание абсолютно иным способом.
– Спасибо тебе, друг!
Кок нехотя приоткрыл глаза и в недоумении уставился на жизнерадостного капитана, чьи губы лоснились от жира.
– Все было на удивление вкусно. Ну прямо как в старые добрые времена, когда "Кальмару" сопутствовала удача. Не могу взять в толк, где ты раздобыл столько свежего мяса?
– Какого мяса?
– Того, что плавало в супе. Мы просто обожрались им, и теперь вся команда лежит на палубе влежку, так что ужин можешь не готовить. До утра никто к еде не притронется.
– Рад за вас!
Кок хотел было засмеяться, но тут же осекся, побледнев в одночасье от ужаса. Выходит, чертова приправа Буратино сработала, а значит, пари проиграно. Невероятно!
– Ладно, я пойду. Нужно срочно проверить вахтенного. Боюсь, он уснуть может.
– Иди.
Отдав честь, капитан рванул к выходу, едва не напоровшись на внезапно возникший в дверном проеме нос деревянного изверга.
– Можно поаккуратней с острыми предметами?
– Прошу прощения.
– Ты бы его притупил, что ли. Вот точно, когда-нибудь кого-нибудь проткнешь.
– Непременно! Хе-хе-хе! Подточу!
– Доволен? – огрызнулся кок, смерив Буратино пронзительным взглядом.
– Конечно, приятель! Нашел пилу?
– Нет еще. Не успел.
– Можешь не утруждаться.
– Как бы не так. Пари – есть пари. Сейчас я ее найду.
– Не торопись! Осторожней!
Пропустив последние слова Буратино мимо ушей, кок попытался привстать со стула, но не удержал равновесие и рухнул на пол.
– Что за напасть? Подожди. Нижняя часть туловища онемела.
Вторая попытка встать на ноги тоже не увенчалась успехом.
– Говорю, не торопись. Дай помогу.
– Не надо. Сам как-нибудь справлюсь.
Наконец, после третьей неудачной попытки, кок додумался размять затекшие ото сна мышцы, однако некоторые из них ему нащупать не удалось.
– Не понял? А где моя нога? Ты что, гадина, со мной сотворил?
– Ровным счетом ничего, – Буратино разошелся в широкой улыбке. – Зная наверняка, что супчик, приправленный мандрагорой, придется всем по душе, я заранее взял у тебя ногу в счет погашения будущего долга и добавил ее к устрицам. Согласись, победитель вправе делать со своим выигрышем все, что ему заблагорассудится.
– Ах, вот о каком мясе шла речь! – опершись на левую руку, кок занес правую для удара. – Да ты меня просто надул, скотина! Всем понравился не супчик! Все понравилась человеческая плоть! Иди сюда. Сейчас я задам такую трепку, что мало не покажется.
– Никаким обманом здесь и в помине не пахнет. Мандрагора подействовала. А если не веришь, давай заключим новое пари.
– Нет уж! Дудки! Больше тебе не удастся меня провести.
– Увеличиваю ставку до десяти золотых и готов согласиться на твои условия.
Выложив на стол еще пять монет, Буратино приблизился к коку на опасное расстояние и озорно подмигнул. Будь тот нормальным честным человеком, далее непременно последовала бы звонкая оплеуха, однако жадность не позволила ему отказаться от столь внушительного куша. К тому же у него появилось право диктовать собственные условия, что в корне меняло ситуацию.
– Хорошо. Завтра мы сварим с тобой то же самое, только я снимать пробу не буду. Ты сразу отнесешь кастрюлю в кают-компанию и, если команда начнет воротить нос, золотые вместе с твоей ногой станут моими.
– Хе-хе! Второй раз пытаешься наступить на одни и те же грабли?
– Нет. Не пытаюсь. Потому что теперь меня не одолеет проклятый сон.
– Ну-ну! Дело твое.
– По рукам? Или испугался?
– По рукам.
Вместо потасовки новоиспеченные партнеры пожали друг другу руки, а на следующее утро вместе приступили к готовке. Причем кок лично высыпал в суп мандрагору и, как обещал, отказался снимать пробу, выпив для пущей верности несколько кружек цикория, поскольку все кофе на "Кальмаре" он самолично выпил уже давно.
Каково же было его удивление, когда капитан вновь излил поток благодарностей, вернувшись из кают-компании с не до конца опустошенной кастрюлей.
– Представь, мы опять обожрались. Здесь даже кое-что осталось.
– Не может быть! Да как можно этим питаться? Вы что? Не чувствуете запаха?
– Не знаю, нас все устраивает. Особенно количество мяса. Сам попробуй.
– И попробую.
Дождавшись ухода капитана, кок схватился за поварешку и подчерпнул со дна зловонной кастрюли размякший предмет, напоминающий человеческую ступню.
