Ну и последним пунктом было реальное хождение за «языком». Проблема была в том, что фрицы, наученные горьким опытом, спали днем, а ночью занимали места в траншее. За нас, однако, было то, что ночь сейчас длинная, а день очень короткий. И наблюдением удалось установить, что фрицевский сон захватывает еще и вечер. Разумно – обычно ведь разведпоиск ведется под утро, в «час быка», когда у человека, живущего по «биологическим часам», сон крепче всего. А вот с самого вечера поиск обычно не начинали – ждали, когда все уснут покрепче.
Ночь. Вялая перестрелка. Не бой, просто пулеметы, очередь от нас, очередь от них. Нам это и надо!
– «Наших» фрицев прибьете, – ворчит Бородулин. – Ну как же мы определяться будем?
До такого лишь наши додуматься могли: обратить внимание на «почерк» фрицевских пулеметчиков. Кто и какие очереди отсекает, прямо мелодия: действительно, у каждого манера своя. И если сменилась, значит, новая часть прибыла, ну а та – в тыл на отдых. Ничего, мужики, привыкнете, подумайте лучше о тех, в кого этот фриц попасть мог!
В ночной прицел видно хорошо. «Винторез» как раз достанет. Очередь от нас – и вот отвечает фриц напротив. Вижу над пульсирующим огоньком очертания головы и стреляю. Никто не подумает ночью на снайпера – шальная пуля-дура. Заткнулся. Вот теперь внимание! Что сделает второй номер? Первую помощь своему, позвать санитаров (хотя бесполезно – ну не промахиваюсь я с такой дистанции, меньше двухсот!). Но главное, должен он выглянуть: что на «поле боя» творится, не ползут ли русские, он же уверен, что не видно его. Ну покажи личико, гадина! Ага, мелькнуло. У меня уже прицел выверен и палец на спуске. Есть!
А вот теперь вперед! Скажете, не дело это для снайпера, вместе со всеми, он должен сзади прикрывать и в темпе гасить, кто вылезет? Так если нас обнаружат и начнется, бесшумность уже будет не нужна. И будут от нас работать две СВУ, в руках снайперш 10-й гвардейской. Ага, тут снайперами – девушки. В другое время, может быть, и приударил бы, но сейчас каждую свободную минуту мы обучали их обращению с новым оружием. Чем СВУ лучше мосинки, так это тем, что самозарядная, позволяет в темпе работать по группе, не сбивая прицел, а меткость нисколько не хуже, в отличие от снайперской же СВТ. А еще она под тот же трехлинейный патрон «ноль восьмого». В общем, нам намекнули, что на самом верху принято решение запустить ее в серию, возможно, вместе с СВД – казна не разорится, учитывая относительно малый потребный тираж снайперских винтовок, в отличие от «калашей». А стрелять девчонки умеют, у каждой из них дохлых фрицев по десятку минимум. Надеюсь, прикрыть смогут. Ну и минометчики наши готовы отсечь этот участок огнем с боков и тыла, если что.
Расстояние до фрицев преодолеваем ползком, за рекордное время. Мин тут нет – проверено. Чуть задерживаемся, чтобы разрезать проволоку. Вот мы уже в траншее. Два дохлых фрица, по которым я стрелял, и MG-42. Двое наших сразу хватают пулемет и ленты – прикроют накоротке. Разбегаемся по траншее, я – влево, Влад – вправо. Отчего так? Из-за раций, гарнитуры которых только у нас, ну и третья – у Андрея, оставшегося на исходной, у него, кстати, тоже «винторез», так что снайперская поддержка у нас будет полноценная. Естественно, местные с нами. Бородулин дышит мне в затылок, передо мной бежит сержант Ромахин. Поворот траншеи – и прямо перед нами рослая темная фигура!
Ромахин бросается на фрица и отлетает прямо на меня, я едва успеваю прижаться к стенке траншеи. Фриц передо мной замахивается кулаком. Почему не стреляет? У меня в руке пистолет-бесшумка, стреножить его, что ли, а после такую тащить тушу? Чисто на инстинкте бью его ногой в живот, классический «май гери» пробивающий – не достал до меня фриц, нога длиннее, да еще на противодвижении, сам наткнулся на удар, так это у почти всех боксеров, техника руками у них великолепная, но вот ногами работают плохо и защиты от них обычно не знают.
Забегая вперед, скажу: когда фрица притащили к нам и стали осматривать, у него на мундире был значок, серебряная рукавичка. Спросили, что это. «Язык» ответил: «Я – чемпион Пруссии по боксу». Поедешь теперь, чемпион, на «Норильск-никель». Если повезет остаться живым и спорт не бросишь, может, еще встретимся после, когда ты будешь от здешней ГДР выступать на чемпионате по армейской рукопашке. Надеюсь, что ФРГ в этой истории не будет.
