— Я учился во Франции. — Вулф поддерживал взятый тон.
— Зачем англичанина посылать учиться во Францию?
Вулф широко улыбнулся.
— Это было мое собственное желание, — сказал он.
— Вы в Сорбонне были? — спросил его Эрик по-английски.
Вулф коротко кивнул и выглянул на дорогу.
Разговор отвлек внимание Лифа, и машина въехала в сугроб, который был выше кабины. Вулф и Эрик вылезли и принялись раскапывать снег, пока не высвободили увязшее колесо.
Дальше подъем был более отлогий. Дорога извивалась самым причудливым образом. Они ехали в одну сторону, потом поворачивали в противоположную, выигрывали всего каких-нибудь двадцать ярдов в высоту. Вулф не мог определить, где они, он только догадывался, что вершина уже недалеко, потому что по сторонам все чаще попадались широкие, почти отвесные скалы. Правда, эти скалы не были такими гладкими, как казались снизу. И длинных полос снега, наметенных ветром, он тоже не видел.
— Перевал уже близко, — сказал Эрик Вулфу по-английски.
— Интересно, какая там местность.
— Такая же, как здесь.
— Не думаю.
Вулф снова попытался соскрести лед, намерзший на стекле, но ему не удалось.
— Что там, по ту сторону горы? — спросил он Лифа.
— Долина.
— А дороги там хороши?
— Да, — сказал Лиф. — Хотя не знаю, как теперь.
— Далеко до перевала?
— Перевал уже позади.
— Как? Ведь мы все еще поднимаемся.
— Да, тут дорога немножко возвращается назад. Очень круто, нельзя спускаться прямо.
— Значит, уже начался спуск?
— Да, часа через два будем в долине. Который теперь час?
Эрик взглянул на часы.
— Десять минут первого.
— Быстро управились. До сих пор раньше июня тут никто не ездил.
— Значит, мы обновили дорогу.
— Да. Времена меняются. Я еще помню, как через этот перевал пешком ходили, и то не раньше конца мая. Недели в две, бывало, быстрей не дойдешь.
— А сколько нам сейчас потребуется, чтобы добраться до Намсоса?
— Не знаю. Зависит от того, как там дороги в долине. Наверно, плохие. У подножья горы снег уже тает. Часа четыре, не меньше.
Спуск мало чем отличался от подъема. Пожалуй, был еще труднее. Экономя горючее, Лиф выключил мотор. Снеговую тучу пронесло, и склон горы по эту сторону был освещен солнцем. Вулф видел теперь ясно другую гору, замыкавшую выход из долины, которая лежала под ними. Гора казалась совсем отвесной.
— Долина, верно, совсем узкая, — сказал Вулф.
— Вон она где начинается, — Лиф указал вниз. — Дальше шире. Здесь почва самая плодородная во всей Норвегии.
После этого Лиф замолчал и целый час не проронил ни слова. Вулф попробовал уснуть. Но неожиданные крутые повороты то и дело заставляли его открывать глаза, хотя он и вполне доверял теперь водительскому искусству Лифа.
Иногда приходилось ехать целый километр или больше по карнизу крутого склона, и казалось, только невысокий снежный барьер отделяет их от долины внизу. Дорога вилась, постепенно спускаясь, наподобие гигантских "S". Мотор не стучал; слышно было только грохотанье грузовика на ходу.
Петли дороги становились все длинней и все более пологими, и наконец, после резкого поворота, дорога пошла по прямой. Они въехали в лес. Дорога просекала его насквозь. Когда они выехали на опушку, Лиф повернул голову и засмеялся.
— Посмотрите-ка теперь. Посмотрите. — Он указал вперед.
Вулф и Эрик пригнулись к маленькому просвету в замерзшем стекле. Вулф увидел, как лес впереди расступается и за ним возникает долина. Казалось, огромный клин вбит в этом месте в гору. Почти отвесные склоны сходились углом. Долина здесь была не шире двух километров и узкой длинной белой полоской тянулась, насколько хватало глаз.
— Озеро, — показал Лиф прямо. — Тут и начинается Намская долина.
— Узкая какая!
— Дальше шире. Это только начало. Дорога здесь неплохая.
Лес уже остался позади, и они приближались к озеру. Дорога повернула и вышла к затянутой льдом воде.
— Ну вот мы и в долине. Я сейчас остановлю, и вы сможете выйти и осмотреться.
Лиф затормозил, и они вылезли на подножку и оглянулись назад. Две горы поднимались почти вертикально, образуя боковые стены долины. Третья, самая высокая, замыкала ее в глубине. Точно исполинский ипподром с высокими трибунами.
Вверху, над вершинами гор, безостановочно бежали облака. Снежный вихрь крутился вдоль гребня. Было темно, и неистовствовал ветер. Вулф перевел взгляд вниз и увидел безмятежную белую долину, освещенную солнцем. Тишина. Ни облачка, ни дуновения ветра. Спокойная ясность кругом. Снова он посмотрел вверх и увидел, что метель скрыла вершину горы. Они влезли в кабину, и Лиф включил мотор.
— Здесь, внизу, не бывает ветра, — сказал Лиф.
— Удивительно, — отозвался Эрик.
— Здесь климат самый лучший во всей Норвегии. И почва самая лучшая. Почти чернозем.
Они проехали еще немного до места, где долина слегка изгибалась.
— Ну, озеро мы проехали. Отсюда долина становится шире. Сейчас увидим.
