– Хлопче, ну пожалейте меня! – едва не плакал курьер. – Я ж тоже без зарплаты останусь! Ну хоть что-нибудь – а я перед самим Бандерой слово замолвлю! Чтобы когда американцы придут, и друже Степан станет президентом всея Украины, от моря до моря – вас он в премьеры взял!
– Ладно, – ответил атаман, – только без крови, а то нас и отсюда достанут! Хлопцы – ради неньки Украины животом рискнуть не побоимся, наверх пойдем! Бери дерьмо, полные карманы – разбросаем у домов партийных, комсомольцев и активистов, да в правлении дверь измажем! Пусть знают, что не вмерла Украина – и боятся нас. Слава героям!
И. В. Сталин.
Что никогда не войдет ни в чьи мемуары
Неужели все было напрасно? И историю изменить нельзя?
На столе – материалы по «кириченковскому» делу. Все казалось просто: ухватить за ниточку, потянувшуюся наверх от киевского предателя и пособника недобитых фашистов, вытянуть всех, с кем он успел вступить в преступный сговор – и по закону, за измену Родине, или к стенке, или в лагерную пыль! Ну а всем прочим – получив наглядный урок, продолжать строить коммунизм, во славу идей Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина! И вперед, к новым победам.
А все оказалось куда проще. И сложнее, и страшнее.
Как там говорил этот товарищ из ГДР, группенфюрер Рудински, записано в протоколе? «Человек это такая тварь, что всегда норовит прежде всего для себя. Если это совпадает с общей целью, имеем полезного члена общества. Иначе же – преступника». Ну, если не брать в расчет пассионариев, готовых драться за идею. Однако и они сильны прежде всего тем, что ведут за собой массы, не только и не столько как облеченные властью, но прежде всего как «центры кристаллизации» Идеи. И как верно учил Ильич, будет очень глупо надеяться на голый энтузиазм, не учитывая насущные интересы.
Так был заговор или нет? Если ответственные товарищи – облеченные властью, в том числе и в войсках, в ГБ – ведут меж собой разговоры, «а вот если бы», это уже измена? В отличие от Кириченко, никто к конкретным делам не перешел, в сговор с такими, как Василь Кук и его банда, не вступал – и о том, что должно было быть в Киеве, знали лишь то, что что-то должно там произойти, – а когда открылось, возмущение открытым союзом «царя украинского» с бандеровцами было вполне искренним, ну нельзя же так, черт побери, надо и предел знать! Исключительно аппаратные игры – иначе же, пока враг внешний силен, это надо совсем мозгов не иметь, чтобы не понимать, не будет СССР, нас всех фашисты и капиталисты на фонарях развесят!
Это понимание уйдет, когда мощь Советского Союза вырастет настолько, что покажется – она не денется уже никуда. И можно отщипнуть кусок, предать чуть-чуть, для личного блага. А затем – уже и по-крупному, ведь так хочется пользоваться всем, тебе положенным, не как служебной квартирой, пока ты при исполнении, она твоя – а на постоянной основе, и детям передать? Только он, Иосиф Виссарионович Сталин, мог заставить номенклатуру работать – держа ее в черном теле, постоянной угрозой чистки и расстрела. Ну и конечно, осознание положения СССР как осажденной капиталистами крепости тоже играло роль. Но очень скоро ни того ни другого не будет. Он, Сталин, не вечен – а враг переведет войну в иную плоскость, к которой мы окажемся не готовы. Разрядка напряженности – «лишь бы не было атомной войны», разве не сами мы внушали это массам? И люди просто устанут, работать на завтрашнюю возможную войну, сейчас отказывая себе во многом. Потому Горбачев и имел колоссальный успех! Если капитализм уже не тот, «не агрессивный, а с человеческим лицом»? Не понимая, что если это отчасти и имело место – то исключительно благодаря противостоянию с СССР и коммунистической идеей! Как говорил еще Рузвельт в тридцатые: «лучше дать рабочим что-то – чем после они сами возьмут все».
Брожение, недовольство в рядах номенклатуры – это заговор или нет? Глупо надеяться, что заговорщики оставят явные следы, вроде организационного оформления в какой-то «Союз меча и орала» или составления письменных планов и обязательств? Но тогда за болтовню можно завтра же арестовывать любого – или, по крайней мере, большинство! Но даже если на такое решиться – станет не лучше, а хуже! Ведь те, кто придут на место изъятых, будут думать точно так же – да еще и прибавится инстинкт самосохранения, «а если завтра и нас?». И все пойдет по новой!
