ой истории он с сорок седьмого был уже начальником Главного штаба ВМФ – а тут, благодаря послезнанию, утвердили Зозулю? Тем более что там его жизнь была славной, но короткой – высший пик его карьеры, зам военно-морского министра, как раз в пятидесятом, а после вниз, как министерство упразднили, снова комфлота, лишь Балтийского, затем первый зам главкома ВМФ, при испытаниях на Новой Земле заболел лучевкой и умер в 1962-м, было ему всего лишь пятьдесят пять. Ну а тут Сталин решил, раз человек на своем месте, пусть пока и будет – тем более что Северный флот обрел гораздо больший вес, чем в нашей реальности. Хотя думаю, что светит все же Арсению Григорьичу дорога в Москву – и так уже в столичных учреждениях ворчат о «засилье североморцев». А сейчас, после моего рапорта, он ответил, что мешать нам не смеет, продолжайте тренировки. А инструктаж будет вечером шестнадцатого!
Так что – ныряем, прямо посреди Ромбакен-фиорда (собственно, Нарвикская бухта). Лодка С-21 (здесь эта литера на 613-й проект указывает, у типа XXI номера начинаются с Н, ну а «эски» военных лет, чтоб не путать, недолго думая приписали к номеру ноль, была, к примеру, С-13, стала С-013) из второго дивизиона видяевской бригады, командир мне незнаком, но отнесся к нашей задаче с полным пониманием. Катера ОВР крутятся, огородив район, временно запретный для прочих кораблей, на них же аквалангисты, готовые в случае чего нам помощь оказать, а примерно в полумиле стоит на якоре водолазное судно (тральщик, оборудованный для наших целей). Лодка погружается под перископ, мы должны все выйти, несколькими партиями, плыть до тральщика, там короткий отдых и дозарядка баллонов кислородом. Лодка всплывает, забирает нас, и цикл повторяется. Если с берега и смотрят норвежские шпионы (а ведь смотрят, суки!), то все выглядит как процесс, связанный исключительно с подводной лодкой (русские какое-то новое оборудование поставили?). Ныряем, процесс идет.
Согласно уставу, корабли ВМФ СССР при нахождении в базе и в условиях хорошей видимости радиопередач не ведут. Вся связь исключительно зрительными сигналами, и с вышкой оперативного дежурного базы, и между собой – днем флаги и семафор, ночью ратьером. Ну и конечно, кто стоит у причала, а не на бочке – с берега протянут телефон. Радиовахта на прием должна вестись, но на практике это соблюдалось редко: и ресурс аппаратуры берегли, и здраво рассуждали, что вся связь по определению через базу идет. Но на С-21, раз уж лодка была на ходу, а не у стенки стояла, радист службу как положено нес.
И вот, 16 сентября, время 15.47 по Москве, радист докладывает… Мля, началось уже?
Вскрыть красный пакет? Так мы формально еще в базе. Что там с вышки передают – ведь кроме оповещения «для лодок в море», за подписью командира эскадры (три бригады лодок, по факту – весь подплав СФ) Колышкина, должно быть оповещение по флоту, за подписью самого Головко? И, наверное, уже прошло – в любом случае сейчас приказ передадут? А что начнется на всех кораблях, стоящих на рейде?
Но нет никакой активности! Что странно: с якоря немедленно сниматься и в бой – это вряд ли, но что ни на одном корабле не оказалось непорядка, который надо срочно устранить, если война началась – не поверю! Любой вменяемый командир как минимум объявил бы проверку боеготовности, прокрутку механизмов – и обязательно оказалось бы, что что-то из берегового снабжения надо получить или пополнить, запас карман не тянет, и спешили бы по рейду корабельные катера. А уж со штабной вышки сигналы бы шли непрерывно! Но нет ничего!
– Давай к берегу, – говорю командиру лодки, – и будем в штабе разбираться, что происходит.
В штабе базы я столкнулся с Видяевым и еще тремя командирами лодок, также принявшими приказ. Поскольку, как уже удалось установить, общего оповещения по флоту не было – лишь подплаву в море. И по московскому радио не было ничего похожего на «американский империализм развязал против нас Третью мировую войну», передачи шли самые обычные. Удалось узнать, что у авиации и ПВО – обычная готовность мирного времени. Как и у кораблей эскадры. Оперативный дежурный, капитан 1-го ранга Бушин, уже все телефоны оборвал, проявляя при этом чудеса дипломатии – ведь не спросишь же прямо: народ, мы воюем или пока нет?
Наконец появился Головко. Как назло, в час икс оказавшийся не в штабе, а с инспекцией на каком-то объекте. Выслушав Бушина, в ситуацию въехал быстро, обругал опердежурного – должность это такая, «за все и всех» получать, но в данном случае за дело: отчего с Полярным не связался напрямую? Немедленно ВЧ со штабом флота!
Включили громкую связь – так что слышали все, находящиеся в кабинете. Начальник штаба СФ был удивлен не меньше нашего и утверждал, что никакого приказа на узел связи не отдавал, и из Москвы ничего экстраординарного не приходило. «То есть достоверно установлено, что никакой войны нет?» – «Так точно, нет, тащ вице-адмирал!»
И тут сообщают – принято донесение от Н-113. Час назад атакован и потоплен английский транспорт, в точке с координатами… севернее Тронхейма. В штабе немая сцена – приплыли!
