Всего двести миль до меридиана острова Медвежий. Меньше суток хода – и мы повернем назад. Возле Иоканги, на траверзе мыса Святой Нос, нас встретит ледокол «Микоян», обеспечивающий наш путь до Северодвинска. Прошлой зимой мы шли оттуда подо льдом, но в горле Белого моря и Двинской губе глубины чуть больше тридцати метров, а у нас от киля до верха рубки двадцать с лишним, пройти можно, но с колоссальным напряжением у штурманов, боцмана, рулевых, в течение всего перехода. Примерно то же самое будет ждать нас в Чукотском море, и не двести, а шестьсот миль мелководья до Берингова пролива – и не случайно командирам атомарин, сумевшим перейти так с Севера на ТОФ, давали Золотую Звезду в мирное время.
Возможно, нас ждет «предварительный» поход под арктическими льдами, на полюс, или, что вероятнее, до хребта Менделеева, две трети пути до выхода в Тихий океан. Или будет принято решение идти через Атлантику, Индийский, южные моря. Или нас оставят здесь на СФ, решив, что риск не оправдывает пользы – тем более что после миссии на Дальнем Востоке (и капитуляции Японии) придется возвращаться на Север. Я не знаю, пока.
Но любой приказ товарища Сталина будет выполнен. Ради того, чтобы в этом мире и в 2012 году был СССР!
А все, кому это не нравится, нехай лесом идут!
Берлин, рейхсканцелярия, 2 января 1944 года
Германия не потерпит еще одного предательства! В час, когда русские орды готовы пройти по Европе, подобно диким гуннам, сокрушившим Рим – и лишь доблесть германских солдат спасает цивилизацию от этого кошмара! И я не потерплю даже попытки ударить нам в спину!
Ваша Венгрия – это продажная европейская шлюха, но всему есть границы! Господин регент, вы думаете, я не знал про ваши заигрывания с янки и британцами, посылку ваших эмиссаров в Турцию, Швецию, Швейцарию на секретные переговоры с ними? Но делегация в Москву – это уже чересчур! Русские взяли Братиславу, захватив всю Словакию. Русские заняли Югославию, угрожая уже и Австрии, и Италии. А Трансильванию зачем я отдал вам четыре года назад – чтобы вы сдали ее румынам? Одна лишь Венгрия держалась несокрушимым бастионом за Карпатскими горами – и вдруг вы захотели выкинуть белый флаг?
Господин регент, подпишите вот это. Завтра Венгрия будет оккупирована германскими войсками – по вашей просьбе и с вашего согласия, и вы, во избежание эксцессов, прикажете своей армии не сопротивляться! Впрочем, любое сопротивление будет подавлено с предельной жестокостью – если ваше население не проявит благоразумие, то испытает на себе все ужасы самого беспощадного оккупационного режима!
Вы же не хотите, чтобы Будапешт стал подобием Варшавы, а вся ваша страна уподобилась бы бывшей «территории Виши», где мой верный Достлер старается так, что очень скоро там не останется на воле ни одного живого француза?
Подписывайте – и свободны. Надеюсь, вы поняли меня правильно, и недоразумений не будет?[24]
Капитан Юрий Смоленцев, позывной «Брюс».
Будапешт, 8 января 1944 года
Вот не знаешь, куда завтра попадешь! Хотя песня про десятый наш десантный батальон, который почтальон с ума сойдет пока найдет, стала здесь уже всему осназу известной, чем-то вроде гимна.
В ноябре был в Восточной Пруссии. Снимаем сливки, пока враг ключик не подобрал – верно писал Бушков про «сухопутное мышление», по которому вода – это лишь преграда. В этом времени ПДСС еще большая экзотика – флотские немцы, после того как мы в Нарвике подлодку угнали, наверное всё ж будут на воду с опаской смотреть, что оттуда кто-то вылезти может, есть же там умные, должны сообразить. Но кто этому станет обучать немецкую пехтуру?
Так вот, Мазовия – место довольно гнусное, по изобилию речек и каналов сильно напоминает Мгинские болота. Это уже Европа, тут зимы теплые, водоемы не замерзают. Так у немчуры там целый район был подготовлен к затоплению – вода за отсыпанными дамбами, только шлюзы открыть. Предполагалось, когда наши наступать будут, немцы в стороны отступят – и несколько километров в поперечнике сплошь зальет, не так чтобы сильно, но даже на метр-полтора над землей – это вся техника ёк, да и пехоте не позавидуешь, всё ж холодно – а там местами, как после оказалось, и два, и три метра было, в низинах. Но наши о том узнали (как, я не в курсе, нам уже задачу ставили) – в общем, мы сначала по каналу под водой проплыли ночью, затем вылезли и устроили отдельно взятым фрицам на насосной станции Варфоломеевскую ночь. Часовых сняли из «винторезов» (ой, что будет, когда наши ПНВ сдохнут – и видели бы вы, что здесь с батарейками придумали, провода идут в карман, как от наушников плеера, ну не умеют еще делать компактные элементы питания), а вот что делать с фрицами в блиндаже, чтобы без шума? Можно и в ножи, спящих – а можно всех сразу: граната с «черемухой-10» в замкнутом и ограниченном пространстве работает, как боевое ОВ. У нас на учениях было в том, бесконечно далеком, дветысячи-каком-то – двое солдатов-срочников в блиндаж спрятались, а посредник идиотом оказался, шашку этой гадости кинул – так и не откачали ребят. Ну, а здесь «черемуха» производится для нужд НКВД – я и озаботился достать. А что немцы после скажут про Конвенцию, мне глубоко по барабану.