Дорога шла вдоль самого подножья горы. Потом проехали лесок, а за ним начался небольшой подъем. Впереди Вулф увидел расширяющуюся полоску белого снега, несколько домиков (это было первое жилье на их пути после фермы Лифа) и густую рощу.
— Вот видите, — восхищенно сказал Лиф. — Видите, какая земля. Как паркет. Чистое золото. Я хотел тут купить участок, да никто не продает.
Они были в самом центре Намской долины, и вершины гор, теперь освещенные солнцем, расходились все шире, все дальше друг от друга. Вулфу казалось, что он никогда в жизни не испытывал такого полного чувства отдыха. Лиф вел машину совсем медленно. В теплом воздухе долины стекло отпотело; они сидели, слегка наклонясь вперед, и смотрели по сторонам.
— Стоило проделать весь путь хотя бы для того, чтобы увидеть это, — сказал Эрик Вулфу по-английски.
Вулф кивнул.
— А что за народ здесь? — спросил он.
— Народ простой, — ответил Эрик. — Крестьяне. Они живут землей и, кроме земли, мало что знают.
— И хорошо, — сказал Вулф. — Какой покой во всем! Кажется, ничем его не нарушить.
— Долина тянется до самого Намсоса, — педантично напомнил ему Эрик.
Впереди на дороге показались люди. Это были первые люди, попавшиеся им за весь путь, если не считать дорожных рабочих. Человек пятнадцать шли навстречу, почти все — женщины, одна с ребенком на руках. Все несли поклажу. Один паренек толкал перед собой ручную тележку. Поравнявшись с машиной, они посторонились, давая дорогу, но Лиф круто затормозил.
— Добрый день, — сказал он.
— Добрый день, — ответило несколько голосов.
— Вы что это, переселяетесь?
— Приходится переселяться, — сказал мальчик с тележкой.
— А что случилось?
— Деревню нашу разбомбили.
— Это какую деревню?
— Мы из Гронга. Нас бомбили три дня подряд.
— Зачем же вы ушли?
— Солдаты нам велели уходить. Сказали, так нужно. Кой у кого дома уцелели, но солдаты велели уходить всем. Сказали, немцы опять прилетят.
— Куда же вы идете?
— Через перевал, на ту сторону.
— Через перевал? Пешком?
— Нам ехать не на чем, — сказал мальчик.
— Пешком вы не доберетесь, — сказал Лиф. — Мы сейчас только оттуда.
— Да? Ну как дорога?
— Лучше и не пытайтесь подниматься, — сказал Лиф.
— А что там, за горой? — спросила одна старуха.
— Разве никто из вас не бывал там? — спросил Лиф.
— Я за всю свою жизнь не выезжала из долины, — кротко ответила старуха. — Что там? Можно ли прокормиться?
— Прокормиться можно, но неужели никто из вас ни разу там не был? — настаивал Лиф.
— Я был, — сказал мальчик. — Прошлый год ездил в Нордли.
— Был, значит знаешь.
— Да. Я им говорил. Но они хотят уйти отсюда. А там тоже летают немцы?
— Летают, да не задерживаются. Там бомбить нечего.
— Тут у нас тоже нечего было бомбить, — сказал мальчик.
— Где сейчас немцы?
— В Стейнкьере. Стейнкьера нет больше. Сгорел дотла.
— Если они в Стейнкьере, — сказал Лиф, — зачем же им было бомбить Гронг?
— Они бомбили всю долину. Говорят, в Намсосе французы. Намсос тоже, говорят, бомбили. А верно или нет, кто его знает.
— Что ж, идите, — сказал Лиф. — За озером, у поворота дороги, есть домик. Там можно переночевать. Только постарайтесь найти машину, чтобы проехать через перевал. Пешком вы не доберетесь. С ребятами, с тележкой. Не доберетесь пешком.
— Где же мы возьмем машину?
— Что ж, у вас во всей деревне грузовика не было?
— Было несколько, да забрали для армии. Заберут и твой.
— Мою машину заберут? Да она мне самому нужна.
— Ты когда обратно поедешь?
— Не знаю. Вечером, а может быть, и завтра.
— Так, может, ты и подвезешь нас?
— Если не заберут у меня машину — отчего ж. Вот только много вас очень. Дорога скверная. Ну, посмотрим. Ждите меня в том домике. А если случится машина, пусть хоть часть из вас едет.
— Ладно. До свиданья. Будем ждать тебя.
— До свиданья, — сказал Лиф, и грузовик медленно тронулся.
— Зачем им было бомбить долину? — спросил Лиф Вулфа.
— Тут железные дороги есть?
— Одна только: от Намсоса до Стейнкьера.
— Вот в нее и метили, — сказал Вулф. — Вероятно, французы перебрасывают по ней войска.
— Но это далеко отсюда. А они бомбили Гронг. Мы сейчас подъезжаем к Гронгу.
Лиф помолчал.
— Ничем не нарушить покой этой долины, — сказал Эрик Вулфу, но Вулф не ответил.
Они молча ехали вперед. Горы по сторонам расступались, и долина становилась все шире. Она словно была подвешена к скрытым в облаках вершинам. А дорога, проходившая по самой середине, служила центром равновесия. Они выехали на невысокий пригорок. С пригорка они сразу увидели Гронг.
Эрик сказал:
— Ах, черт!
Вулф только покачал головой.