?! Впрочем, что можно ждать от тех, кто склоняет голову перед врагом, продолжая жить – вместо того чтобы поступить так, как известно любому самураю? Германские гайдзины, при всем их самомнении, еще хуже гайдзинов русских, если вспомнить, кто уже дважды брал Берлин! Честь у них заменена всего лишь оружием – потому, видя, что враг вооружен лучше, они считают должным сдаться. Они никогда не могут поступить, как Миямото Мусаси, великий мастер меча, который не раз выходил на поединок с боккеном – тренировочным деревянным мечом – против стальной катаны, и побеждал! Слава Аматерасу, мы не немцы – и пока страна Ямато сохраняет этот дух, она непобедима!
К сожалению, я не мог немедленно казнить труса и изменника, ввиду его бесчувственного состояния, в котором он не мог бы осознать боли и страха смерти. Потому он был помещен в тюрьму, в ожидании своей участи, а нам пришлось решать неожиданно возникшие проблемы. Одну из «пантер» так и не сумели завести. Вторая заглохла в самом начале марша, и ее пришлось тащить на буксире, назад в мастерские, третьим танком – сорок пять тонн были не по силам ни одному нашему тягачу. И нас очень душила русская авиация, нападая даже на одиночные машины и мотоциклистов. Лишь в темноте нам удалось приблизиться к русским позициям и начать решительный штурм. Зато я мог спокойно доложить, не теряя лица, что русский плацдарм уничтожен, сожжено более двадцати единиц вражеской бронетехники, у нас потерь нет (при собственно бое – если не считать потери в пути от авианалетов).
Мы победили в этом первом бою! За императора! Тэнно Хэнка Банзай!
Из докладной записки в штаб 1-го Дальневосточного фронта.
Обобщение опыта операции «Снегопад»
Авиация – все поставленные задачи в целом выполнены успешно. Однако большое расстояние от аэродромов на нашей территории (400–500 км) вызывало трудности со своевременным оказанием авиаподдержки (подлетное время больше часа). Блокирование района звеньями и даже парами истребителей дальнего действия было совершенно недостаточным, так как при обнаружении значительных японских наземных сил четверка истребителей может штурмовым ударом нанести ущерб, но не остановить полностью движение колонны. Также истребители могут быть связаны боем японскими самолетами в самый неподходящий момент. Именно это являлось причиной, по которой группировка японцев (до двух рот мотопехоты с танками) сумела беспрепятственно подойти к прикрываемому объекту. Опасных последствий удалось избежать, лишь благодаря оперативному перенацеливанию эскадрильи 892 иап, оказавшегося в данном районе в связи с выполнением своей боевой задачи – что было далеко не оптимальным решением.
Представляется лучшим с самого начала придать десанту эскадрилью непосредственной поддержки, с базированием на захваченном аэродроме. Вопросы тылового обеспечения могли быть решены переброской на Ли-2 необходимого персонала и снабжения. Также возможным было бы использование транспортных ТБ-3 как танкеров, с заправкой истребителей на земле из их баков.
Исключительно хорошо работала служба авианаведения, приданная десанту, – обеспечившая авиаподдержку при отражении наземной атаки японцев. Но следует отметить, что большое значение имел и высокий приоритет операции, установленный штабом 9-й Воздушной армии.
Применение самолета огневой поддержки наземных войск в целом себя оправдало. Но необходим высокий уровень подготовки летных экипажей, так как из-за неточного пилотирования отклонение огневого воздействия на цель доходило до 50, а в отдельных случаях до 100 метров. В итоге наземные части, указав цель, поспешно отходили назад, что замедляло их продвижение и могло повлечь неоправданные потери.
Высадочная часть – применение планеров, а в дальнейшем и посадочного десанта вместо парашютистов, в данном случае себя оправдала. Но следует учесть, что это было возможным исключительно из-за пренебрежения японцев к малокалиберной зенитной артиллерии. Поскольку при захвате десантниками зенитных батарей в районе аэродрома оказалось, что часть орудий была исправной, то есть не выведена из строя предшествующим авиаударом.
Полностью оправдало себя включение в состав десанта легкой бронетехники. Даже легкие танки Т-60 оказались успешны при подавлении огневых точек и действиях против пехоты противника при отсутствии у нее средств ПТО. Однако последующее оставление техники с выводом ее из строя представляется допустимым лишь в исключительных случаях – обстановка вполне позволяла повторный перелет к месту десантирования тяжелой транспортной эскадрильи, с эвакуацией техники.
По наземной части – предварительная оценка низкой боеспособности японских войск, охраняющих объект, оправдалась. Однако недостаточно была учтена готовность японцев к уничтожению своих же сил (при штурме тюремно-производственного здания, до 30 процентов японских потерь были от собственного газа). Лишь уничтожение десантом системы вентиляции объекта и своевременно принятые медицинские меры позволили избежать полной гибели заключенных (спасено 36 человек из 83) и уничтожения штурмовой группы (50 процентов потерь!).
