Отстрелялись по десятку выстрелов, быстро свернулись, уехали.
А фрицы не отвечают. И со снарядами у них негусто уже, в котле… И засечь миномет, из оврага стреляющий, трудно. Вот наши и обнаглели, зачем после каждого удара позицию менять, если пристрелялись уже?
После полудня едут снова. Те же самые, и еще зисов-трехтонок штук восемь. Тут ротный наш подбегает, всем подъем, кончай кемарить, приказ минометчикам помочь. Пошли, раз приказано. И любопытно было эти штуки вблизи посмотреть.
Да уж, работенка! Сначала они тем отстрелялись, что внутри, под броней. Ну а после зисы в укрытие, это правильно, не дай бог обстрел! Один подъезжает, мы борт откидываем, ящики на землю, вшестером взяли и к «тюльпанам». Это название такое, самоходный миномет «тюльпан», калибром двести сорок. Они стреляют, а нам успевай лишь таскать, целой ротой, все восемь машин так и перекидали. Устали, ох!
Ну это ничего. Мы-то утомились лишь, а вот фрицам сколько на головы прилетело? Если каждая мина по полтора центнера почти, сто сорок кило? А значит, нам легче будет, если завтра в атаку идти.
Выходили на берег «тюльпаны», на приволжский берег на крутой!
От Советского Информбюро. 5 декабря 1942 года
Наши войска продолжали вести наступательные бои в районе Сталинграда, Мги, Великих Лук, Демянска.
Западнее Демянска части гвардейской Печенгской дивизии при мошной артиллерийской и авиационной поддержке замкнули кольцо окружения вокруг немецкой группировки. За три дня упорных боев уничтожено 5 немецких танков, 7 бронемашин, 9 орудий и 12 миномётов. Захвачены трофеи: 24 орудия, 10 миномётов, 164 пулемёта, около 900 винтовок и автоматов, свыше 60 автомашин, 8 радиостанций, 9 складов и около миллиона патронов. Противник потерял убитыми и ранеными несколько тысяч солдат и офицеров. На внешнем фронте окружения наши подразделения отразили контратаку противника и уничтожили до двух рот немецкой пехоты.
В этих боях велика помощь фронту со стороны наших партизан. Так, только один партизанский отряд, действующий в Ленинградской области, пустил под откос 3 железнодорожных эшелона противника. Разбито 3 паровоза, 30 вагонов, 15 платформ, из них 6 платформ, на которых находились орудия. Во время крушений убито 140 немецких солдат и офицеров. Также партизаны этого отряда за тот же период в бою с охранными немецкими частями истребили до 200 гитлеровцев и захватили их оружие.
Красноармеец Степанюк Алексей Сидорович.
Сталинград
Ну вот, снова «осетров» таскаем!
Как с утра началось: полк наш, во втором эшелоне. И снова покемарить не дали. Не заняты пока, минометчикам помочь. «Осетры» – это мины калибра двести сорок. Только на этот раз не «тюльпаны» были, а обычные, на колесах, ну как знакомый уже сто шестьдесят, лишь больше.
Положено – огневые позиции и склады с боеприпасом друг от друга поодаль. Вот мы и таскаем как проклятые, всем батальоном. В склоне балки погреб вырыт, там и сложено. Вшестером взяли, понесли, а минометов этих там двенадцать штук стояло, целый дивизион. И сто шестьдесят, чуть в стороне, но там без нас справлялись.
Так весь погреб и перекидали! Затем еще подвезли. Мы прямо с грузовиков, и до огневых. Умаялись, руки все оттянули.
А как полдень, нас вперед двинули. Вперед первый батальон, штурмовой, за ним второй и наш, третий. Но по нам даже не стреляли, почти. Мы тех лишь сменили, кто рубежи брал. И глянули заодно, как стреляли, и куда. Ну ваще… Мы руки отмотали, а фрицев там в клочья… «Осетр» весом сто сорок кило падает почти отвесно, и любой блиндаж, дзот, свод подвальный, пробивает насквозь. А затем выворачивает наружу то, что внутри было. А после ребята из штурмового рассказывали, там еще КВ огнеметные шли, вместе со штурмгруппами, и хорошо поджаривали, что там еще осталось. Ну а артиллерия с правого берега и минометы сто шестьдесят еще и на отсечение работали, чтобы помощь фрицам с других участков не подошла.
Видел и фрицев пленных. Не впечатлили – грязные, вшивые, замотаны поверх мундиров и шинелей в какое-то тряпье, на нищих попрошаек похожи. Политрук говорил, они там уже крыс и ворон едят. Про крыс не знаю, но вот ворон полуощипанных мы в блиндаже их нашли, не успели приготовить, значит. Тьфу, шаромыжники!
В общем, на пару верст мы фрицев от Волги отогнали. Правда, в развалинах еще постреливали иногда, говорят, в канализации фрицы укрылись. Патрули высылать пришлось.
А вечером смех был! Обед нам уже в сумерках привезли. И к кухне не только наши в очередь, но и кто-то из ребят с первого батальона, «штурмовиков». Правило такое было, неписаное, что им добавку, это святое, даже с чужой кухни, они же первыми в огонь идут, за всех. А они не в ватниках, как мы, а еще и в белых масккостюмах поверх, и еще сбруя разгрузочная надета, а у некоторых так вообще, стальные противоосколочные нагрудники, это по уставу лишь «бронегрызам» положено, саперно-штурмовым, но и полковые штурмгруппы иногда этим разживались.
