Ну вот, рвануло. Двое с катушкой точно готовы. Остальные залегли. Это еще не все, вторая серия будет. Тихо все – лежать бесполезно. Надо вставать и вперед. А вот тут и начинается искусство – противника передумать. Представить заранее, как они пойдут, куда залягут. Потому что «картошка» – вещь довольно пакостная, причем и для нас. Что это такое? Ну представьте растяжку, только без растяжки. Кладется граната под камень, бревно, что угодно, чтобы рычаг был прижат (и кольцо сдернуто). Именно рычаг, с фрицевским терочным запалом такой номер не пройдет. А еще из нашего УЗРГМ можно сделать мгновенный взрыватель – если очень осторожно, не дыша, а то без пальцев и глаз останешься, свинтить капсюль-детонатор, высыпать пороховую мякоть из трубки и поставить детонатор на место. Очень осторожно – ведь недаром в инструкции для солдат-срочников в наше время было написано: «Разбирать запалы категорически воспрещено!» И самому не дай бог перепутать и ввинтить такой «обработанный» запал в обычную гранату!
Это, с мгновенным подрывом, называется «горячая картошка». И снимать ее, особенно ночью, занятие даже не для безбашенных отморозков, а для абсолютных самоубийц. Потому особо разбрасываться так нельзя – вдруг никто из фрицев не подорвется, а тут завтра наши пойдут или даже мы сами? Зато незаменимо, когда за тобой гонятся с собаками – эти глупые твари рады стараться, обязательно сунут морду, где почуют что-то не то. Еще хорошо работает, если видишь: вот место удачное, точно кто-то из фрицев, тут идущих, там заляжет по тревоге. Ждем…
Встали, идут. В цепь развернулись – фронтом к подорвавшимся связистам. Тут опять же по обстановке: сейчас начать работать или подождать? Искусство, в общем, опытом обогащаемое. Опять же, кого первым валить: командира? Пулеметчиков? Или замыкающих? Шанс есть при скоростной стрельбе снять подряд двоих-троих, пока залягут. Опять же от конкретики зависит: кто опаснее? И сколько у нас снайперов и где они лежат?
Залегли, и что? Бесшумный «винторез» с ПНВ – это такой бонус! Когда не видно, откуда прилетело, и не понять, откуда опасность, где укрытие искать? И если снайперов двое – а мы обычно в группе местных парой ходим и позиции выбираем, чтобы залегших в два огня взять с разных сторон, – то и лежачих очень хорошо можно проредить. Ну а если фрицы совсем уж в щели вжались, голов не показывают, тогда, пока мы держим на прицеле, ждем, кто высунется, товарищи из местных подползают и кидают гранаты. После чего остается лишь собрать трофеи с тушек. И гордиться, что положили не абы кого, а егерей.
Вот примерно так это и выглядело. Не увижу я больше родного Звенигова, родителей, сестренку, ну, значит, фрицы мне за это сполна и ответят! За неделю я чуть до полусотни их не добрал – сорок восемь, лично мною убиенных. Так дальше пойдет – к Победе до тысячи доведу. И чем больше их сдохнет, тем лучше.
И вдруг выдергивают нас для работы по специальности. Меня, Андрея, Вальку. Лиинахамари, чтоб вы знали, – это узкий такой фьорд, глубоко вдается на юг, как река, прикрывающая левый фрицевский фланг. Или обходить далеко на юг – или форсировать. А примерно посреди, на западном берегу, – город и порт Лиинахамари. Так в той, нашей истории, в сорок четвертом мы десант высаживали прямо в порт – катерник Шабалин и разведчик Леонов за это Звезды получили, причем Шабалин – вторую. И подозреваю, что здесь штабные, с тем планом детально ознакомившись, решили взять его за основу. С одним большим дополнением, которое должны теперь обеспечить мы.
В будущем, веке двадцать первом, для того в каждом полку морской пехоты по штату положена инженерно-саперная рота, а в ней – взвод разведчиков-водолазов на предмет выяснения на пути высадки десанта, есть ли мины и противодесантные препятствия. А также для снятия оных путем подрыва. Ну а сейчас придется поработать нам. Восточный берег фьорда уже наш, место спуска в воду выбрано, имущество доставлено – четыре «Миноги», водолазные аппараты, все остальное, аккумуляторы заряжены, баллоны заправлены. Причем в обеспечении местные – организовали уже на СФ роту подводного спецназа, взвод боевых пловцов и взвод обеспечения. А командиром поставили нашего, старлея Гаврилова, который всех и учит, и гоняет, опыт передает. Но в боевой выход, поразмыслив, решили послать нас – ну никак не возможно подготовить боевого пловца за пару недель. Так что двадцать наших будущих «пираний», о делах которых лет через тридцать какой-нибудь Бушков романы напишет, очень может быть, это задел на завтра. Да и аппаратов мало, на всех не хватит – пока еще здесь сумеют хотя бы акваланг сделать. Хотя всю информацию мы передали, говорят, спецы работают над ним.