– Что это?
– Остатки твоей ноги, – захихикал Буратино, выдвинув ящик стола, где покоилась окровавленная пила. – Извини, вчера не успел протереть.
– Вчера? – кок в недоумении уставился на свою целую вторую ногу и тут до него дошло. – Ах ты, гадина! Снова одурачил! Припрятал кусочек с прошлого раза!
– Может, и припрятал. Только это к делу не относится. Повторяю, победитель вправе делать с выигрышем все, что ему заблагорассудится.
Внезапно кок разразился громким-прегромким смехом. Аж сковородки, висящие на стене, задребезжали.
– Вот ты и попался, парень. Играем еще раз. Завтра мы добавим в суп недоеденную ступню, а мандрагору добавлять не будем. Если мнение команды по поводу качества нашей стряпни не изменится, я заберу десять золотых и обе твои ноги. По рукам?
– По рукам! Но в случае моего выигрыша, я оттяпаю тебе обе руки. Договорились?
– Договорились!
Буратино выставил вперед ладонь, однако кок не спешил заключать новую сделку, хотя сам ее и предложил.
– Послушай, можешь повременить с пилой?
– Зачем?
– Хочу обменять свою целую ногу на две твоих. Негоже такому славному малому щеголять на костылях.
– Ты настолько уверен в выигрыше?
– Да. Поэтому забочусь о твоем здоровье.
– Хорошо, – окровавленная пила вернулась на прежнее место, и ящик со скрипом захлопнулся. – Отложим ампутации конечностей до завтра. Это будет даже интересно.
И это действительно оказалось интересным, так как на следующий день капитан вернулся из кают-компании, весь кипя от злости.
– Команда в негодовании! Ты подал суп из водорослей и моллюсков, что не лезет ни в какие ворота. Еще там плавала протухшая лапа черепахи. Старший помощник ее попробовал, и его вывернуло на изнанку прямо в кастрюлю. Забирай свою дрянь обратно.
– Полегче на поворотах! – кок ударил кулаком по столу. – Лапа черепахи была почти свежая.
– Вот именно! Почти! – капитан тоже ударил кулаком по столу. – Можно согласиться с урезанием порций, потому что времена действительно настали тяжелые. Но кормить людей тухлятиной я не позволю. Попрошу впредь воздержаться от подобных вольностей, иначе нам придется с тобой распрощаться.
– Да кроме меня на этой дряхлой посудине никто ходить не захочет, – огрызнулся кок. – Другого дурака, готового работать за гроши, вам не найти.
– Уже нашли.
– И кого же, если не секрет?
– Твоего напарника. Мы с ним уже обо всем договорились.
Из-за спины капитана показался притупленный нос Буратино. Не иначе как прохвост решил таким образом окончательно втереться к капитану в доверие.
После столь нелицеприятного высказывания самоуверенности у кока заметно поубавилось. Одно дело – держать в страхе команду, чувствуя свою полную безнаказанность, и совсем другое – когда над тобой нависла угроза быть списанным на берег. К тому же без единой конечности. Спор-то опять проигран.
– Ну что, приступим? – улыбнулся деревянный изверг, проводив взглядом капитана.
– Обманщик! Сволочь! Паскуда!
– Зря ругаешься, приятель! Никто тебя за язык не тянул. Сам захотел играть дальше.
Примерно через тридцать минут операция была завершена. Измельченное мясо второй ноги улеглось на широкий противень, готовясь превратиться в замечательное жаркое, а отпиленные под корень руки отправились дожидаться своего звездного часа на лед.
– Коль я претендую на должность нового кока, – приговаривал Буратино, мастерски орудуя разделочным ножом, – придется уважить команду самому. Но ты не расстраивайся, пока твоя голова в состоянии делиться советами, будешь числиться у меня в помощниках.
– Давай заключим новое пари, – жалобно пролепетал кок.
Несмотря на случившееся, в нем еще теплилась надежда заполучить десять золотых.
– Вы только поглядите, какой смельчак! На что играем?
– Ставлю сразу две ягодицы.
– Идет! Правда, руки мы теперь пожать друг другу не сможем, поэтому я рассчитываю на твою порядочность.
О чем именно договорились на этот раз партнеры, было не важно. Главное, что в течение следующих трех дней почти вся оставшаяся часть кока перекочевала в желудки членов экипажа, а вечером седьмого дня, когда плавание подходило к своему логическому завершению, порадовав всех богатым уловом, между боцманом и штурманом состоялся забавный разговор.
– Представляешь, – протяжно произнес боцман, развалившись на стропилах, – сегодня мне в супе попался говяжий язык. Вот наш кок дает. Видать, совесть в конец замучила.