Так кто-нибудь хочет, чтобы и у нас, в республике союзной или автономной, завелись такие вот кириченки? Чем обернулось бы для самого украинского народа завершение этого мятежа удачей?
От лица же советского правительства, я ответственно заявляю: мы с виновными разберемся по всей строгости советского закона. Особенно с теми, кто занимал ответственные посты – кому много дадено, с того и больше спрос. Даже с тех, кто сидел, ничего не предпринимая – не нужны нам такие в советской власти! Как в нашей Советской армии: товарищи офицеры получают от нашего народа уважение, почет и немалые привилегии – за то, что в военное время они должны насмерть сражаться за свое Отечество, не жалея себя. Так и госслужащие: за все, что им дает наша Страна Советов, обязаны всегда защищать ее интересы, причем в трудные моменты – особенно. Всякий же, кто поступает иначе – тот враг СССР, заслуживающий самой суровой кары.
Василь Кук, генерал-хорунжий УПА,
4 июля 1944 г., леса под Ровно
Значит, Сталин выбрал войну…
Никаких переговоров. Донесения с Востока говорили: сеть на территории до старой границы (будущая «автономия») истребляется беспощадно. И, под предлогом «реорганизации», перетряхиваются органы местной власти, не говоря уже о кооперативах. А боевых отрядов там и так было мало. Возможно, и удастся сохранить какие-то остатки организации – но именно ошметки, закапсулировавшиеся до лучших времен, ни о какой активной помощи с их стороны не может быть и речи.
Из трех ушедших куреней спасутся единицы. Киевщина наводнена войсками – с какой осторожностью он, Кук, пробирался ночами, перелесками, со страхом ожидая услышать окрик: «Стой!». И неизвестно, удалось бы скрыться, если бы не предусмотренный еще до начала операции аварийный канал, о котором знали лишь он и еще четверо особо доверенных. Самолет У-2, приземлившийся в условленном месте и ночью взявший курс на запад. Места хватило лишь для самого Кука и верного адъютант Грицько. Самое плохое, что в Киеве пришлось бросить верных лично ему людей – может, кто-то и выйдет? До того, как объявится Козак – хоть бы он попался или сгинул без вести!
Хотелось стукнуть по радиоприемнику прикладом. Но Кук понимал, что это ничего не изменит. И предстоит еще разбираться с Центральным проводом и с СБ! Может и удастся выдать киевскую авантюру за победу – в конце концов, они удерживали город целых два дня! А хлопцы и должны гибнуть – на то война! В селах Галичины еще много рекрутов – из тех лесов нас ни поляки, ни немцы выжить не могли!
И что теперь делать? Будет ведь спор – и его, Кука, обвинят в измене принципам: никаких переговоров с властью! Ну, почти никаких, за исключением дела – с немцами ведь могли, да и с советскими одобрили поначалу. Сейчас же нет сомнений, каким станет наш ответ Москве: самый ярый, безудержный террор! Дилемма лишь, считать ли его самоцелью, или средством для побуждения Сталина к переговорам? Хорошо бы удалось сохранить статус кво хотя бы в Галицко-Волыни, как это назовут? А дальше снова тихой сапой на восток – мы ждать умеем, против панов двадцать лет, капля камень точит. Все, чего при немцах достигли на восточных землях, в трубу – придется строить сеть по новой! А если начнется и тут?
Жаль, что не удалось поймать эту Ольховскую! Неужели он, Кук, оказался прав, и всему виной лишь злоба одной женщины и ее донос своему хозяину? Надо было не беседу вести в приемной у Кириченко, а сразу послать к ней хлопцев, не предупреждая – притащили бы на квартиру, поговорили бы в спокойной обстановке. Но ни он сам, ни ОУН с СБ никогда ничего не забывают – если эта тварь еще появится в поле зрения…
Хотя – еще неизвестно, что будет завтра. Верные люди еще остались – хватит, чтобы вырваться, если завтра объявят «зрадныком». А после куда? За границей не спасешься – друже Степан первым и прикажет удавить! Может, тогда и лучшим выходом будет сдаться москалям! Под гарантии – жизнь. Изобразить раскаявшегося – чтобы выжить и ждать, когда придет час.
И кажется, они с Ольховской еще встретятся. Просто потому, что раз она настолько хорошо сыграла свою партию здесь – то ее хозяину соблазн использовать такой инструмент снова.
Где-то в Голливуде, год 2008-й
Ну, что вы мне за муть принесли? Мы же Солженицына экранизуем! Классика, Льва Толстого двадцатого века, объявленного «одним из величайших умов человечества». К вашему сведению, я сам прочел этот талмуд, все три тома. Кстати, Украина – это самая культурная, европейски развитая из частей России, или отдельная народность? А впрочем, для публики неважно…
Ну какого черта вы попытались подражать экранизации восемьдесят восьмого года? Снятую на деньги «Фонда Макартура» с рекордным бюджетом и размахом, как «Клеопатра» или «Падение Москвы, двенадцатый год». Взявшую, если помните, семь «Оскаров» – вы рассчитываете на большее? А если нет, так зачем заранее быть аутсайдером? Художественные достоинства оставьте высоколобым: успех – это прежде всего кассовый сбор! И я вам его обеспечу – если мне не будут мешать!
