Так бездарно проиграть американской рекламе, искусству продать дуракам гнилой товар? Ну, и конечно, психология, социология, изучение местных реалий – этого мы недооценили! А главное, там практика показала, что «переход от феодализма к социализму минуя капитализм» оказался бредом. Был единственный уникальный случай, оказавшийся успешным, но принятый за образец – Монголия, 1921 год. Но это категорически не работало в странах Африки, в Афганистане! А должно было работать – поскольку страны, именуемые третьим миром, Советскому Союзу нужны.
Нужны – даже не как источники ценных ископаемых (хотя не помешали бы). И не как военные форпосты (хотя тоже грех упускать). Но прежде всего – вовлекая эти страны в свое экономическое пространство, мы сужаем кормовую базу для мирового капитала! Так что ошибаются иные товарищи даже среди потомков, кто говорит, что «мы ничего этим черно… не должны были давать, самим не хватало!». Давать-то как раз было полезно – надо было лишь озаботиться, чтобы и с них получить что-то взамен слов и обещаний! Чтобы компенсировать и нам потраченный ресурс.
Надо понять главное: мы и Запад – не уживемся категорически. Просто потому, что мы самим своим существованием бросаем им вызов. Наше национальное достояние, наша территория, наши ресурсы, не включенные в их мировую систему – воспринимается ими как угроза и оскорбление. Как в Древнем Риме воспринимали земли за границей, населенные пока еще не пойманными, бесхозными рабами. Разница лишь в том, что вовлечение в западную орбиту – это далеко не обязательно порабощение (гитлеров в конце века уже не было), это может быть и поглощение. Когда распадается целостность, а элементы включаются в новую систему, что тоже весьма болезненно – разрыв установившихся связей, перековка под чужую среду. И пусть никто не надеется, что будет жить в «швейцарии» – маленькой, сытой и богатой.
Кстати, интересный вопрос – отчего это такие, как Польша, Финляндия и даже Украина и Грузия, там могут кричать о мечте «от можа до можа», ради которой оправданы любые жертвы – а нас, напротив, призывают отказаться от державности и жить в куче маленьких «удельных княжеств, с высоким уровнем жизни, прав и свобод»? Причем, вот юмор, иногда это делают одни и те же люди, вот как это – Украине можно и нужно, а России нельзя? И с чего это упомянутые «уделы» должны жить богато – девяносто первого года было мало, чтобы доказать? А какое отношение имеет размер территории к правам и свободам – вот уж примеров куча, хоть Гаити при Дювалье, да и Латвия, Литва, Эстония, что до сорокового года, что там в двухтысячных, это такой образец свободы и прав!
А отсюда вывод: кто кричит «давай разделимся», тот враг! Дурак или предатель, это не столь важно. И потому в СССР должна быть только одна элита – общесоюзная! Любой компромисс «центр закрывает глаза на ваши делишки в обмен на спокойствие и внешнюю лояльность», давая выигрыш здесь и сейчас, неминуемо ведет к распаду. И потому курс должен быть – если ты хочешь подняться выше должности председателя колхоза или поссовета, то будь прежде всего верен Союзу, а уж после местным традициям и чему там еще.
Конечно, так труднее управлять. С этой проблемой столкнулись еще белые колонизаторы в Азии и Африке. Ставить в завоеванной колонии своих чиновников, или возложить это бремя на местную знать, с сохранением всей ее иерархии (приставив лишь малое число своих «комиссаров»)? Оказалось, что второй путь гораздо дешевле и проще, но не обеспечивает лояльность при сколь-либо серьезных потрясениях. Что продемонстрировали события в Малайе и Индии с приходом японцев. Первый же способ дорог (своим и платить надо больше, чем местным), зато при этом не только на месте наличествуют те, на кого можно положиться, но и возникает прослойка местных, искренне лояльных метрополии (те, кто не смог найти себя в традиционной родо-племенной системе).
Похожая ситуация (по управлению) была в том СССР в местах лишения свободы. Ну какой идиот додумался до «черных» зон, дать самоуправление заключенным? Главари – паханы, «иваны» – были всегда, но никогда прежде их власть не была официальной! Результат очевиден: самые закоренелые мерзавцы, чья участь в заключении должна быть самой тяжкой и позорной – напротив, оказались в привилегированном положении, примером для подражания, да еще и правила задавали! Следствие – места заключения стали университетами преступного мира. Хотя, цинично рассуждая, должно быть так: кто еще не потерян для общества, того перевоспитать, а кто уже законченный и неисправимый, тому сдохнуть, отдав по максимуму силы во благо страны на каторге, если по-другому не способен.
А товарищ Пономаренко, понимая важность своего дела, не видит, насколько оно важно. Член Политбюро, курирующий идеологию и пропаганду, – в глазах иных товарищей, как при царе был глава Синода, «приводной ремень власти, чтоб народ верил тому, что скажут». Так не только народ. Кадры решают всё – верно. Но при этом важно, во что эти кадры будут верить. А еще важнее – научиться выращивать такие кадры самим. Ну, а кто нашу идеологию не разделяет и к пропаганде не прислушивается, того из власти вон. Как вот эта Брекс.