А если и не решатся, или полицейские меры окажутся эффективными – можно быть уверенным, что после его, Сталина, смерти (а сколько ему здесь отпущено судьбой, пусть даже не до пятьдесят третьего, а на несколько лет дольше, что это даст по большому счету?), не найдется никого на его место! И сам он там сделал все, чтобы не было преемника, на голову возвышающегося над остальными – и эта кодла, бдительно следя друг за другом, в клочья порвет любого кандидата в Вожди! Как Лаврентия. А ведь Никитка, шут с «незаконченным начальным», но не дурак, верно почуял линию, он на Двадцатом съезде там вылез именно затем, чтобы заявить, я от прежней политики отрекаюсь, никого не буду гнобить! И реально проводил, что при нем любой член верхушки, как ЦК и Политбюро, не мог быть арестован, а тем более расстрелян – гуманиста из себя изображал, это Никитка-то, в тридцать седьмом, будучи первым в Москве, требовавший «увеличения квоты на расстрелы», да и после меня устроивший кровавую чистку МГБ и МВД! И стала номенклатура неприкосновенными «священными коровами», а отсюда был лишь крошечный шажок осознать и сформулировать свой насущный интерес, стать «новым дворянством», жить как Рокфеллер, детям унаследовать. А так как на всех не хватит (поначалу даже не благ, а мест, ответственных постов), то заблокировать социальный лифт – после чего номенклатура окончательно превращается в клику, заботящуюся исключительно о собственных интересах. «Приватизировать» то, чем распоряжаешься – со страной что станется, на всех хватит тащить, мы же сверхдержава! Да и капитализм теперь белый и пушистый, нам больше не враг – и жить на Кипре или во Флориде куда комфортнее, как и отдавать своих отпрысков учиться в Гарвард или Оксфорд! Тьфу!
Хотелось взвыть! Выходило, что несмотря на все, историю по большому счету мы не изменили, стрелку не перевели. Одержать Победу с гораздо лучшим результатом, продвинуть границу на запад, присоединить еще какие-то территории – чтобы через полвека или лет семьдесят, сто, неважно, все это так же переметнулось к капиталистам! Можно расстрелять Хрущева, и еще по списку – на их место станут другие! Итогом все равно будет правление номенклатуры – которой и сама коммунистическая идея нужна лишь как набор лозунгов-заклинаний! Значит, будет и застой, и низкопоклонство перед Западом (из-за его банального превосходства по уровню жизни особенно для верхушки – ведь хочется жить, как Вандербильд, в свое удовольствие, а не под дамокловым мечом все потерять, когда оставишь пост). И будет в завершение та же капитуляция перед Западом, возможно по другому сценарию, и ползучая реставрация капитализма. Даже то, что здесь в живых осталось наших советских людей на несколько миллионов больше – и то не сыграет роль, ведь не прислушались же предатели там к референдуму, на котором девяносто девять процентов населения были против развала СССР!
Хотя что-то и здесь мы изменить сумели! Самое простое было перенести границы, вернуть в РСФСР области с русским населением (Донбасс и север Казахстана), в двадцать втором подаренные нацреспубликам «для укрепления пролетарского элемента», равно и в историческом и культурном отношении тяготеющие к России, как Нарва и Двинский край. И если Никитка в пятьдесят четвертом обосновывал необходимость передачи Крыма тем, что все коммуникации туда, и железная дорога, и электричество, и вода, идут через перешеек, с Украины – так что Крым в большей степени замкнут на хозяйство УССР, чем РСФСР, так отчего бы теперь не передать в Российскую Федерация и Одессу, Николаев, Херсон, совершенно не украинские по духу города? Ну зачем Украинской АССР, а тем более Галиции, свой выход к морю? И Абхазия с Южной Осетией здесь – автономии уже не грузинские, а российские. Восточная Украина, Белоруссия, Казахстан, Киргизия – переведены из ССР в автономии, а ведь там, в мире «Рассвета», ни одна АССР не отделилась, ну кроме Чечни, на время, но то особый разговор! И другая совсем линия в отношении нацразвития – в главу поставлены прежде всего общесоюзные интересы! Не должно быть никаких нацкомпартий, национальных Академий наук (тоже источник диссиденства), университетов с преподаванием на национальных языках (хотя тут прямым запретом больше навредишь – действовать будем тоньше) – элита и интеллигенция из нацреспублик должна искренне считать себя частью общесоюзной, и никак иначе! Тут дело не быстрое и не легкое, придется ломать через колено национальный уклад. Вот Мухитдинов, первый Узбекистана в пятидесятые, был ведь солдатом в Сталинграде, значит, не наследственный бай? Которого однако даже Хрущев с трибуны Двадцать второго съезда прилюдно обвинил в «байстве, чванстве, насаждении чуждых порядков». Положим, Никитке большой веры нет, там всякое могло быть – но весьма вероятно и то, что Мухитдинов всего лишь поступал, как положено вести себя Большому Человеку в узбекском понимании! А интересно, как его преемник себя повел – точно так же, ну может быть с некоторой оглядкой, на первых порах? Что ж, как сказал Смоленцев, один из «гостей из будущего» – здесь в СССР не должно быть ничего, кроме СССР! Мы полностью с этим согласны – задача, конечно, не простая, но понятная. Чтобы любой желающий во власть усвоил – если он хочет подняться выше уровня родного аула или кишлака, то должен принять наши правила и жить исключительно по ним – иначе же мы никого не неволим, паси баранов дальше!
Хуже было с Прибалтикой. Эстонский и латышский пролетариат, пригласивший нас в сороковом, почти весь полег на фронте, что подлинно невосполнимая потеря. Там на объекты промышленности пришлось посылать русских – но при значительном проценте населения, они уже не смешивались с местными, жили наособицу – и после девяносто первого все оказались «оккупантами», унтерменшами, лицами без гражданства! Значит, обратить самое пристальное внимание на коммунистическое воспитание местного населения, прежде всего молодежи, поощрять переучивание крестьянства в рабочих, чтобы со своих хуторов на заводы шли! И никаких там вернувшихся «лесных братьев», после всего деся