я «летучая мышь» мы не единожды видели на модно одетых москвичках. Наши мужчины часто козыряли встреченным военным, а мы с Лючией столь же часто хватались за шляпки, срываемые с нас озорным ветерком – и конечно, бегали за ними иногда. И всем нам было просто чудо, как хорошо!
Москва строилась. Видела я фотографии с компьютера, будущих времен. И товарищ Сталин, конечно, тоже – если решил строить новые высотные здания там же, где и в том мире. Еще ничего не было готово, но в нескольких местах уже работа кипела. Небоскребы – хотя у нас их так не называли. А ведь там их начали в сорок седьмом – сорок восьмом, сдавали уже в середине пятидесятых! Здесь, надо думать, закончат еще при жизни Иосифа Виссарионовича – ой, что это я, товарищ Сталин тоже ведь предупрежден, о своем здоровье заботится, он тут точно в пятьдесят третьем не умрет! И Хрущев, я слышала, где-то в Средней Азии прозябает, не быть ему в правительстве в Москве. И Брежнев, насколько я его в Киеве успела узнать, вот он человек хороший, администратор, организатор – но не вождь! И стать у руля, когда неспокойно – он никак не годится!
А Кук удрал, сволочь! Мало кому из главарей это удалось – Гасин-Лыцарь атакой на Подол командовал и погиб, Стельмащук Рудый, там же раненный, в плен попал, Олейника и Бусела перехватили, когда они пытались на запад просочиться, один отстреливаться пытался и был убит, второго живым взяли. До сих пор там ловят тех, кто пытается уйти по лесам – но Кук, гадина, хитрее всех оказался, у него самолет оказался спрятан на тайной площадке, У-2, ночью и проскочил к своим! И Козака не поймали. Так что дорога на Украину мне закрыта – если ОУН приговор вынесла, то мстить будут упорно, не забудут! И не только на Украину… впрочем, в Москве сейчас, так быстро, не найдут, нет у них тут такой сети – а в Молотовске, где все наше, приезжайте, ждем, встретим! Ой, а вернусь ли я туда?
Если Пантелеймон Кондратьевич решил меня для своих поручений использовать? И где следующее будет? Нет, я за СССР всегда готова – вот только не могу я, как в песне: дан приказ ему на запад, ей куда-то там еще. Моего адмирала с моря ждать – это все же другое. А тут будет, я туда, он сюда, встречи на несколько дней в году – а если как в фильме, где этот, Штирлиц, жену увидел в кафе, один раз за двенадцать лет работы? При всем моем уважении к таким, как товарищи Стасова и Коллонтай, для меня семья – это далеко не последнее. Наверное, оттого, что помню, как родители мои друг друга любили. А родится у меня сын или дочка, уже в ноябре. Ладно, отпуск положенный отгуляю, а после что, в детдом при живых родителях, ведь бабушек-дедушек ни у меня, ни у Михаила Петровича здесь нет! Может, все же зря я с предложением Пономаренко согласилась? Хотя ведь всегда успею, нет, не «при муже, неработающая», но думаю, что фронт на Севмаше всегда за мной? Чтобы и на дом, на семью хватало? А то служба, какую мне Пантелеймон Кондратьевич устроил, это только для монахов и монашек, и чтоб больше ничего! А ведь это важно, чтобы и дети наши выросли не хуже, а лучше нас! Иначе – вот запомнилась мне, как Михаил Петрович какой-то фильм пересказывал или книжку, что-то там про разбитые фонари, бандитские девяностые, банда мошенников и убийц, и атаманша у них такая же, как в Киеве меня убить пыталась, законченная мразь, и по сюжету дочь командира атомной лодки, «но отец мной совсем не занимался, я даже не видела его почти». Чтоб мои дети так выросли – не хочу!
– Солнышко, что с тобой? – спрашивает меня Михаил Петрович (ой, как приятно мне, когда он так меня называет). – Может, в гостиницу вернемся, приляжешь?
Я улыбаюсь. Не знаю, как изнеженные барышни на первом месяце падали в обморок – я вот даже сейчас чувствую себя вполне прилично! И в прежнее платье еще влезаю хорошо. Другое меня беспокоит – но с Пономаренко разберусь сама, ведь это мой выбор.
И еще целых пять дней впереди! Вернее, четверо с лишним суток. А после, как сказал Пантелеймон Кондратьевич, нам позвонят. И что будет дальше?
Ну такой у меня гадкий характер – когда мне хорошо, я начинаю думать, а что будет, когда закончится. И боюсь, что после будет хуже!
Но еще четверо суток впереди – сто часов вдвоем!
Константин Симонов.
Из киевской тетради. Статья в газете «Правда», 2 июля 1944 г.
Мы все только что пережили самую страшную войну. Войну за само существование народов, живущих в нашей Советской стране. В Белоруссии погиб каждый пятый – но нет сомнения, что если бы Гитлер дошел бы, например, до Узбекистана или Армении, там тоже никому не было бы пощады. Потому что для нациста любой человек «не его расы» – это всего лишь раб. И жизнь его – дешевле пыли под сапогом «истинного арийца».
