Трое опытных боевиков СБ, с немецкой еще школой, отзывающиеся на клички Крюк, Жало, Мирон. И она сама, тоже обученная при необходимости быть ликвидатором. Ей приходилось уже убивать – и немцев, и русских, и своих предателей. Объектов оказалось два, и обе в платьях – вроде та, что слева, больше подходит под описание? Ну, а вторая, секретарша, телохранитель, просто подруга – должна была умереть. Хотя стоит все же удостовериться, кто из них та, которую приказано было доставить живой.
Пистолет, немецкий вальтер, был наготове. Но мешали свои же, спинами закрыв обе цели. Да и стрелять можно было лишь в самом крайнем случае, почти наверняка поставив крест на успехе операции, а то и на собственных жизнях. Но неужели трое здоровых, сильных мужчин не смогут справиться с двумя женщинами? Даже если одна из них – обученный телохранитель. У нее не было видно оружия.
И тут Крюк охнул и отшатнулся, припадая на ногу. И началась какая-то возня, из-за широкой спины Мирона не было видно, что там происходит. Но ситуация все еще казалась под контролем – ну, сопротивляется москальская дрянь, сейчас ее скрутят. А может, все же эта – телохранитель? Справа слышно хрипение и бульканье – Жало уже успел, а если ошиблись?
Черт, Жало оседает с ножом в горле, а вторая русская прячется за его телом. И тут же крик слева – очень неудобно, что она оказалась как раз посредине, приходится оборачиваться за спину, чтобы оценить, где опаснее! Та, которую приняли за Ольховскую, бьет Мирона ножом в бок! Эта русская оказалась неожиданно сильным противником… надо стрелять и немедленно убегать – если успеть выскочить, и кричать про убийц. Есть шанс перевести все на этих идиотов, лишь бы никого не взяли живым! Мешает Крюк, снова закрывший цель. Может, выстрелить ему в спину и тут же – по открывшейся москальской стерве? Нельзя – если найдут одни трупы, то поймут, что был кто-то еще. Так что Крюк умрет чуть позже – сейчас убить этих русских тварей и выскакивать в коридор, а когда этот болван появится в дверях, всадить в него пулю, вот и алиби – хорошо, если кто-то еще успеет стать свидетелем этой сцены!
Она умерла мгновенно. Страшный удар в затылок – и пустота. Дальше была лишь безвестная могила и забвение. Ведь памятники ставят лишь героям выигранной войны.
Юрий Смоленцев «Брюс».
Киев, горком, 24 июня 1944 г.
Вот бог его знает, что это было? Только что сидели на базе, то есть в выделенном нам помещении, чаи гоняли – вот не принимаю я спиртного в боевой обстановке, поскольку дело наше совсем не то, что для обычной пехоты – наркомовские сто грамм принял, и в атаку не так страшно – я лучше ясную голову и скорость реакции сохраню, а со страхом как-нибудь справлюсь. А страшно на войне всем, ну кроме явных психов – и вопрос лишь, сумеешь ли ты этот страх так глубоко загнать, чтобы он тебе не мешал.
Сидим, значит, беседуем с новоприбывшими, со снайперами нашими – во второй паре старшой, младлей Тищенко, оказался приятелем Пилютина, они друг друга называли уважительно Егорыч и Вениаминыч. Обсуждаем боевую задачу, для чего, собственно, я снайперов и вызвал. Рассказывал мне один чел, уже в возрасте, по Кавказу знакомый, как там в перестройку было: толпы абреков наши воинские части захватывали, «русские, убирайтесь вон», и бабы с детьми в первых рядах – а истинные главари со стороны наблюдают. Так командир одной в/ч додумался – приказал лучшим стрелкам (особо доверенным, кто болтать не будет) замаскироваться и выцеливать в толпе, кто на главарей похож: стоишь чуть в стороне, чтоб видно было хорошо, доклады к тебе и приказы от тебя идут (связные бегают), фото– или киносъемку ведешь – ну, значит, ясно, бей! И молчок – не знаем, не видели, какая стрельба по гражданским, а докажите? И было так несколько раз – а после перестарались ребята, журналистов завалили, причем вроде даже кого-то забугорного, так что скандал был, мало не показалось.
Но опыт, однако, остался – которым я теперь воспользоваться хочу. Тем более здесь в толпе точно никаких «правозащитников» не будет. Ну, а если и попадется писака из британского консульства (бегают тут такие, вынюхивают – предупредили нас), так сам виноват, нефиг было куда не надо лезть! У меня даже мысль была, а что если это консульство (на Житомирской, тут рядом) будет разгромлено и разграблено группой неустановленных лиц, кричащих «Слава Украине»? Кобулов ответил, что ничего интересного там нет, игра свеч не стоит, и кроме скандала, ничего не получим. Нет тут явных британских шпионов – лишь журналисты (настоящие, не агенты). Другое дело, что после все, что они увидят, очень внимательно прочтут в СИС. А так Британия к беспорядкам отношения не имеет!
– Егорыч, все же просто! Увидел в толпе кого с оружием – бей! А также кто командовать пытается, чего-то организует.
– А если я в кого рядом попаду? Да и пуля из винтаря с такой дистанции запросто навылет – и еще кого-то?
– И что? Нет там невиноватых – раз того же хотят, что и бандеровцы! Кто по глупости затесался – сам и виноват.
