орых после ползти весь день, в надежде, что следующей ночью повезет больше!
И вдруг всё прекратилось! Корабли-охотники куда-то пропали, а самолеты не так опасны сами по себе. И море будто вымерло – мы не знали, что немецкий штаб отдал приказ всем кораблям в западной части Средиземного моря не покидать порты до особого распоряжения! Виной тому была все та же русская К-25, но из расшифрованных немецких радиограмм это было непонятно, и в Британии решили, что это опять наша заслуга! И когда мы пришли в Касабланку – ну не пытаться же без уведомления и связи лезть в зону ПЛО близ Британских островов! – то нас встретили как героев. А русские, как известно, очень долго молчали о своих успехах, так что мы не могли сразу понять, что произошло. И король успел уже подписать указ о моем награждении Крестом Виктории – а после отменять было политически неудобно. К тому же из-за путаницы с названиями даже в иных серьезных военно-исторических трудах я встречал, что «Сатурнию» потопила наша лодка, причем я будто бы приказывал расстреливать шлюпки.
Но я все же с чистой совестью ношу высокую награду, ради уважения к морякам «Спирита», в том походе честно выполнявшим свой долг.
Капитан Юрий Смоленцев, Брюс. Специя, 15 марта 1944 года
За буйки не заплывать! Опасно для жизни.
Там – часть акватории базы, где патрулируют катера и бросают глубинки по любой обнаруженной цели. Ну, а непосредственно у кораблей работаем мы. Под водой засаду, как на суше, не устроишь – ну, чисто теоретически, если воздушный шланг протянуть, кабель для электрообогрева и провод на телефон, и так, чтобы можно было по команде быстро от этого отцепиться – на глубине больше сорока, может быть, так и сделали. А у поверхности с катера работать куда удобнее: и не устанешь, ожидая, и быстрее попадешь на место. Катера и экипажи наши, не итальянские. Был и в иной истории такой проект в конце войны, ОД-200 и ТД-200, деревянный корпус, авиамоторы, «един в двух лицах»: и торпедник, и противолодочник – причем в габаритах железнодорожной платформы. Молодцы предки, озаботились заранее – впрочем, тут и наша информация про дела «человеколягушек» князя Боргезе была оценена должным образом, и разведка должна была что-то знать. Самое же ценное, что на этих катерах был «Тамир-9У» – первый наш действительно эффективный гидролокатор, в иной истории принятый на вооружение лишь в 1945 г. Информация из будущего сумела ускорить процесс и улучшить элементную базу, наличествовал и экран кругового обзора, привычного нам вида – и вполне надежно можно было засечь не только субмарину, но и малоразмерную цель, вроде мин заграждения или боевых пловцов. Правда, дальность в этом случае была небольшой – но для нашей задачи хватало.
Все ж у князюшки был шанс, в самые первые дни. Третья Гарибальдийская в Специю вошла одной из первых – но как бы мы могли грамотно организовать ПДСС, разве что выставить часовых, выдать каждому по ящику гранат и кидать в воду на каждый подозрительный бульк, и ведь делали и так поначалу! Затем фронт сдвинулся на юг, и на смену частям нашего 37-го гвардейского корпуса Девятой Гвардейской армии прибыли моряки-черноморцы и стали налаживать тут свой порядок, покруче немецкого орднунга. Поскольку революция – то ожидалось, что на кораблях под красными флагами будет процветать вольница, как в Кронштадте семнадцатого года, или Испании времен недавней Гражданской, – но на удивление, катастрофического падения дисциплины не произошло, хотя кое-кто из старших офицеров предпочел исчезнуть в неизвестном направлении, да и среди матросиков нашлись желающие податься до дома, до хаты. Но адмирал Владимирский, сам командующий ЧФ, уже имеющий заграничный опыт как здесь, в Италии (в тридцать девятом принимал лидер «Ташкент»), так и в Испании (в тридцать восьмом участвовал в перевозках наших военных грузов), взялся за дело решительно – очень скоро все итальянские чины усвоили, что приказы русского адмирала следует исполнять быстро и точно.
А еще с товарищем Владимирским прибыл отряд ОВРа (охраны водного района), три десятка уже упомянутых мной катеров – ну не любили итальянцы рутинную службу по уставу, с нашими черноморцами как-то спокойнее. Еще зенитно-артиллерийский полк, на усиление ПВО Генуи и Специи. Особисты и комендачи, ну куда же без них? И мы вдобавок – вот «повезло» же, Первая и Вторая Гарибальдийские на юг идут, на Рим – а мы дальше Специи ни шагу! Ходят упорные разговоры, что нас собираются бросить в десант на Сардинию, или вообще переучить на морскую пехоту Народной Италии. Это при том, что больше половины комсостава в бригаде – русские, имеют наши воинские звания и официально состоят на действительной службе в РККА!
Мы, морские диверсы, уже вроде как отдельно. Поскольку двенадцатого марта прибыли и наши, из особого батальона подводного спецназа СФ. Нас, боевых пловцов, по-прежнему рота – но к ней добавили еще роту обеспечения и роту охраны, есть еще учебка, но она осталась в месте постоянной дислокации, в Северодвинске. Знаю, что и на Балтике подобную часть сформировали, там командиром Прохватилов (еще одна реальная и легендарная личность), наш кэп с ним опытом обменивался – а вот на ЧФ не слышал, может, там просто подходящего человека не оказалось – организовать и возглавить? Так что расположились мы теперь в военном порту и находимся на довольствии у флотских.
