– А корейцы терпят и даже гордятся – у них большим человеком считается тот, кто умеет чинить и обслуживать технику!
И с зимы пятидесятого приказом Жукова были созданы технические роты, по аналогии с немецкими авиатехническими подразделениями времён нашей войны с Японией, прозванные корейскими. Костяк этих подразделений составляли наши офицеры и сверхсрочники, а рядовых прикомандировывали из КНА. Корейцы поначалу были «подай-принеси-дерни-натяни», но быстро учились. А главное – экипажи танков, по крайней мере в пунктах постоянной дислокации, были избавлены от рутинной и тяжелой работы по обслуживанию и ремонту. В походе, разумеется, чиниться приходилось самим. Помня, что в армии смысл не в отсутствии ЧП. А в том, чтобы оперативно устранить последствия и искренне доложить – товарищ командующий, за прошедший срок происшествий не случилось!
И когда нам объявили, что вот она, война – кое-кто, замордованный боевой подготовкой, даже с облегчением вздохнул. Война, она многое спишет – главное, чтобы в итоге победа была.
Мы пересекли фронт в маршевых колоннах, даже пострелять нигде не пришлось. У нас была своя задача – как на востоке, Шестая гвардейская шла на Циндао, так мы должны были совершить глубокий прорыв в тылы китайцев. Пройти триста километров за три дня – такого даже во время Висло-Одерской не бывало! Но и противник у нас на этом этапе был, не немцы! В приграничной полосе по нам не было сделано ни единого выстрела – зато мы (уже в первый день войны!) наблюдали многочисленные колонны пленных, тянущиеся в наш тыл. И видели, что осталось от китайского полка прямо в своем расположении, а не на позициях, попавшего под массированный огонь РС. Чем чанкайшисты думали, разместив войска без всяких укрытий так близко от границы – пусть теперь на небесах своему богу Конфуцию рассказывают! А нам их глупость лишь в помощь – скорее вперед!
Дождило. Дороги тут получше, чем в среднерусском Нечерноземье в распутицу, когда танк садится в грязь по башню – земля потверже. Так что даже легче, что тучи – авиация не налетит. Здесь, возле фронта, наши прикроют, а за триста километров в глубине? Танки, самоходки, тягачи с гаубицами на прицепе, шли по дороге уверенно, да и колесные машины не сильно от них отставали. Грузовики были частью еще ленд-лизовские «студеры», «интеры», «джи-эм», частью наши новые Зис-151, на вид похожи, только по задним колесам и отличишь, у американцев сдвоенные на осях, у наших одинарные и большего размера[92]. Причем у наших скорость и проходимость были даже лучше! Труднее было приданной корейской стрелковой дивизии, посаженной на автотранспорт, мобилизованный из народного хозяйства.
Нелетная погода. Помню китайский аэродром, бывший первой нашей целью, к этому времени мы уже оторвались от пехоты, прорывавшей фронт, больше чем на шестьдесят километров. Самое лучшее ПВО это наши танки на вражеском аэродроме – говорю истинно, поскольку взяли мы китайцев со спущенными штанами, там какая-то суета поднялась, лишь когда нас увидели, ну и что могут сделать несколько 20-мм зениток против Т-54? Взлететь никто и не пытался, техсостав сдался организованно, и сами выдали нам своих уже связанных офицеров, «это те, кто за Чан Кай Ши», ну а все прочие тут всегда сочувствовали идее коммунизма, тьфу! Самолеты стояли на краю поля, в полной исправности, больше двадцати «мустангов», но с китайскими опознавательными знаками, двенадцатилучевая белая звезда на синем круге, и хвост в сине-белую полосу. Наверное, теперь на народно-китайские перекрасят, красная звезда, как у нас, но еще в красном кольце, и хвост в красно-белую полосу, у корейцев кольцо вокруг звезды синее, у маньчжур желтое – мы учили, чтобы наших в воздухе отличать. А еще вернее, согласно плану, что сядут на этот аэродром реактивные «Миги», которые должны нас прикрывать! По радио доложили, получили «добро», рота корейцев осталась ждать, когда наш БАО с охраной на смену прибудет. И дальше вперед!
Вокруг дороги рисовые поля. Опытным путем (еще на учении, до начала) установлено, что и ИС и Т-54 по ним пройдут, хотя, конечно, не так резво, как по дороге, – а вот «шерманы», вязнут! Еще зимой привозили к нам американские танки, тоже с ленд-лиза, хотя «шерман» в РККА в войну был машиной редкой, слышал, что брали их в сорок третьем, на подстраховку, если с освоением Т-44 будут проблемы. Но «сорок четвертый» благополучно вырос до «пятьдесят четвертого», заменой сначала башни, а затем и пушки, – а вот «шерманы» так и провоевали до самой Победы в доблестном ТуркВО, хотя вроде в Иране в сорок шестом успели отметиться. А как мир настал, их отчего-то возвращать не стали – оставили наглядным пособием, а еще больше тягачами, со снятой башней. По мне, так себе танк – добротно сделанный, технически надежный. Но в техобслуживании куда сложнее наших, а главное – броня и пушка против немецких бронекошек категорически не тянули! Примерно равен немецкой «четверке» или нашему Т-34-76, и до сих пор остается у американцев наиболее распространенным танком – хотя нам уже про их «паттоны» рассказывали, это аналог «пантеры». Которых мы били – и с этими справимся!