И вдруг как толкнуло меня что-то! Вскакиваю, «стечкин» хватаю, Вальке кричу: «За мной!» и вылетаю в коридор. На лестнице слышу выстрел, где-то этажом сверху. Туда через три ступеньки – там у двери в санузел уже кто-то, и еще подходят. Кричу через дверь, что там – и слышу в ответ голоса Ани с Лючией. Ну и картинка же там внутри!
Туалет большой и вполне смотрелся бы даже по меркам двадцать первого века. Комната довольно просторная, сантехника белоснежная, зеркала, лишь плитка не кафель, а гранитная. Наш, этажом ниже, который «М», уже успели засрать, народу в горкоме сейчас в разы больше нормы – а тут все идеально чисто… было! Четыре трупа на полу в лужах крови. И наши женщины над ними стоят со стволами в руках, на платьях кровь, но вроде целые обе. На Лючии вообще лица нет, белая вся, как бумага, меня увидела, «беретту» уронила и мне на шею бросилась, и дрожит вся! Галчонок, успокойся, все уже хорошо!
Говорю так, а сам думаю, а ведь у бандеровцев вполне мог кто-то для контроля быть, читал и здесь уже слышал, у них это было принято! И не только для контроля, но и чтобы добить, если у основной группы неудача – примерно так, как народовольцы царя Александра Второго убили. Значит, прежде всего эвакуация женщин в безопасное место! И разобраться с зеваками – тут незнакомые засланные казачки есть?
Очень кстати Кобулов нарисовался со своими орлами. Головой покачал и спрашивает, как же это живым никого взять не могли, очень кстати было бы. Я, едва сдержавшись, чтобы не по матери в ответ, популярно объясняю ситуацию. И, уже тише, про возможного контролера из присутствующих. И черт возьми, они ж не пешком отходить собирались, если с пленными – значит, транспорт их где-то внизу стоит? Будут вам сейчас «языки»!
Дураков в сталинском ГБ на высшем уровне не бывало – так что чекисты немедленно приступили. Проверить присутствующих и оприходовать тела – а я, Мазура и Финна увидев, им приказываю женщин доставить к нам, и от них ни на шаг, головой отвечают! И вниз – разбираться, кто там от бандер приехал. Со мной Валька Скунс, снайперы (все четверо), один из кобуловцев и еще кто-то из охраны горкома. На выходе спрашиваю у постовых и у десантуры, кто тут приехал не слишком давно – да вроде вон тот «додж», сказали, и ГБ Украины. Сколько там народу было, кто-нибудь видел? Сержант-десантник вспомнил – трое офицеров и одна женщина, красивая, он внимание и обратил.
Ну, с красотой ее пусть теперь черти в аду милуются! И этих положить уже можно спокойно – дистанция метров сто, ставлю задачу снайперам, а как стреляет Петр Егорыч, я уже не раз видел. «Додж» похожий на наш, сидят двое. А вообще странно: ну, приехали, ждут, пока старшие дела решат, и ноги размять не выйти? Стоите вы так, чтобы удобно сразу газануть и ходу – вот только ехать вам еще не меньше сотни метров по простреливаемой зоне, от четырех снайперов никак не укрыться! Но это на случай крайний – надо ведь нам узнать, что вы задумали, чего это к нашим женщинам привязались?
Так что иду я один, к нашему «доджу», стоящему метрах в двадцати дальше. В руке у меня какой-то длинный предмет, завернутый в газету, явно не оружие. Вожусь для вида в кузове, а когда иду обратно, то несу тот же, или другой предмет, обернутый тряпкой. По своему делу, по сторонам не смотрю, но вот путь мой аккурат мимо той машины. Сидят двое, у того, кто справа, петлицы пехотные, старший сержант; что у водилы, различить не могу.
– Эй, махра! У вас колесо спустило – резины не жалко?
И киваю на заднее колесо. Сержант оборачивается, дистанция до него метра два. Конец тряпки в сторону, и у меня в руке нунчаки. По голове, не со всей силы, а то бы я «сержанта» убил – лишь чтобы вырубить. Водила хочет достать пистолет. Придурок, вываливался бы влево, наружу, подергался бы дольше – а так я, успев еще сократить дистанцию, достаю нунчаками уже до его плеча, на этот раз капитально. Хорошо, что «додж» без тента и козырька кабины, иначе пришлось бы нож метнуть, что я в левом рукаве держал. Тент сняли, чтобы обзор был – вижу, в кузове пулемет лежит, немецкий МГ. Что ж, нам в трофеи сгодится! Водила еще не сдается, левой рукой лапает ППС, закрепленный на борту, ну несерьезно это – еще один удар, в голову, готов. Тоже не до смерти – вдруг малая вероятность, но все же свои?
Подбегают наши, хватают обе тушки и волокут в «застенки кровавой гэбни». Кстати, контролера тоже взяли – он пытался гранату из кармана рвануть, так ему аккуратно прострелили оба плеча. Так что Богомолов про «чистильщиков» не придумал, были в ГБ и СМЕРШ такие кадры, ничем не хуже нас – если только технические средства не учитывать. Скажу, что беспокоился я напрасно – вырубленные мной боевиками СБ и оказались. И что любопытно, приказ они имели доставить Аню не к Куку, а к Козаку – на предмет возможной измены генерал– хорунжего. Хотя просил (не приказывал) задействовать агентессу в ГБ Украины именно Кук!
Считаем – если у них в особой боивке СБ было тридцать наиболее подготовленных головорезов, так сейчас минус шесть, и еще трех мы в доме на Ворошилова подловили, и пара, как мы уже узнали, в больнице была, и менты в засадах по списку уложили еще кого-то – итого половины «спецназа» у бандеровцев уже нет? Отлично!