Знаю, что не годится акваланг для боевой работы, поскольку демаскирует пловца всплывающими пузырями. Но повторяю, в бой этим «пираньям» местного розлива идти не раньше чем через год. А вот для учебных целей акваланг подходит как нельзя лучше, так как прост и надежен, как грабли. Его основные части (не считая, естественно, сбруи, маски и ласт) – баллон с воздухом, клапан-редуктор, снижающий давление до пяти-шести атмосфер, и то, что, собственно, Кусто и изобрел: дыхательный аппарат. А попросту – коробка с мембраной и рычагами внутри, управляющими клапаном. Водолазы-профи могут это пропустить, но поскольку таковых меньшинство, объясняю: дышать под водой можно, лишь если давление воздуха на вдохе примерно равно давлению воды на глубине, которое, как известно, меняется: каждые десять метров – плюс атмосфера. Отклонение допустимо не более чем в семьдесят сантиметров водяного столба – кто сомневается, пусть попробует дышать под водой через длинную трубку. При длине трубки в метр это будет очень тяжело, а глубже категорически не советую, поскольку наступит баротравма легких. Ну а в акваланге давление воды на мембрану автоматически выравнивает подачу воздуха на вдох. Просто, как мычание. Сам Кусто это в немецкой оккупации едва ли не в гараже клепал – и удивительно, что никто не додумался раньше. Теперь, значит, у нас будет приоритет.
Ну а мы ныряем. Сюрпризов нашли на удивление мало – не готовились фрицы в сорок втором наше наступление отражать, а тем более десант! И мин на фарватере нет, что особенно важно. Почему – сейчас увидите!
В десант нас не пустили – берегли. Зато всю картину мы с восточного берега наблюдали. В час назначенный артиллерия наша загремела – давили фрицев по обозначенным координатам, мы ведь знали точное расположение их батарей, в том числе и самой опасной, восьмидюймовой береговой, которую в той истории разведчики Леонова брали. Затем к тому берегу и к порту устремилась наша армада – торпедные катера с первой волной десанта, за ними – «мошки», мотоботы. А во главе, как слон среди мосек, – «Диксон». Он же два месяца назад – «Адмирал Шеер». Говорите, невозможно было в строй его ввести, отремонтировать полноценно? Вал погнут – это серьезно. И винты… Где новые взять, как сделать точно по чертежам, в размер?
А вот сделали! Вал гнутый – и ладно, просто заделали наглухо. На второй вал винт присобачили, какой нашелся в Северодвинске. С транспорта, что ли, сняли? Не в океан, и не в эскадренный бой – просто чтобы под одним валом кое-как дохромал до Мурманска в сопровождении эскорта, вдоль нашего берега, в спокойную погоду. Скорость парадная – десять узлов вместо прежних двадцати восьми; плевать, для плавбатареи достаточно! Ну а пушки с системой управления огнем были в исправности, как и боекомплект на один бой. И говорят даже, что немцы в экипаже остались, какие-то спецы, в малом числе, с коими работу провели: рассказали и показали, что такое «Норильск-никель», если доверие не оправдаете. Да и стрелять, по сути, прямой наводкой – но из 11-дюймовых. Но и шестидюймовки вспомогательные без дела не остались. В общем, подозреваю, решили Зозуля с Головко соорудить корабль на один бой, чем до конца войны стоять в Северодвинске музейным экспонатом: если даже утонет, но за наш порт Лиинахамари, то задачу свою в составе советского флота выполнит полностью!
Утопить его, впрочем, было непросто. Реальную угрозу для него представляла уже упомянутая восьмидюймовая береговая батарея и люфты. Так батарею эту буквально завалили градом снарядов, после того как по ней Ту-2 отработали, а люфтов отбивали целый полк Ла-5 и зенитки с нашего берега. Ну а что такое 11-дюймовые по городу, с корректировкой, прицельно, вам объяснять или не надо? Я бы под такое попасть ну очень не хотел бы!
К вечеру Лиинахамари был наш. Вместе с Петсамо. На очереди – Киркенес!
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Полярное. 11 ноября 1942 года
Сегодня Совинформбюро объявило о взятии Киркенеса.
А ведь вначале было молчание. На других фронтах (кроме Сталинграда) бои местного значения. И лишь 8 ноября сказали о взятии Петсамо, Лиинахамари и полном освобождении Советского Заполярья. Хотя область Петсамо стала советской лишь после этой войны. Неужели Сталин настолько проникся послезнанием? Или, что вероятнее, вначале не было уверенности, что не выйдет еще один «Марс» или Синявино, перепихалочки-потягушечки за полкилометра траншей. Ведь наша пропаганда, в отличие от геббельсовской, не врет – она может лишь молчать о чем-то. И объявление последовало, когда стало ясно, что победа!
К которой приложили руку и мы, хотя больше не стреляли и сами никого не утопили. Ну нет нам там хода, малые глубины у берега! Потому эсминцы и «катюши» обрабатывали конвой, как на учениях, по отработанной схеме, а мы болтались мористее, на изобате двести, выставив антенну, и давали руководящие указания. Хотя давали плохо. Нет, с ПВО мы справились на все сто: обнаружена цель воздушная, групповая – радио нашим, с Рыбачьего взлетают истребители и устраивают фрицам козью морду. ПЛО – фрицевская субмарина появилась, когда все уже, по сути, было кончено, и мы удачно навели на нее «Сокрушительный», хотя после нам и сказали: было очень хорошо знать, что из-под воды никто не ударит. Но вот один транспорт едва не ушел! Фрицы все же не трусы: последний «нарвик» не вышел из боя, стрелял, даже получив торпеду с К-21, пришлось добивать, и транспорт чуть не оторвался, а Киркенес был уже рядом!