Фриц сгибается, как складной метр, хрипит. Получает от меня еще и рукояткой пистолета по башке. Бородулин проскакивает вперед, прикрывает, пока очухавшийся Ромахин с кем-то еще вяжут фрицу руки и суют портянку в рот. А что, собственно, этот фриц тут делал? Почему не стрелял? Фу ты, вот же его автомат лежит, разобранный. Чистку затеял, на посту? Нет, у них же орднунг все же, чтоб до такого… А вот дневальным ты мог быть вполне. Заглядываю за следующий поворот, отстранив Бородулина. Точно блиндаж! По размерам – на отделение. Растяжку, что ли, на вход поставить? Мелко…
Ноктовизор на глаза, пистолет в руке. Вряд ли фрицы спят в обнимку с оружием и немедленно признают в вошедшем чужака. Вхожу – и доля секунды на оценку ситуации. Шестеро спят на нарах. И винтовки «кар. 98» у входа стоят. Никто не проснулся. И не проснется уже. Примериваюсь – и две пули в головы ближайшего ко мне справа и его соседа. Перекидываюсь на левую сторону, и то же самое. Перемещаюсь в глубь блиндажа, в левой руке у меня уже нож, а левой я владею не хуже, чем правой. Фриц дальний слева спит удобно, на спине, горло открыто. Кровью забрызгался, блин! И тут последний фриц открывает глаза. И орет? «Найн! Найн! Фюнф киндер!» Киндер-то вроде по-немецки дети? А фюнф – четыре или пять? А наших детей вы жалели, суки? Вот не знаю, почему я его не убил? «Хенде хох!» Руки тянет послушно. Пошел, встает, идет к выходу. Я бью его в затылок. Нет, не ножом, чтобы только вырубить. У входа их винтари находятся, схватит еще. В блиндаже уже кто-то их наших хватает фрица за шиворот, быстро вытаскивает наружу. Вот и еще один «язык». Блин, где они свои ксивы держат, «зольдатенбухи»? Вот, наверное, руки измазал в крови?
А растяжку я все же поставил на двери блиндажа. Когда фрицы хватятся, сюрприз будет для того, кто первый откроет. Ну, теперь ноги!
Связь с Владом: общий отход. Встречаемся на том месте, где нырнули в траншею. И – к своим. Когда до наших уже осталось немного, от фрицев доносится грохот взрыва.
– Сработала моя противотанковая, – говорит Влад. – Эх, минутой бы позже!
Вступают пулеметы – как от фрицев, но гораздо левее, так и от нас. Несколько раз слышу свист пуль, но, слава богу, не задело никого. Так и вваливаемся уже в нашу траншею. Все целы! А фрицев пленных целых двое. И дохлых семеро, и пулемет принесли, полезная в хозяйстве вещь! Слышь, Влад, а что это у тебя рвануло?
Правофланговой группе не повезло. Точно так же наткнулись на фрица, несущего дозор у блиндажа. Так вот, значит, какова дислокация у них: по траншее – блиндажи, возле них – дневальные-часовые, а в промежутках, примерно посреди, пулеметчики? Но тот фриц оказался резвее, уже открывал рот, чтобы заорать, и Влад успокоил его пулей из бесшумки в голову. Блиндаж же тот был гораздо крупнее, в нем мог уместиться взвод полного состава, тридцать рыл, потому внутрь наши разумно не полезли, зато растяжку у входа Влад догадался поставить, причем не эфку, как я, а противотанковую. Так что полезшим наружу фрицам мало не показалось!
Вот такая и была история.
А сейчас вот – Луостари. Сто пятьдесят километров по тылам, причем тихо, боже упаси себя обнаружить. Влезли на сопку, заросшую березняком. И вот он, аэродром, внизу под обрывом, прямо за рекой. Самолеты видны исключительно истребители, «мессера» остроносые, ну да, «фокке-вульфы» на Севере лишь в следующем году будут. А Бородулин рассказывал, что весной тут бомбардировщики были. И домик на вершине, который сейчас заброшенный стоит, мы уже смотрели. Там немецкая метеостанция была. Наши тогда двое суток по соседству сидели, фрицы наблюдениями своими занимаются в ста шагах, и никто ничего не заметил? Уважаю!
В оптику обследуем аэродром. Интересующий нас объект находим быстро – штабеля бочек, от нас метров семьсот. Слышал, у фрицев в войну был какой-то бзик: бензовозов-цистерн они не использовали вообще, лишь заправщики на аэродромах. А в войсках – бочки в кузова обычных грузовиков. Вообще-то в веке двадцать первом похожий принцип есть: мягкие емкости из армированной ткани, самого разного размера, пустую свернуть, так совсем мало места занимает, а если наполнить и в грузовик поставить – автоцистерна выходит, очень удобно, типоразмеры от бочки до цистерны «КамАЗа». И фрицы, наверное, поступали подобным образом, чтобы машины не специализировать. Вот только те ли бочки? А то видел не раз на точках среди северного побережья бочек этих огромные залежи… Кто порожняк вывозить будет? Так и ржавеют горой. Но это у нас, а может быть, у фрицев орднунг, положено пустые собирать, укладывать и назад везти, чтоб добро не пропало?
Нет, вижу, грузовик подъехал и фрицы бочки с него сгружают. Судя по тому, как ворочают, явно не пустые. А вот там, по соседству, неужели бомбы? Или снаряды для зениток – упаковка уж больно характерная. Нарушение техники безопасности. Наказать вас за такое надо, фрицы. Чем мы и займемся.
Смотрим дальше, так как подвиг Зои Космодемьянской повторять совершенно не хочется. Не буду касаться откровенного бреда, что эта Зоя, во исполнение директивы «оставить немцев без крова», жгла крестьянские дома, за что ее обозленные местные жители сами скрутили и немцам передали… слышал и такое по «ящику» от какого-то вонидзе. Но вот по версии канонической, Лидова, как и в фильме «Битва за Москву», командир Зою вызывает и говорит, мол, пойдешь в Петрищево. Вы поверите, что командир отряда послал городскую девчонку, почти необученную, одну, с приказом «Поди туда и что-то подожги?». Вот и я не верю в такой бред: командирами засылаемых партизанских отрядов даже в сорок первом старались ставить людей хоть сколько-то опытных, которые должны были знать, что одного человека на такое посылать