– У этого великолепного плана есть лишь одно «но», Бэзил. Если Сталин потребует того же? Как вы предлагаете взыскать контрибуцию с Германии, если русским удастся оккупировать ее целиком? А с Народной Италии, которая заявит, что никакого отношения к режиму Муссолини не имеет – и это при живом дуче, засевшем на юге? Со Словакии, которую СССР имеет намерение включить в свой состав – вы потребуете, чтобы русские оплатили словацкую долю из своей казны? Про Финляндию, Болгарию, Румынию, Венгрию – Сталин прямо заявил, что сначала эти страны будут обязаны оплатить свой долг перед Советским Союзом, ну а после все остальное!
– Что есть возмутительное нарушение международного права, Уинстон. Если в частной жизни должник обязан одновременно расплачиваться со всеми кредиторами, то отчего в политике должно быть иначе?! Если уж каким-то территориям суждено будет отойти в русскую сферу влияния – так пусть уходят абсолютно нищими, а дядя Джо берет их на довольствие, если ему охота! А нам не до благотворительности – нам еще империю восстанавливать и метрополию, и всяких черных вразумлять!
– Согласен, Бэзил. Но я сегодня хотел видеть вас не за этим.
– Я весь внимание, Уинстон.
– Эта русская подлодка. Мне снова требуется ваш аналитический ум. Чины из Технического отдела Адмиралтейства не могут сказать ничего внятного. Потому что их ум сходен с микроскопом: сориентируйте на проблему, и они ее показательно разберут. Но что делать, когда неясно вообще, как такое возможно? Загадка в том, что эта проклятая «моржиха», совершив переход с севера, а это не меньше пяти тысяч миль, и еще крейсируя в Средиземном море около недели, в Специи не дозаправлялась, установлено абсолютно точно! Принимала на борт торпеды – но ни литра топлива или химикатов! Больше того, по нашей информации, ничего подобного в Италию не завозилось, и никаких хранилищ для химии, весьма опасной, как показал американский опыт, ни в Специи, ни в Генуе нет и не сооружается! Если же учесть, что эта субмарина при оценочных размерах в пятнадцать тысяч тонн развивает под водой сорок узлов – то расход топлива должен быть колоссальным! Чисто теоретически, если вся она представляет подобие бидона с горючим вокруг крохотного прочного корпуса – отсюда и ее размеры! – то все равно, по расчетам наших экспертов, ей должно было хватить, с натяжкой, лишь в один конец! И это я еще не касаюсь вопроса, как заставить энергоустановку, стандартную для боевых кораблей, работать под водой, без поступления воздуха! Русские что, перпетуум мобиле изобрели?
– Уинстон, я все же не моряк и не кораблестроитель. Но чисто абстрактно, если взглянуть на вопрос сверху… А что, если русские всего лишь используют возобновляемый источник энергии? Как в их довоенном романе про подлодку «Пионер» – термоэлементы, работающие от разницы температуры воды у поверхности и на глубине? Крейсерский ход полностью на этом, пополняемом ресурсе – ну а запасы химии на борту, лишь чтобы совершить бросок для атаки?
– Уже рассмотрели. Не существует термопар такой эффективности. Хотя вы правы, может быть не термоэлемент, а что-то другое. Но вот что? Наши эксперты рассчитали даже такой вариант, как использование придонных течений. Лодка становится на якорь и выпускает крыльчатку гидротурбины, как на электростанции – заряжая аккумуляторы. Вот только при скорости течения диаметр такой турбины должен быть метров сто. И для обеспечения суток подводного хода со скоростью двадцать узлов (а именно такой, по наблюдениям, экономический ход «моржихи», судя по ее переходам совместно с эсминцами), заряжать аккумуляторы надо не меньше пяти суток! И масса аккумуляторов должна быть в половину ее водоизмещения! При существующей технической базе – и трудно поверить, что русские сумели настолько нас обойти! Но если даже так – где тогда другие образцы их техники, применяющие что-то подобное?
– В то же время ввозимого источника энергии с такими характеристиками не существует. Даже в теории – ну, кроме гипотетического «атомного котла».
– Этот вариант эксперты даже рассчитывать не стали. За отсутствием даже приблизительных данных. Да, теоретически грамм радия может дать энергию, как целый состав с углем. Но никто в мире пока не знает, как эту энергию безопасно извлечь! Как меня заверили в Техническом отделе, возникает огромное количество чисто инженерных проблем, к которым мы даже не знаем, как подступиться! И это при том, что само явление атомного распада открыто всего пять с половиной лет назад, в декабре тридцать восьмого – срок, немногим больше того, который необходим для строительства подводного корабля таких размеров! Даже меньше – ведь «моржиха» появилась у русских летом сорок второго! А у французов «Сюркуф», всего три тысячи тонн, строился семь лет, с двадцать седьмого по тридцать четвертый – ладно, учтем еще Депрессию! Но, при том что русские тратили год-полтора на постройку обычной, средней лодки их типа Щ или С, они никак не могли успеть!
– А объект есть. И значит, истина где-то рядом, Уинстон. Может быть, настолько проста, что мы ее даже не замечаем!
– Как, например, сверхъестественные силы. Или действительно «подводный флот коммунистического Марса», как ходили слухи?
– Уинстон, попробуем зайти с черного хода, раз уж заперта парадная дверь. Можете вы предоставить мне всю информацию, касающуюся этой субмарины? Включая самую бредовую, даже треп пьяных матросов в пивной. И конечно, мне понадобится время, чтобы всю ее проанализировать и вынести свой вердикт.