– Точные сведения, сколько у нас лодок уже развернуто и где? – спрашивает Головко. – Немедленно отбой, всем. С позиций не отзывать – если завтра все же начнется. За исключением Н-113. Карта где? На скольких лодках сообщение могло быть принято?
В штабе флота в Полярном уже на американский манер сделано, наши на эскадре Хэллси подсмотрели – огромная карта на столе, и на ней в реальном времени фигурки и карточки раскладывают, кто, где, в каком состоянии. А тут пришлось по старинке, в темпе чистую карту поднимать. Не так все плохо – в море сорок семь лодок, но из них двадцать пять развернуты согласно «Авалону», прикрывающей завесой в океане, гораздо севернее района интенсивного судоходства. Так что все шансы, что за эти несколько часов они никого встретить просто не успели. А оставшиеся, кто нацелен на атлантические коммуникации, также должны ожидать севернее 62-й широты (позиции на карте указаны) и идти на юг в час Х-1, когда десантные войска для «Авалона» начнут погрузку. Н-113 с Балтики шла, вот и оказалась у Тронхейма. А за ней, согласно графику, еще две лодки должны идти! И если тоже приняли радиограмму – то попадут прямо в центр собачьей свадьбы. Оживленный маршрут из Англии (а также из США и Канады) в Данию, Швецию, Южную Норвегию и в балтийские порты – наши, финнов и ГДР. Под «вражескими» флагами торгашей туева куча, а ведь и нейтралы запросто могут попасть под торпеды. Хотя стоп, смотрю в бумаги, лодки должны переходить на нашу радиоволну при пересечении 60-й широты, а до того их ведут балтийцы. А Фольксмарине вообще не в игре – у них радиочастоты и коды свои, так что кто у «камрадов» в Атлантике уже есть, они дисциплинированно и мирно ожидают. Но вернемся к нашим – накладки могут быть! Поинтересуйтесь историей гибели «Глориеса» в сороковом, ведь немцам дико повезло тогда еще и потому, что английский радист перешел на волну флота метрополии (а должна быть «норвежская») задолго до пересечения установленной границы – и то после успешного боя «Шарнхорст» с «Гнейзенау» едва успели выскочить из готового захлопнуться капкана. Вроде бы радиоузел СФ в Полярном слабоват, считается, что гарантированно едва до Северного моря достает. А негарантированно сколько – слышал от Котельникова, что лодка К-1, вышедшая на испытания в сороковом, эпизодически устанавливала связь аж с Дальним Востоком!
Так что пользуюсь своими полномочиями «ока государева». Который, в отличие от командира бригады, комфлоту не подчинен. Говоря по совести, я уже их применил негласно, присутствуя на этом совещании, где совершенно нечего было бы делать комбригу «песцов», но Головко знает, в какой Конторе я числюсь, помимо флота. И должен понять, что скрыть происшедшее от Москвы не удастся уже никак!
– Простите, Арсений Григорьевич – но я настаиваю на докладе в Главный штаб. Чтобы они передали приказ с «Голиафа»[153]. Поскольку наш радиоузел гарантии не даст – кто под водой, его не услышат. И мощность не та. И поскорее надо – пока наши орлы еще кого-то не потопили!
Головко нехотя кивает. Хотя в его глазах читаю: «Выслуживаешься, опричник? Нас хочешь сдать, а сам в стороне?»
– Это архиважно, потому что один случай мы можем прикрыть, – продолжаю я, – норвежец, которого вчера поймали с минами, что-то говорил, иногда они груз в нейтральных водах бросают, когда опасаются? Надеюсь, его еще не исполнили – срочно трясти как свидетеля, он должен будет о таком непотребстве подробно рассказать. Арсений Григорьевич, вы ведь понимаете разницу между косяком с тяжкими последствиями и без оных, а возможно, даже с политической выгодой для СССР? Ну а командира Н-113 убедить, что никого он не топил. Если в журнал занесено – то атака была безрезультатной, промахнулись. Надеюсь, у него ума хватило себя не демаскировать? Ну а после пусть империалисты доказывают обратное, если смогут!
Теперь Головко взглянул с интересом и уважением. Связь с особым отделом – этого Эриксона не исполнили еще? Отлично! Значит, он должен показать…
– Еще одно пожелание, – добавляю, – он должен иметь здоровый вид, мало ли еще перед кем ему повторять придется? Тем более у нас его любимые сыновья – я ведь протокол допроса помню, как он на себя все брал, лишь бы их выгородить. Так дадим старому человеку такую возможность, в интересах СССР. Надо лишь проработать, он сам или кто-то из его приятелей сбрасывал мины в том самом районе, когда это было. Чтоб было похоже на правду. Ну а мне нужна связь по своей линии, с товарищем Пономаренко. Пропаганду обеспечить – наше возмущение, что какие-то пираты нагло минируют нейтральные воды, где ходят все. И посмотрим тогда, кто будет оправдываться, мы или они?
– Выплывет когда-нибудь, – произнес Видяев, – да хоть наши радиограммы расшифруют.
– Во-первых, время пройдет, новость будет уже второй свежести, – отвечаю я, – во-вторых, достоверно уже не узнают, будет «еще одна версия из». И в-третьих, ради такого случая можно и «Досю» запустить чуть раньше?