Тот фильм все же был затянут и заумен. Значит, долой все монологи, скучные рассуждения – добавить драйв, а все причины должны быть просты и понятны, чтобы зритель не напрягал мозги. Хорошие парни побеждают, потому что они хорошие, а плохие проигрывают, потому что они плохие – и никак иначе! Главные герои – херсонский казак Кириченко, потомок древнего и славного казацкого рода, волею случая ставший украинским губернатором, или как там назывался высший пост в Киеве? И народный вожак Василь Кук, мечтающий о свободной европейской Украине. И никаких двусмысленностей – выбросьте к чертям любое упоминание об участии в событиях бывших солдат украинских СС! Тем более что сам Солженицын пишет, что этих «бандеровцев», примкнувших к восстанию, было мало и вовсе не они стояли у руля – так уберите их вообще как бесполезных для развития сюжета!
Итак, восстание почти готово. Политики (Кириченко) и электорат (Кук) пришли к согласию. Завтра будет провозглашена независимая Украина, немедленно признанная великими державами – Америка и Англия готовы прислать свои войска, как до того в восставшую Варшаву, и предъявить Сталину ультиматум. Казалось, миг свободы уже близок!
Но приезжает та, кто все погубит и разрушит планы. Самый тайный агент Сталина – кто перед тем сдала русским восставшую Варшаву, она была любовницей Берии, «русского Гиммлера», а затем самого их вождя! Тут можно сцену снять, как Сталин ей инструкции дает, в лежачем положении, прямо на столе, за которым только что генералы сидели. В Киеве она соблазняет и Кириченко и Кука – слушайте, кто за все отвечает, я или вы? Я хочу, чтобы билеты на фильм покупали не только выпускники Гарварда, но даже чемпионы в номинации «тупой и еще тупее»! Те, кто категорически не пошли в кинотеатры в восемьдесят восьмом.
Итак, сталинская шпионка соблазняет обоих. И обещает Кириченко, что он сможет занять место Сталина, если не поддержит восставших. И бедный простодушный казак не может устоять. Что она обещает Куку, придумайте сами. Как и весь постельный антураж – тут вы справитесь, или мне вас учить? А сама, проникнув на тайное совещание повстанцев, включает рацию в пудреннице, и Сталин лично слушает все, о чем говорят! И приказывает войскам идти в Киев и убить там всех.
Сцена на площади у дворца – все, как у Солженицына, тут и придумывать не надо. Кук приводит сто тысяч человек, но Кириченко не с ним, перед дворцом танки и строй солдат. И они начинают стрелять и жгут людей из огнеметов – но повстанцы, не страшась смерти, бросаются вперед и одолевают убийц и берут дворец штурмом. Кириченко в ужасе готов раскаяться и поддержать восставший народ. Но эта Ольховская – или Ольшанская, как там ее фамилия по книге? – увлекает его за собой и говорит, что тебе это быдло, если у тебя будет власть? Добавьте боевых эпизодов при бегстве, с драками и стрельбой – чтобы держать зрителя в напряжении. Ведь эта Ольховская не только дьявол-искуситель, но и владеет всеми мыслимыми боевыми искусствами и стреляет, как ганфайтер. И она укрывает Кириченко в старой крепости на Владимирской горе – как там называется это место?
И восстание уже обречено. Поскольку некому обратиться к державам, никто не придет на помощь, не одернет разъяренного Сталина. Напрасно командующие войсками Англии и США приводят свои силы в полную боевую готовность – никто не решится нарушить международное право! Повстанцы занимают Киев, но у них почти нет оружия, а гарнизон, подчиняясь Кириченко, остается в казармах. И уже подходят верные кровавому диктатору войска. Эпизод в госпитале изобразите покровавее, как Ольховская во главе отряда НКВД лично режет беспомощных раненых повстанцев. Восставшим ничего не остается, кроме как броситься в последнюю атаку, пытаясь взять крепость штурмом и принудить Кириченко послать обращение к Америке, и наш президент уже готов выступить и сказать русским: «Назад!» – но раньше Сталин приказывает сбросить на Киев атомную бомбу, вместо испытаний на полигоне. А затем подходит русская танковая армия и без жалости добивает всех уцелевших. Изобразите эпичнее, на спецэффекты не скупитесь, чтобы было не хуже чем в «форте Аламо».
А после сцена в бункере, где Ольховская приказывает солдатам НКВД схватить Кириченко и бросает ему в лицо: «Неужели ты думаешь, что я, истинная большевичка, могла бы предать вождя?» И бедного казака тут же выводят и расстреливают у стены крепости… вот думаю, его последние слова – это проклятие своей убийце, или все еще любовь к ней, несмотря ни на что? И финальная сцена, как она докладывает Сталину о выполненном задании – и тиран, усмехаясь в усы, говорит: «Посмотрим, как ты справишься со следующим, и я подумаю, может, и сделаю тебя своей женой и соправительницей».
Вы все записали? Вот так и переделайте сценарий!
И не забудьте про требования гильдии киноактеров – процент темнокожих, женщин и секс-меньшинств не ниже установленных лимитов! Хм… а может, Кука таким сделать, чтобы он не к Ольховской, а к Кириченко?.. Иначе его линия выходит бледной, а так – «ты меня на бабу променял»? Да, пожалуй, он ведь ее дважды пытался убить – из ревности? Да, это будет гениальная режиссерская находка! Всем уже надоело классическое «она одна, их двое», уж миллион раз про это было, а вот про такое – еще никем! Значит, зрителю понравится.