Когда входили в населенные пункты, то если наличествовал гарнизон или хотя бы жандармский участок – разоружить, у населения спросить, кто тут убежденный чанкайшист, таковых к стенке, прочих под замок, оставить свой гарнизон из тех же корейцев, обязательно с рацией – и с нами связь, что позади творится, и с вторым эшелоном, кто их сменит, как подойдет. Сопротивления никто не оказывал, дураков не было.
Помню в одном таком городке, гоминьдановский батальон выстроился на площади, готовый к сдаче. И у многих солдат – красные банты, красные ленточки, ну прямо как партизаны! Что сие значит? Товарищ Чень из команды, нам приданной от гаогановцев (в роли, как у немцев «служба гражданского тыла» была) перевел – желают перейти на службу к коммунистам. Что ж, милость к врагу на войне – это тоже оружие: чтобы враг не дрался насмерть, как загнанная в угол крыса, все равно не пощадят, а при первом случае хенде хох, а то и как здесь, в перебежчики. Вот только веры им нет в настоящем деле – хотя повязать их можно, чтобы назад не спешили переметнуться.
– А переведи: вижу, тут не все с бантами? Есть ли те, кто за Чан Кай Ши? Пусть сами таких накажут, тогда подумаю!
Я ожидал, будет, как в кино про семнадцатый год – ор, матюги, драка с толкотней, кто за грудки, а кто и за оружие хватается, кого-то прибьют, но в большинстве «врагов» повяжут и нам вытолкают на расправу. Но колыхнулся лишь строй, две-три секунды, меньше, чем запал у гранаты горит – и все! Офицеров на штыки, кого-то просто забили. И так же дружно все отшагнули назад, оставляя на наше обозрение валяющиеся в грязи трупы. И не было среди живых, как после выяснилось, никого в чине выше ефрейтора. Ох, чувствую, не только врагов – всех «служак» прикончили, кто от них что-то требовал, и уж конечно, «зверей», кто морды бил. Ладно!
– Переведи – они будут подчиняться тем, кого мы назначим. За неповиновение – смерть. А если убьют нашего командира, и виновных не найдут, то будет расстрелян каждый второй. Кто не согласен, выйти из строя и в плен на общих основаниях.
Не вышел никто. В плен на общих основаниях – так у китайцев, что у японцев: жизнь пленного не стоит ничего. А солдат в Китае раньше считался ниже крестьянина, но война и смута всем показали, что у кого винтовка, у того и власть!
Дальше я досматривать не стал. Как обычно, гарнизон оставили, китайское воинство к нему вспомогательным подразделением – и вперед!
Шли, выжимая из моторов всё. Заглохших тащили на буксире. Если не удавалось починиться – то оставляли в следующем по пути гарнизоне, вроде как на усиление, и безопасней, чтоб ремонтировались и догоняли. Самоходки со «святой» эмблемой на броне переход выдержали все, а вот два ИС и один Т-54 отстали. Причем корейский экипаж буквально плакал – на весь полк позор! Наши относились более философски, все-таки ИС для таких рейдов подходит мало. И тяжел, и тихоходнее, и посреди маршрута дозаправлять пришлось, когда у Т-54 и самоходок еще больше, чем по полбака оставалось.
Мы ворвались в Синсянь 29 августа вечером. И сразу влезли в настоящий бой – в городе оказался не только китайский, но и американский гарнизон! Полугусеничные БТР с крупнокалиберными «браунингами», солдаты в американских мундирах – численностью в усиленную роту, для нас немного, но драться пришлось по-настоящему. Не слишком заботясь о населении – считая город вражеским. А корейцы пленных брать вообще не любили.
Уже в темноте прямо на нашу заставу у южной окраины наскочила автоколонна – несколько джипов, три десятка грузовиков. Везли, как выяснилось, снабжение для американского корпуса. Увидев танки, сдались без сопротивления – положим, не сумели бы быстро развернуться на узкой дороге, но что мешало выскочить и пехом убегать в поля? Приняв нас поначалу за северокитайцев, пытались качать права, именем Соединенных Штатов, и требовать к себе особого отношения, – но пришлось им смириться с заключением в городскую тюрьму (было тут такое заведение, куда же без него?). А из груза, что они везли, ценность для нас представлял лишь бензин, подходящий для наших грузовиков. Ну еще продукты. А что делать с 90-мм снарядами, у нас и калибра такого на вооружении нет? Ладно, патроны 12.7 не к нашим ДШК подошли, но к трофейным пулеметам.
Всю ночь в городе шла стрельба – корейская пехота вылавливала остатки гарнизона. Как оказалось, американцев там был лишь взвод, и то не строевые, тыловики – и еще рота так называемой «гвардии» Чан Кай Ши. Потери у нас были совсем небольшие, жалко лишь, что выспаться не удалось. И еще плохо было, что дождь прекратился, – если прежде тучи висели совсем низко над землей, то сейчас солнце выглянуло, что земля просохнет, это, конечно, хорошо, но ведь теперь и авиация в работе, и здесь скорее чужие прилетят, чем свои!
30 августа днем частью сил (1-й танковый полк, усиленный артиллерией) выдвинулись на запад, к городу Чаоцу. Там не застали ни гарнизона, ни кого-либо из представителей местной власти – как оказалось, они сбежали еще ночью, услышав о нас от беглецов из Синсяня. И это было очень плохо – американцев предупредят!