Мы победили, потому что были вместе. В одном строю сражались русские, белорусы, украинцы, казахи, армяне, таджики – не было ни одного народа Советского Союза, чьи дети не воевали бы рука об руку и не спрашивая, кто какой крови! И как же вышло, что едва успели затихнуть последние залпы этой войны нашим победным маршем по фашистскому логову, как в Киеве, славном героической обороной от фашистских полчищ в тяжелейшую пору сорок первого года, вдруг вспыхнул фашистский мятеж? Ведь нет больше черных легионов, растоптавших Европу, но разгромленных Красной армией – и пойманные фашистские главари, дрожа от страха, ждут нашего справедливого суда. Так откуда в Киеве взялись фашисты?
Я прилетел в Киев 26 июня, на следующий день после подавления мятежа. Видел сожженный дворец ЦК компартии Украины, видел, как хоронили убитых мятежниками коммунистов, комсомольцев и просто советских людей – убитых лишь за то, что они советские люди! И это сделали вовсе не недобитые немецкие фашисты, вырвавшиеся из плена. Мы ошибались, считая, что фашистами могут быть лишь чужие по крови. Свой, доморощенный фашизм может быть еще опаснее – потому что не так заметен!
Хотя суть и корни фашистов – одни и те же. Слава Украине – и бей москалей, ляхов, жидов, больше ненавидьте, воюйте друг с другом, тогда нам легче будет вас сожрать поодиночке – эту политику проводил на Украине гитлеровский палач Розенберг. А как заставить братские народы воевать друг с другом – заразить их своей, фашистской идеей, что лишь мой народ – это цветы, а все соседи вокруг для него удобрение! И когда не стало главного, германского фашизма – остались его ядовитые семена, посеянные в души совсем других народов. В том числе – и советских.
За самостийную Украину, отколовшуюся от СССР. Этой лживой идеей главари мятежа, прошедшие гитлеровскую школу в ОУН-УПА, толкнули обманутых людей под пули наших советских солдат, пытавшихся восстановить порядок. Причем в самом начале мятежа мерзавцы прикрывались красными знаменами и именем Ленина, якобы завещавшего строить не единый Советский Союз, а кучу самостийных «удельных княжеств» – что есть гнусная ложь, так как общеизвестно, что СССР был образован еще в двадцать втором году, при жизни Ильича! Украино-фашистский генерал Василь Кук был во главе так называемого «революционного комитета», требовавшего поначалу всего лишь отделения Украины от СССР. Но, учитывая персоны главарей, поголовно запятнавших себя службой немецким оккупантам в недавнее время, нет сомнения, что следующим их шагом было бы объявление украинцев высшей расой, сверхчеловеками – уже есть сведения, что наиболее ретивые в ОУН согласны считать истинными украинцами лишь жителей Галиции и Волыни, а киевляне, полтавчане – это уже унтерменши, второй сорт!
К сожалению, фашистскую ложь не смогли поначалу распознать не только простые граждане, но даже некоторые товарищи в ЦК КПУ, в местных учреждениях советской власти, в органах ВД и ГБ. Одни слушали слова о «величии украинской нации», не замечая ненависти к прочим народам СССР. Другие верили в существование «умеренных фашистов», полезных для преумножения богатства на своем, украинском дворе. Третьи хотели использовать фашистов для достижения своих местнических целей. И все они забыли одно: с фашистами договариваться нельзя, ибо их звериная, захватническая суть требует истребления или порабощения всех прочих сторон. С Гитлером пытались договориться, умиротворить в Мюнхене в тридцать восьмом – чем кончилось, все знают. Здесь же сам первый секретарь КПУ Кириченко верил, что ему удастся договориться с бандеровцами, «мы вас не трогаем, вы ведете себя прилично, и все мы трудимся на благо Украины» – не понимая, что волков-вегетарианцев не бывает! Фашисты понимают лишь язык силы. Пока Кириченко вел переговоры, Кук тайно вводил в Киев банды своих головорезов, убийц и грабителей. И если поначалу они трусливо прятались за толпой обманутых советских людей, то на второй день, видя, что народ их не поддерживает, перестали маскироваться и развернули в Киеве открытый фашистский террор. «Сделайте из Киева вторую Варшаву, не оставьте тут камня на камне и ни одной живой души», – приказывал Кук своим подручным. И лишь наступление подошедших частей Красной армии помешало осуществиться этим злодейским планам.
Люди, будьте бдительны! Так говорил Юлиус Фучик, чешский писатель-подпольщик, убитый фашистами. Помните его слова! Фашизм может возникнуть под любым знаменем – лишь называя одних сверхчеловеками, а других, соответственно, недочеловеками. Фашизм всегда отравляет мир ненавистью и войной. Потому фашисты не должны жить. Где бы ни возник фашизм, он должен быть уничтожен.
Люди, будьте бдительны! Если хотите жить.
И. Сталин.
Речь, произнесенная по радио 3 июля 1944 г.
Позже стала частью программного труда «Государство и социализм»
Мы называем нашу партию – партией Ленина. Мы называем наше дело – делом Ленина. Мы называем наше учение, марксистско-ленинский научный коммунизм – учением Ленина. Мы повторяем слова Ленина на наших партийных съездах. Вот только был бы Ильич доволен, если бы сумел увидеть, как мы используем его наследие?
Он сам говорил – страшной ошибкой будет выучить одни лишь коммунистические лозунги! Что означает – реально не знать ни теории, ни практики. С практикой понятно – но кто-то спросит, а отчего набор правил, формул, догм не может теорию заменить?