Еще снайперов, и лучше «тяжелых» – знаю из переписки, что Печенгскую дивизию, где служат хорошо знакомые мне Пилютин с Булыгиным, с которыми мы под Нарвиком на егерей охотились, перебросили на Второй Белорусский после сокращения сил Ленфронта (нет в этой реальности Курляндского котла, так что теперь Ленинградский фронт – это одна активная армия в Норвегии и всякие военные объекты и гарнизоны на территории от Мурманска до Ханко). Так что, мужики, уж простите, что на такое дело подписываю – но конкретно вы можете лишний процент вероятности успеха обеспечить и меньшие наши потери. «Фузея», что модель первая, калибра 14.5, что вторая, 12.7, это по сути противотанковое ружье с прецизионным стволом и оптикой, подобие тяжелой снайперки, состоявшей на вооружении российской армии в двухтысячных. Хотя до настоящей В-94 ей далеко – там была не просто оптика, а настоящая СУО, с лазерным целеуказателем и баллистическим компвычислителем. Но и работать придется накоротке, и не поверю, что фрицы на вагоны танковую броню поставили, вес бы вышел совсем неподъемный. А наше ружье ПТРС вполне нормально било и немецкие танки начала войны, до появления бронекошачьих.
Да, славная будет охота! Навек в историю войдем! За такое и помирать не жалко. Жалко лишь, что сыновей оставить не успел – если что, вспомнить меня будет некому. Брат лишь младший остался, там, в параллельно-будущем мире «2012». Хотя Лючия в последний раз говорила что-то… Ага, через девять месяцев, к тому времени выйдет она замуж за какого-нибудь Марио или Пьетро, меня забудет. Тьфу, отставить пораженческое мышление – в нашем деле если начинаешь о смерти думать, то накличешь, есть такая примета. Так что делай что должно, и чтобы как лучше – а после поглядим, кому жить, а кому нет! И если опытным путем доказано, что параллельные миры есть – то может быть, еще куда-нибудь перенесусь и там путь свой пройду.
Снабжение нам выделили без разговоров и волокиты. Газовые и светозвуковые гранаты, в объеме купе – контузия и слепота всем обеспечена. Ну и конечно, взрывчатка – причем не чистый тротил, а ТГА, смесь с гексогеном и алюминиевым порошком, на восемьдесят процентов сильнее. Детонаторы, провода, шнуры ДШ, подрывные машинки, коммутаторы, аккумуляторы, да и радиовзрывателей не жалко, последние остатки из двадцать первого века. Саперный инструмент, все это закапывать – хотя его можно и у фрицев попросить, зачем лишний груз? И «огневой мощи слишком много не бывает»: два гранатомета АГС – все же сумели предки сделать аналог «пламени», чуть похуже, но вполне сопоставим – и восемь «Рысей» с полным ассортиментом – и кумулятивные, и зажигательные, и дымовые, и главное, термобарические (еще один респект предкам)! И куча прочих мелочей. Как, например, красящие пистолеты для пейнтбола (тоже здешнего уже изготовления!) – для тренировок. Потому что был предусмотрен и полигон – заброшенная железнодорожная ветка, на ней несколько пассажирских вагонов – чтобы отработать быстрое проникновение и бой в тесном пространстве с имитацией подрывных зарядов, двери и окна вскрывать.
Уже на второй наш день здесь, шестнадцатого утром, прибыли «гарибальдийцы». Кравченко лично возглавил команду, четырнадцать человек, самых лучших отобрал, уже сработанных в пары (МЗД обычно вдвоем ставили), из них десять инструкторов. Стоп, а отчего пятнадцать в строю? Подхожу к бойцу невысокого роста, в конце строя. Так, кого мне за это убивать?! Мы тут не в войнушку играем!
И тут Лючия с размаху влепляет мне пощечину. И кричит по-итальянски – я и слова вставить не могу. И не понимаю почти ничего – когда вот так, скороговоркой. Что-то про «кобелино», и еще вспоминаю, она это раньше исключительно про немцев говорила, «непереводимая игра слов». Гарибальдийцы смотрят с пониманием, местные товарищи с обалдением, я спасаюсь бегством, кричу Кравченко:
– Федор Иосифович, что это за цирк?
– А ты попробуй от нее избавься! – оправдывается тот. – Как вы все исчезли, она успела меня извести, и отца Серджио, к товарищу Мехлису прорвалась, и говорила, что до самого папы и даже товарища Сталина дойдет! И ведь добралась бы – ой, бисова девчонка, что в голову вбила, ничем уже не вышибешь!
Стоящий рядом Валька ухмыляется: «Ну ты, командир, попал!»
Последующее объяснение опущу. Утром, злой и невыспавшийся (попробуйте!), гоню свою команду на вагоны. Ладно, птичка-Лючия, раз напрашиваешься, так покажем тебе, где раки зимуют – сама убедишься, что в настоящем деле ты будешь балластом. Нет, кое-чему я ее еще там, в Италии, натаскать успел, на тренировки она ходила со старанием. И даже в нескольких боевых операциях участие принимала – бегала со всеми и стояла у меня за спиной, когда мы немцам дорожный террор устраивали. Но вот сейчас я тебя гонять буду, как самого последнего салабона, пока сама пощады не попросишь!