Капитан Смоленцев, Брюс. Тулон, 13 апреля 1944 года
Принимай нас, прекрасная Франция, – плохо в этом мире быть слабым!
Де Голль о том и в нашей истории с англичанами собачился. Старался своих людей и оргструктуры сберечь для «послевоенного мира», нехай пока союзники Францию освобождают – ну а британские СИС и УСО, наоборот, пусть французы впереди расходным материалом, а не свои. И у нас здесь – и что с того, что у него целый Второй французский корпус, зато там сам ужасный Роммель, страшно! Так что наши впереди, фронт прогрызают – а эти позади, с заведенными моторами, ждут, когда их пустят в уже готовый прорыв.
Только наши так резво взяли вперед, что добежали от Ниццы до Марселя и Тулона. И тут де Голль взвыл, как кот, которому прищемили хвост дверью. Поскольку в Тулоне застряла половина французского флота (другая половина успела в Бизерту сбежать). А как генералу разъяснил наш Владимирский, «что на штык взято, то свято». Нам достались линкор «Ришелье», переименованный немцами в «Фридриха» (битый, стоял в доке), с десяток эсминцев и миноносцев (из них четыре новых, очень даже ничего), подводные лодки (шваль полная, немцы их даже в строй не вводили) и куча всякой вспомогательной посуды. Нашего комфлота можно понять: вот уйдет «Воронеж» назад на СФ, и что останется в Средиземке для защиты государственных интересов СССР – один линкор постройки четырнадцатого года, два легких крейсера, меньше десятка эсминцев? Рядом с флотом Народной Италии несолидно, понимаешь! Ну а тут еще и «Страсбург» прибрали, надеюсь, в строй введут. Все вместе уже сила.
Мы, особая рота морского спецназа, в Тулон попали вместе с Пятой гвардейской бригадой морской пехоты. Зачем – начальству виднее. Может, думали, придется корабли захватывать? Но фрицы драпанули так, что даже взорвать и затопить толком ничего не успели. Поскольку Полярный Ужас в море ждал, который только что уничтожил их эскадру – да и бежать особо некуда, что у немцев осталось в Средиземке: Корсика, Балеары, Гибралтар, Мальта и, конечно, юг Италии с Сицилией – так все перечисленные сами на голодном пайке сидят. И Роммель на север отошел, без сражения, даже удивительно. За ним де Голль рванул, поспешая с опаской, «а вдруг догоню» – ну, может еще успеет, Париж пока еще союзники не взяли. И американцы во Францию наконец вошли, но не с моря, а от испанской границы. Ну а мы оказались в глубоком тылу, приходуем трофеи и ждем приказа. Интересно, Кусто наши в работу запрягли? Всю информацию по нему я Кириллову скинул.
Место дислокации – задворки военного порта. Вокруг склады, мастерские, еще какие-то постройки, заборы, все неплохо сохранилось, не было тут больших боев – так, стычки с удирающими мелкими группами. Пока зона ответственности морпехов, но скоро уже приедут те, кто надо (нет, не те, о ком вы подумали, а технари – с целью инвентаризации нам доставшегося и возможности вывоза, до того как район вернут деголлевцам; впрочем, может быть, решат до конца войны Тулонскую военно-морскую базу ВМФ СССР сформировать, не знаю). Людей не хватает – вот интересно, к нам французы относятся без восторга, но принимая как данность, а итальянцев тихо ненавидят. К местному же персоналу базы доверия нет – но и распускать их нельзя, нам еще имущество от них принимать, так что выделили французам охраняемую зону, в город выпускаем, а на нашу территорию нет! Но все же велено с лягушатниками вежливо, врагами не считать.
Вот не пойму – чинов местной администрации, кто на немцев работали, сам де Голль приказал не трогать, «они всего лишь исполняли свою работу», – а к своим же женщинам, кто прежде с немцами что-то себе позволил, без всякой жалости! Читал я про это, еще в той жизни, в мире-2012 – но другое дело видеть это вживую, когда женщин, наголо остриженных, в чем мать родила (а нежарко!) гонит по улице толпа и свистит, визжит, скачет, как обезьяны, и швыряет всяким дерьмом или из вонючего ведра обливает. Даже если это и в самом деле б…, реально виновные – ну нехорошо это, не по-людски, европейской культурой уж точно и не пахнет; поставьте им в паспорте штамп, чтобы ни один приличный человек замуж не взял, но самим-то зачем вести себя, как дикари мумбо-юмбо? Так вот и пропало у меня безвозвратно представление о французах как о людях изысканной европейской культуры. Обычный европский народ, не хуже и не лучше других!
И кто считает француженок особыми красавицами? О вкусах, конечно, не спорят, но на мой взгляд, абсолютно ничего особенного, даже итальянки куда красивее. Интересно, как там Лючия? Хотя никакая это не любовь, даже с ее стороны, а всего лишь «если я тебя придумала, стань таким, как я хочу», сама в воображении икону нарисовала, ну а я не виноват, что не соответствую, хочу таким быть, какой есть! Повзрослеешь еще, встретишь своего итальянца – тебя же за талисман Третьей Гарибальдийской считают, любой там сочтет за честь! Мне бы со своими делами сердечными разобраться – писем от девушек из Союза уже два десятка в моей полевой сумке лежит, и все с фото, и все крупные блондинки, цвет глаз не видать, цветные снимки пока еще огромная редкость. И обратные адреса – в основном наш север, но также и Ленинград встречается. Неужели Лазарева уже настолько развернулась? Тьфу, заняться чем, чтобы всякие мысли в голову не лезли?