И каждый день, меняясь посменно, мы бдим на палубах катеров, кружащихся за линией буйков как последний рубеж обороны. За буйками и дальше в море – дозоры ПЛО, в обычном порядке. Служба хреновая – потому что когда ты на взводе, а ничего не происходит, это здорово давит на психику. Но мы умеем ждать, приучены. Вот бы сюда сам князь явился, во главе своей команды!
Накаркал! «Сигнал атаки – три зеленых свистка» – это не бородатый армейский анекдот, а точное описание строенной ракеты с характерным звуком. По договоренности, это значит, что кто-то из катеров внешнего дозора обнаружил чужую лодку. Уже и взрывы доносятся – бомбят. Потопят – хорошо, а нет – придется нам работать! Кто к нам пожаловал, немцы или итальянцы? Разница в матчасти: у немцев более вероятны карликовые подлодки, на текущий день «бибер», в нашей истории в декабре сорок четвертого его сменил «зеехунд», причем оба доставлялись к цели на палубе больших U-ботов и могли совершить самостоятельный переход в несколько десятков миль. Хотя была и торпеда «негер» – вернее, две торпеды, сцепленные параллельно, одна с боеголовкой, во второй сидел пилот. У итальянцев же мини-субмарины тоже были, и совершеннее немецких, но именно из-за этого и крупнее, на лодку-носитель приниматься не могли и были, по сути, именно подлодками малого класса, а не диверсионным средством. А штатным транспортом диверсантов были «свинки», двухместные торпеды, на которых сидели верхом, а не в кабине, как у «негера» или нашей «сирены», и боеголовка делалась отделяемой, чтобы человеколягушки могли установить ее на корпусе корабля-цели и на «обезглавленной» торпеде уйти назад.
Но ориентироваться они должны были визуально, перед атакой подняв перископ или выставив голову на поверхность. Так что смотрим во все глаза и бинокли. Зная, что именно искать – и что это обязательно появится. Если только тревога не была ложной. Ночью было бы хуже, – но и гостям труднее ориентироваться, если корабли и берег затемнены. Так что прийти под вечер, как сейчас, это не авантюра – отрываться, когда шум уже поднят, будут в темноте. Утро тоже хорошо, перед рассветом, когда цели уже видны, а вахтенных больше всего клонит в сон – но здесь на юге сумерек почти нет, зато после ночи часто штиль и безветрие, вода как зеркало, не высунуться, слишком заметно! И солнце было бы с востока, с берега – а сейчас оно с моря, слепит, мешает смотреть. Так что будь я на месте немцев, тоже пришел бы в это время суток.
Ясно видел – мелькнуло в воде! Не перископ, что-то круглое – голова! Пловцу легче, можно аккуратно лишь лоб и глаза выставить, а управляя верховой «свинкой» легко промахнуться на десяток сантиметров, и вот – вся голова наружу. А где же второй, их же двое должно быть – может, меньшего роста, или пригнулся? Сейчас узнаем!
Летим туда, где заметили предмет. Доклад с локатора – что-то есть! Ну все, теперь не уйдете! Не повезло вам, лягушки – даже в конце века развернутая сеть катеров со специальными локаторами ПДСС встречалась не так часто! Но здесь мы знали и ждали – учтя, какой сволочью был князь Боргезе, убежденный фашист и немецкая подстилка – но талантлив и смел, наверняка попробует сделать с нашими то же, что с британцами в Александрии. Контакт устойчив – и не дождетесь вы от нас честной игры, война не спорт и не Голливуд. У нас, в отличие от внешних дозоров, лишь шесть малых глубинок в стеллажах на корме, это если бы «бобры» пришли – зато гранат прихватили с десяток ящиков, кидай не жалей! Только бы у них боеголовка не сдетонировала – не должна все же, ведь мины в заграждении, где интервал метров пятьдесят, не рвутся все от взрыва соседних, а там сотни кило тротила, а не десятки грамм. А человеческий организм куда более хрупок – а если еще у них аппараты с дыхательными мешками, то не завидую, баротравма легких будет обеспечена!
Ну вот, цель не движется. Я и Мазур, Валька и Скунс уже в снаряжении были – ныряем. Если вы ждете от меня сейчас впечатляющего описания рукопашной под водой, то напрасно. Кстати, она имеет свои особенности в сравнении с землей – и очень мало «ударки», так как нет опоры, и учет сопротивления среды, что не только снижает резкость, но и меняет технику, колющий удар ножом проходит заметно быстрее блока, тут проще корпусом работать на скрут. И поскольку человеку увереннее работается лицом вниз, а не на спине, то оказаться сверху – это преимущество. Есть и другие тонкости, которые мы отрабатывали, и куда больше, чем «лягушки» Боргезе, так что и в рукопашной верх был бы наш – но помните фразу что «кольт сделал всех равными», ну а нас куда более равными, ведь стрелять под водой из пистолетов и автоматов в этой эпохе умеем лишь мы! Так что пулю в корпус, если живой нам не нужен, и в руку или ногу, если требуется язык – и кстати, пули для подводной стрельбы больше на гвозди похожи, такая форма меньше скорость теряет в воде. Но эти двое готовы уже и так!