Лазареву завидовать надо. Смоленцеву тоже. И где гости из будущего в этом времени находят таких красавиц? Хотя говорят, что любая счастливая женщина красива, а если ее еще и нарядить… А вопрос с женскими тряпками не столь пустяшен, если подумать: что там пишет Брекс, «не подобает коммунисткам и комсомолкам следить за своей внешностью, подобно актрискам»? Простите, почему – судя по Лазаревой, это само по себе никак не отвлекает от дела! Что там дальше – «в наше трудное время, оскорбляет тех, кто не может себе позволить…» – но ведь речь идет о запрете тем, кто как раз может? Но допустим, запретим – поскольку сделать это законодательно не представляется возможным (как?), то речь идет лишь о курсе партии, обязательном для… а актрисам и всяким женам ответственных товарищей, выходит, можно? Получим ненужную напряженность: тут не только комсомолки будут завидовать, но и «дозволенные» станут смотреть на прочих свысока. А главное, это сейчас трудное время, а лет через пять-десять будет массовое недовольство уже нового поколения. И что в итоге будет для строительства социализма, кроме вреда?
Сталин поймал себя на том, что он сам, прежний – пожалуй, принял бы наиболее простое решение. А после расхлебывал бы последствия. Но ведь потомки правы – тогда, в перестройку, очень многие поддержали перемены просто потому, что устали от множества мелких запретов (вроде недопущения джинсов в общественных местах). И это были в массе вовсе не предатели, антикоммунисты и агенты Запада. А ведь писал еще Макиавелли что-то такое – повысив налог на один грош (мелочь, но касающаяся каждого и постоянно), получим большее возмущение, чем отрубив десяток голов (меньшинство, многим и не знакомое и не родня, и забывается со временем). Вот что бывает, когда важное дело, которым сейчас занимается Пономаренко, вырождается во множество непонятных «нельзя»!
Так что задача архисложная. Не ослабляя фронтов, на которых мы там справились (восстановление народного хозяйства, атомный проект, реактивная авиация, ракеты… список продолжить), добавить еще один. Который вдохнет во все перечисленное материальное энергию, душу.
Реформа партии. Ни в коем случае не выходить из нее самому, слагая обязанности генсека (неужели я действительно это хотел там, на Девятнадцатом съезде, если верить Бушкову?) – да, мог бы остаться при этом вождем нации, как там Горбачев президентом, ну а дальше-то что? Полезнее будет выкинуть вон тех, кто мешают! На пенсию, может, даже с почетом – заслуженных, но бесполезных. На хозработу – кто не сможет принять новый курс. И ясно куда – тех, кто будет активно против.
Начать с местных верхушек – тем более что Кириченко дал такой повод! И готовить почву для Большого поворота. Как в двадцатых, когда заменял на ключевых постах троцкистских сторонников мировой революции – желающими строить социализм в отдельной стране, ну а после срезал вершки, оставшиеся без армии. Теперь труднее, потому что надо еще сформулировать новую Идею и воспитать, вырастить ее адептов. Вот для чего нужен Пономаренко – вернее, тот фронт, на который он поставлен. И хорошо, что это пока не понимают те, кому не надо понимать.
Сместят, съедят, затравят? Меня? Как Хруща или Горбачева? Ну-ну!
Сталин хищно усмехнулся. Не только сталь ржавеет без дела – там он под конец расслабился, упустив цель. Теперь, увидев новую, он чувствовал себя будто помолодевшим.
Жил в грузинском селе под Гори старый кузнец. Сын у него был, джигит, и малых внуков трое. Было кузнецу уже много лет, и вот, почувствовав приближение смерти, поспешил он завершить все земные дела, позвал священника, лег на лавку и приготовился умирать. И тут сказали ему, что сын его в пропасть упал и разбился.
И встал тогда старик с лавки и сказал – рано мне помирать. Пока внуков на коней не посажу, джигитами не сделаю.
И прожил еще пятнадцать лет.
Кириченко Алексей Илларионович, бывший первый секретарь КПУ.
Время и место неизвестно
За что?! Я ведь сделал все, что от меня хотели!
Пономаренко, гад, ты все знал? Обещая мне шанс, что пощадят – знал, что это не больше чем морковка перед носом осла? Я разоружился перед партией, приложил все усилия к содействию в разгроме бандеро-фашистского мятежа, я послушно выполнял все, что мне скажет твоя (или не твоя?) Ольховская. Но это не имело никакого значения – как и то, что Кук все же сбежал – дело было не в моей вине, а в том, что сам решил прижать республики. И тут ему такой подарок – кто против, кто за фашистов, и «вы же не хотите, чтобы и у вас завелись такие вот кириченки?» При таком раскладе ясно – в живых не оставят.
Допросы, допросы… Даже не знаю, сколько прошло – недели или месяцы? Причем следствие интересует не только и не столько мои связи с Куком и его бандой, как мои разговоры с ответственными товарищами из других республик и из Центра. Я честно рассказал все, что знаю, что слышал – даже намеки и недоговорки: о чем, с кем, где, когда. А когда стал подписывать, то увидел, что на бумаге нет ничего про Пономаренко и еще нескольких. Я возмутился и потребовал это вписать – нет, Пантелеймон, ты тоже сухим не выйдешь! Тогда меня впервые избили. И еще раз – когда я повторил свои претензии при Абакумове. Хотя если Пономаренко был тогда в кабинете у Самого, когда я звонил… бесполезно! Иуда, сдал и меня, и всех, успел соскочить! Хотя, может быть… нет, тогда бы я сюда живым не доехал, проще ведь еще на месте зачистить концы? Значит, Петро теперь в команде у Самого, влез в доверие, сволочь! Ну, а Ольховская – хотя, может, ее по-настоящему иначе зовут – всего лишь инструмент, ведь не сама же она решала, а делала, что ей указали! Чей она человек – Пантелеймона или Берии, или еще кого-то – а какая разница для меня!