Разминка, гимнастика – ну это ладно! В Италии тридцатых деревенская девушка, если уж в детстве не умерла, при этом уровне медицины, имеет достаточное базовое здоровье и физические данные, слабые и болезненные просто не выживали. Двигается достаточно ловко и быстро – так мы только начали! И проникновение в вагоны через окна (открытые, чтобы стекол каждый раз не бить), это тоже всего лишь упражнение – в реальности тут сначала будет магнитная мина на борт. Если там броня, успеть укрыться, куда бог укажет – под вагон, или в канаву, – неизвестно ведь, будет поезд на рельсах стоять, после взрыва десятка зарядов по двадцать кило? А теперь дуэльный штурм – разбиться на две команды и по сигналу атаковать вагон с разных сторон, и внутри мочить друг друга краской разных цветов, в кого попали, тот «убит», вне игры, и сам не стреляет!
Ничего себе! Лючия не чемпион, конечно – но явно не аутсайдер! Мелкая, верткая, быстрая – и стреляет на близкой дистанции очень даже ничего! А вот сейчас я тебя персонально проверю, в дуэли!
Все как в ковбойских фильмах. Площадка, нас двое, по сигналу выхватили, и огонь! Вот только, в отличие от киношных ганфайтеров, столбом стоять не надо! Выхватывая пистолет, одновременно резко ухожу вниз и вбок, выстрел, рыбкой вперед, пистолет в двух вытянутых руках, выстрел, перекатываюсь назад, прижимаясь к земле, выстрел! И мне в плечо влетает шарик краски.
Поднимаюсь, иду к Лючии. Ей тоже от меня попало, один раз, в бок. Мать-перемать, да что это такое, я разучился, или уже постарел?!
– Я каждый день тренировалась, синьоре Юри, – говорит эта чертовка, – как ты мне сказал, пальцем на предмет показывать, не целясь – а после проверить. Затем так же с пистолетом. Могу даже с двух рук, но тут куда хуже выходит. Синьоре Юри, признаюсь, что я играла нечестно – я ведь видела, как ты этот прием раньше делал, и знала, куда целить.
Я озверел. Между прочим, правильно заметила – а то я, равных противников не встречая, и в самом деле стал повторяться! К концу дня даже я заметно устал, кто-то из парней держался на одном самолюбии, ну а эта бесовка еще пытается улыбку изобразить! Наконец отбой, умыться – душ, сделанный из бочки на козлах, это не роскошь, а хорошо усталость снимает, особенно если прохладный! – и эта чертовка все рядом вьется. Спрашиваю ее, а если в рукопашке на тебя двое здоровенных эсэсманов? Мы уже дома, она нагибается к своему снаряжению, берет что-то, оборачивается – и у нее на поясе целых четыре «беретты», модель 1934 года, калибр 7.65.
– На тридцать шесть (дальше снова «игра слов», смысл – грязные отродья дьявола) хватит, – говорит Лючия. – Но вы утомились, мой кабальеро, позвольте я вам приготовлю ужин?
Это после того, как она отбегала столько же, сколько я? И если на учении при всех обращалась исключительно официально, как положено бойцу с командиром – то сейчас сладкий голосок, «мой кабальеро»! Свои вещи перетащила, собирается вместе со мной устроиться – нас в домиках поселили, мне отдельную комнатку как командиру, и эта девчонка уже хозяйничает, как у себя? Но стоит лишь мне выразить сомнение, как ангелочек тотчас обращается в фурию – уперев руки в бока, гневно спрашивает:
– А отчего в Италии было можно, а сейчас нельзя, или у тебя уже какая-то появилась?
И кто говорил, что итальянки мягки и во всем покорны мужчинам?!
Ладно, птичка, сама напросилась – и еще несколько дней подготовки впереди! А мне действительно нужен ординарец, по итальянскому опыту – забот куча, о своем быте часто просто подумать не успеваешь. Вот только ужин в постель – это лишнее. Нас, перед операцией, кормят без всякой нормы, сколько влезет!
Еще через день прибыли затребованные снайперы. Приветствие Пилютину с Булыгой, знакомство с остальными (не было у гарибальдийцев «тяжелых» снайперов с «фузеями», пришлось брать со стороны). Их от штурма вагонов избавил, зато физуха с рукопашкой в начале дня были обязательны для всех. И минеры тренировались быстро и слаженно закапывать под насыпь гостинцы – если ставить им в помощь еще пару человек с большими лопатами и работать не пригибаясь, то управлялись за семь-восемь минут! Ну, а «штурмовикам» приходилось тяжелее всех. Теперь обороняющаяся команда заранее занимала позицию в вагоне, ну а наступающим надо было проникнуть внутрь и выбить всех с минимальными своими потерями. «Убитых», конечно, было много – но ведь мы «условно» не применяли гранат, и как смоделировать подрыв поезда на минах, много ли останется боеспособных? Не один заряд под паровозом – а десять, двадцать, разнесенных по всей длине состава. Трудность была лишь рассчитать, какой вагон нужен нам, чтобы не трогать его. Считая стандартную длину вагона двадцать пять метров – и что немцы, насколько нам было известно, порядок вагонов в поезде не меняли, все же к планировке квартиры даже фюрер привыкает, да и неудобно, к примеру, в вагон-ресторан через казарму охраны ходить.
Кстати, большинство привлеченных в нашей команде всего за несколько часов до вылета узнали о подлинной цели операции – кто будет в поезде, на которой мы охотимся, и что по возможности объект надо взять живым. Услышали в ответ восторженные матюги – и даже возмущение, что раньше не сказали, «тогда бы с удвоенной силой тренировались». А уж как реагировали итальянцы… Однако же вызывало опасение – а вдруг они не удержатся и прежде времени начнут стрелять в «слуг сатаны»?