Темно, коптилка лишь горит. Подходит к кухне один такой, в белом, очередь отстояв, между прочим. И тут повар наш, Данилыч, вдруг почуял, что пахнет от него не так, как от наших. Спросил, ты откуда. Тот буркнул лишь что-то под нос и котелок протягивает. И тут те, кто рядом были, заметили, у него автомат на плече висит, не ППС, а немецкий! Это, положим, тоже еще ничего – у штурмовиков и трофейное быть могло вполне. Но подозрительно все же. А ну обзовись, фамилия, из какой роты и взвода? Молчит. Ну скрутили, глянули, под масккостюмом мундир фрицевский, да еще со знаками унтера. Ну это и так было ясно – «Памятку бойца» все заучили. Что у них МР-40 лишь унтерам и фельдфебелям положены, по крайней мере если обычная пехота, а не СС и не панцергренадеры. Так что в атакующей цепи увидишь такого, сразу на прицел бери, не ошибешься! Этот, впрочем, за автомат схватиться даже не пытался. Дали ему в морду пару раз за наглость, повели, а он стал вырываться и что-то кричать. Чего надо? Нашелся в первом взводе знаток по-ихнему, говорит, жрать просит, три дня не ел ничего. Врет, конечно. Унтер – все же не рядовой, явно на жалость берет! Посмеялись, налили миску, держи, с нас не убудет. А после, как положено, в разведотдел.
А после те, кто к берегу ходили и в патрули, и тылы с берега подтягивать, рассказали: там сейчас дорогу железную чинят спешно. Это что ж выходит, вокзал наш, линия на север, а теперь выходит, и южная, на Сальск, тоже наша вся? А за Сальском – Ростов! Вот зачем, значит, наступление сегодня было.
А минометы двести сорок – это вещь страшная! Особенно при штурме населенного пункта.
Контр-адмирал Лазарев Михаил Петрович.
Северодвинск
– Товарищ контр-адмирал. Ой, Михаил Петрович! А как там, в будущем? Построили коммунизм?
Да-а, никакой не «младший лейтенант ГБ», которой четко разъяснили, о чем можно спрашивать, о чем нельзя. А просто комсомолочка-спортсменка-парашютистка и что там еще, которая смотрит на меня восторженным взглядом, как на пришельца из коммунистического будущего типа ефремовской «Андромеды». И что ответить ей? Проели потомки мечту, за которую вы здесь жизни своей не жалели? За которую тебя, «товарищ Татьяна», в моей истории немцы убьют, в сорок четвертом? И не родятся твои дети, которым при коммунизме жить, как ты мечтаешь?
Так что сказал я ей тогда, я родился в СССР, великом и могучем, в семидесятом году. И присягу принимал: «Служу Советскому Союзу», а не «всему коммунистическому человечеству». Но после, уже в последние мои годы, там не все пошло как хотелось бы, затем мы и здесь, чтобы теперь без ошибки. Больше сказать не могу, уж прости – поскольку сам товарищ Сталин запретил без его дозволения.
Про товарища Сталина – подействовало. Вопросов больше не задавала. Но решила, что если заслужит доверие, то будет ей открыто больше, а может, и самой доверят взглянуть на победивший коммунизм, если там машину времени изобрели. Мне даже страшно представить, а что будет, когда узнает, что нет там коммунизма никакого. Ну если только за кремлевской стеной, как при Брежневе, так и в двухтысячных?
Так что пусть лучше ничего и не узнает. Как правители родину продают, как бизнес-центры вместо заводов и гей-парады вместо парадов победы, как из русских людей второго сорта делают и в бывших республиках братских, и в своей же стране. Если не будет здесь этого, уж мы постараемся, хотя бы затем, чтобы такие, как ты, веру сохранили на всю жизнь, что завтра будет лучше, чем вчера. Мечтай, что покажем мы тебе когда-нибудь будущее светлое, возьмем туда с собой.
– Чаю вам, Михаил Петрович?
Да еще взяла на себя уборку моей холостяцкой квартиры, благо в смежной стене дверь. А кабинет мой береговой от жилья перейти через дорогу.
Все мы теперь обитаем на берегу. «Воронеж» наконец в док поставили. Подробно описывать процедуру не буду, во избежание судьбы чеховского персонажа, который на застолье орал: «…марсовые по вантам». Скажу лишь, что если вы считаете, стоять на мостике во время этого процесса, лишь для парада, ошибаетесь по-крупному. Реактор заглушен, работаем насосами на охлаждение, так что идем на гребных электромоторах от дизель-генераторов. Когда приняли концы от доковых лебедок, моторам можно дать «стоп», но не ДГ, от них же теперь вся энергосистема! Наконец, когда вошли уже в док, ворота закрыли, осушаем – в темпе подавать на борт кабели электропитания и воду для дизелей, пока уровень в бассейне не опустился ниже приемных патрубков системы охлаждения ДГ. Иначе придется разряжать аккумуляторы, работая обратимыми преобразователями, а у тех, кстати, тоже водяное охлаждение! А заряжать АБ в доке – тот еще гемор, нормально оборудование не запустить – проблемы с охлаждением.
И таких мелочей полным-полно. Конечно, это во многом забота меха, но и командир не должен щелкать клювом.
В общем, поставили. Вахта на лодке все равно несется по БЧ-5, для охлаждения реактора, остаточное тепловыделение долго еще будет, говорил уже. Ну а прочим – арбайтен по-стахановски! Поскольку кроме регламентных работ, а с оборудованием предков. Это тож