Ну, открыли мы шлюзы. После чего купаться пришлось уже немцам, не успевшим отступить. А у наших наготове были все плавсредства, какие смогли достать – и лодки, и «даки», американские автомобили-амфибии, которые после были МАВ и БАВ. В прорыв вошли – и дальше, на Кенигсберг. В Восточной Пруссии всё неспешно было, методично – зато без больших потерь. Как начали, чтобы союзников в Португалии выручить, так движемся, движемся, без остановки.
Затем была Висла. Снова через нее плыли – на берег прямо уже не очень-то выйдешь, там и мины, и противодесантные заграждения, укрепились немцы – но вот про какую-то речку, или ручей, левобережный приток, не подумали. И правильно – оборона у немцев от десанта на плавсредствах была заточена, а не от нас. А мы проплыли, ночью, незаметно на берег вышли – нет, никого не резали, ничего не взрывали. Там дивизионный узел связи был, от наших позиций четырнадцать кэмэ, корпусные 122-миллиметровые достают – ну а мы лежим поодаль, и по радио корректируем, после так же тихо и ушли, даже никого сами не убили.
Там же, на Висле, было дело с немецкой речной флотилией. Флотилия – это громко сказано, но несколько катеров шастают, обстреливают, неприятно. Тут главная забота была выследить, где у них логово – и летчиков привлекали, и пленных спрашивали – уж очень хорошо маскировались, гады! Нашли наконец – в принципе, тоже можно было артиллерией накрыть, но нет гарантии, что уничтожили бы всех – так что было это запасным вариантом. А основным – мы подплыли ночью, и без всякого Голливуда, никаких танцев со стрельбой и с захватом – а тихо и незаметно прилепили на днища гостинцы и исчезли. И после, стоило катеру отойти от причала, «вертушка» от потока воды делала нужное число оборотов, и усё! Для тех же катеров, что никуда не шли, через сутки срабатывал химический взрыватель. И наконец, если немцы сообразили, в чем дело (взрывы одновременно отрегулировать никак нельзя) – снять мину с отработавшим предохранителем невозможно по определению, она при любой попытке отделить от цели рванет, так что не завидую немецким саперам-водолазам. Больше катеров на Висле наши не видели: была флотилия – и не стало.
На Висле бои уже не местного значения вовсю шли еще в декабре – наши понемногу расширяли плацдармы, вели разведку боем, и наконец первого января двинули, вот-вот вырвемся на оперативный простор. Дальше к югу – Словакия наша вся, немцы восстание так и не успели подавить. И в Югославии тоже вроде порядок, одна Венгрия как аппендикс вдается в наш фронт, далеко на восток. В политику меня не посвящают, предположить лишь могу, что были какие-то переговоры, ну не дурак же Хорти, вроде он и в иной истории пытался соскочить, но не успел. И здесь так же вышло, немцы в Венгрию вошли оккупантами – а дальше началась уже политика, в которой мы приняли самое непосредственное участие. Короче – кого тут надо пристрелить, чтобы не мешал?
В иной истории, откуда мы пришли, немцы оккупировали Венгрию в марте сорок четвертого. А в октябре скинули Хорти, задумавшегося о том, что неплохо бы последовать примеру Румынии и Болгарии. В итоге в Венгрии были очень тяжелые бои, погибло много наших, эсэсовцы сопротивлялись яростно – когда в феврале сорок пятого мы предлагали сдаться фрицам, окруженным в Будапеште, они расстреляли наших парламентеров. После был Балатон, последнее немецкое наступление в этой войне, когда Шестая танковая армия СС (та самая, что гоняла американцев в Арденнах) сумела вдавить и растянуть наш фронт, но не прорвать его. Лишь в марте немцев погнали назад, до самой Вены. Но крови нашей пролилось немеряно – что с того, что немцам досталось тоже?
Адмирал Хорти всё ж не был фашистом. Диктатор, аристократ – осколок Европы до четырнадцатого года – «белогвардеец», но не фашист. А вот Салаши и его банда, которых немцы поставили взамен, были именно «серые штурмовики», фашисты венгерского розлива. И дрались они упорно – понимая, что терять им нечего. В этой же реальности немцы вошли в Венгрию третьего января. И была информация, что в этот раз они ждать полгода, чтобы поставить своих марионеток, не будут. А этого допустить было нельзя – заманчиво всё же, чтобы Венгрия упала нам в руки, как Румыния или Финляндия, с малыми нашими потерями. Даже если шанс не стопроцентный – но ведь есть?
И – подготовка в самой дикой спешке. Поскольку события в Будапеште, по данным разведки, должны были развернуться в самые ближайшие дни, надо было успеть. И немцы только что вошли в чужую для них страну – ну не может у них быть орднунга сейчас и чтобы всё под контролем – но чем дальше, тем труднее будет нам проникнуть в город. От линии фронта до Будапешта двести километров, если измерять по реке Дунай. И огромная проблема, что никто из нас по-венгерски не говорил. Язык ну совершенно непонятный, с германской и славянской группой ничего общего, времен нет, родов нет, зато целых тридцать шесть падежей! Правда, в пункте назначения нас встретят и помогут – южное предместье города, на восточном берегу Дуная – но уж блокпосты на всех дорогах немцы выставили наверняка, это же азбука гарнизонной службы в военное время. В принципе, если очень поста