По обеспечению – явно недостаточной была численность медико-санитарной группы, приданной десанту. Обеспеченность медикаментами была удовлетворительной, но остро не хватало дезинфецирующих средств. Равно как и упаковки для изымаемой документации и вещественных доказательств (герметичных резиновых мешков) – в итоге опасный груз перевозился без мер эпидемиологической предосторожности, что потребовало последующей трудоемкой дезинфекции самолетов (два транспортных авиаполка выведены из строя на пять дней).
Категорически не были соблюдены рекомендации на территории объекта действовать исключительно в средствах защиты, с последующим их сожжением. В итоге весь личный состав 101 шбхз пришлось подвергнуть карантину. К настоящему времени случаев заболевания заражения среди л/с не обнаружено.
Из кн. А. Сухорукова «В небе Маньчжурии и Китая».
Из интервью с летчиком 776-го ИАП
32-й истребительной Краснознаменной
авиационной дивизии 9-й ВА
1-го Дальневосточного фронта полковником
И. Ф. Гайдаем (альт-история, 2002)
А.С. Вы уже говорили, что в 1943 года ваш полк снова перевооружили – на какую модель?
И.Г. На Як-9Д. Вначале 1-ю эскадрилью, потом 2-ю, потом 3-ю. Где-то за месяца два-три уложились. А старые Як-7Б списали – и изношены были к тому времени, и сделаны коряво, да и двигатели слабоваты.
А.С. И как вам «9Д»?
И.Г. Понравился. Он был быстрее, у него более мощный двигатель, больший запас горючего. Иногда, бывало, лётчик потеряет ориентировку, заплутает, тогда запас очень помогал. Спокойнее действуешь, когда знаешь, что горючего хватит.
А.С. А по маневренности?
И.Г. Такой же, как Як-7Б, а на вертикали даже чуть и получше. Я, например, особой разницы в маневренности не видел, но «девятка» была явно быстрее.
А.С. У Як-9Д вооружение было послабее, чем у Як-7Б – один пулемёт, а не два.
И.Г. Мы тогда на это особого внимания не обращали. Дальний Восток, войны нет. Нам запас горючего был важнее, чем мощность вооружения. Главное, что пушка есть, а пулемёты это только дополнение.
А.С. По оборудованию кабины эти самолёты сильно отличались?
И.Г. Почти не отличались, но кабина Як-9Д была сделана намного аккуратнее.
А.С. Пополнение тогда в ваш полк приходило? Если да, были ли фронтовики?
И.Г. Пополнение приходило. В основном младшие лейтенанты из авиаучилищ. Фронтовиков только двое. Как раз тогда у нас сменили командира полка и штурмана полка. Прислали двух «варягов» – майора Новоселова и майора Дубинина. Вот они были фронтовиками. Новоселов сразу стал для нас большим авторитетом. Очень умелый лётчик и с большим опытом. И Дубинина мы тоже уважали. У нас в полку тогда была постоянная нехватка младших специалистов – техников, оружейников, механиков, прибористов и прочих. Лётчиков хватало, а вот «спецов» нет. Только после окончания войны их число довели до полного штата.
А.С. Летали в 1943-м много?
И.Г. Мало. Постоянная нехватка ГСМ. Летом ещё ничего. Бывало 1–2 полёта в неделю, а зимой могли и 1 раз месяц слетать. Конечно, хотелось больше, но все прекрасно понимали, что горючее на фронте нужнее.
А.С. Учебные воздушные бои тогда вели? На полигоны летали?
И.Г. И бои, и полигон. Составлялся план учебного боя и по нему вели отработку боевого маневрирования. На полигонах стреляли по наземным целям из пушки и пулемёта. Пару раз стреляли по конусу, только из пулемёта. Были полёты и на отработку групповой слётанности, и «по маршруту». В 1943 году мы летали куда больше, чем в 1942-м, но всё равно мало. Нормально начали летать только в 1944-м, ещё война шла, а нам уже план полётов начали составлять с полным количеством лётных часов.
А.С. Как встретили окончание войны?
И.Г. Я на аэродроме тогда был. Прибегает посыльный из штаба и что есть мочи кричит: «Война кончилась! Победа!» Что тут началось! Шум, объятья!.. Оружейники притащили ракетницы, начали из них стрелять! Хорошо, что у летчиков пистолетов с собой не было, а то бы весь боекомплект расстреляли.
А.С. А что, лётчикам пистолетов не давали?
И.Г. Только на полёты. Идёшь в полёт – в «оружейке» получаешь пистолет, приземлился – пистолет сдаёшь. В день окончания войны погода была нелётной, поэтому пистолетов ни у кого не было.
А.С. А как стало после окончания войны.
И.Г. Летать стали больше. Где-то месяца через три комполка объявил лётчикам, что будет наш полк истребительно-бомбардировочным, с упором на штурмовые действия. Оружейники установили на плоскости бомбодержатели («дер – какие-то…» – номер сейчас не помню), и стали мы летать на полигон, бросать бомбы.
А.С. Я читал, что Як-9Д не был рассчитан на несение ударной нагрузки, у него было слишком много горючего.
И.Г. Может, так и было, но мы с бомбами при полной заправке никогда не летали, максимум при половинной.