А Корнер продолжал, и в его голосе, обычно таком ровном и мягком, нарастало возмущение.
– Как вы помните, из самого текста ультиматума нам стало ясно, что этот Лебель написал его по собственной инициативе, – он даже не получал на то приказа Директории. В этом случае ультиматум был бы передан нам Лаллеманом. Это говорит о глубоко укоренившемся недоброжелательстве по отношению к нам, которое ничем нельзя оправдать. Его целью было дискредитировать нас в глазах всего мира, подготовив тем самым почву для действий, замышлявшихся против нас французами. Даже если бы нельзя было поставить ему в вину ничего другого, одного этого поступка достаточно, чтобы разделаться с ним самым безжалостным образом, как всегда поступают со шпионами. – Помолчав, инквизитор добавил: – Так что сами видите, Франческо. Зная о том, что вы с симпатией относитесь к этому молодому человеку…
– Это не просто симпатия, – расстроенно прервал его граф. – Марк наш близкий друг. – В нем вспыхнуло возмущение, и он протестующе воскликнул: – Я категорически отказываюсь поверить в эту несусветную чушь!
– Я понимаю вас, – мягко ответил Корнер. – Если хотите, я распоряжусь, чтобы вас вызвали в суд в качестве свидетеля, где вы сможете высказаться в его пользу. Но вы и сами, наверное, согласитесь, что это вряд ли поможет ему.
– Нет, я далек от того, чтобы согласиться с этим, – возразил граф с вернувшейся к нему убежденностью. – Что бы он ни сделал, я абсолютно уверен, что человек, который сражался на Кибероне и при Савенэ, который подвергал себя таким опасностям ради своего сюзерена, не может быть автором этого ультиматума. И это не компрометирует его в моих глазах, а, напротив, служит доказательством того, что он не Лебель. Другим доказательством служит его настоящее имя. Он не Мелвилл, а Мельвиль, виконт де Со. Это опрокидывает все ваши нелепые построения.
Глаза Корнера раскрылись очень широко.
– Виконт де Со?! Но виконта де Со гильотинировали во Франции два или три года тому назад.
– Так все считают. Но он спасся.
– Вы в этом абсолютно уверены?
– Дорогой мой Катарин, я был знаком с ним и его матерью еще до того, как он отправился во Францию, откуда пришла весть о его казни.
– И вы говорите, что это тот же человек?
– Ну да, именно это я и говорю. Так что сами видите, Катарин. Один этот факт разбивает в пух и прах ваши домыслы.
– Напротив, – медленно проговорил Корнер. – Это служит еще одной существенной уликой против него. Вы что-нибудь слышали о виконтессе де Со?
– Ну как же. Это его мать, я хорошо знаю ее.
– Нет, я говорю не о его матери, а о живущей в Венеции даме, которую можно часто видеть в модных казино.
– Я не посещаю модных казино, – ответил граф с оттенком брезгливости.
– Говорят, что она двоюродная сестра Лаллемана, – продолжал инквизитор. – Нам известно, что она шпионка, но ее родство с послом – настоящее или фиктивное – служит ей защитой. Она утверждает, что она вдова, и не чья-либо, а именно того виконта де Со, которого казнили и который, по вашим словам, воскрес. Вы чувствуете, чем это пахнет?
– Я чувствую, что тут что-то напутано. Вы хотите сказать, что у него в Венеции есть жена?
– Я говорю, что в Венеции есть дама, которая выдает себя за вдову казненного виконта де Со. Вы вполне в состоянии, Франческо, сделать правильный вывод и без моей подсказки.
– Она самозванка! Вы же сказали, что ее заслали из Франции.
– Если она самозванка, ваш виконт де Со проявляет поразительную терпимость. Он постоянно встречается с ней. Если учесть то, что нам о ней известно, то настоящее имя этого молодого человека вряд ли снимает с него подозрения, вы не находите?
– О господи! Вы совершенно сбили меня с толку. Фантастика какая-то! Полная противоположность всему, что мне известно о Марке. Я должен поговорить с ним.
– Вот это вам вряд ли удастся. – Послышался скрип кресла. – Мне пора, Франческо, дома ждут. Я сам был потрясен, когда показания Казотто опровергли мое мнение об этом молодом человеке. Если вы захотите присутствовать на утреннем заседании суда, дайте мне знать. Я устрою это.
– Разумеется, я хочу присутствовать.
Они направились к выходу.
– М-да… Озадачил я вас. Обдумайте все, что я сказал.
Они вышли, дверь за ними закрылась.
Изотта продолжала сидеть, оцепенев от ужаса. Все это было полной бессмыслицей. Ее доверие к Марк-Антуану не поколебалось ни на миг, какие бы доводы Корнер ни приводил. Вопрос о существовании виконтессы де Со она до конца не поняла и отбросила его, решив, что тут что-то напутали, как сказал ее отец. Она была возмущена недомыслием, приводящим к таким поспешным выводам, и дрожала от страха за судьбу Марк-Антуана. Инквизиторы были во власти шпиономании, и двое коллег Корнера вполне могли разделить его убеждение в виновности Марка. А она знала, как быстро в этом случае они приводят приговор в исполнение.
Если сидеть сложа руки, то, возможно, завтра вечером предпринимать что-либо будет уже поздно. Чуть не задохнувшись от этой мысли, она поняла, что действовать надо быстро. Судя по тому, что сказал Корнер, уже сейчас можно не успеть предупредить Марк-Антуана. Но что еще она могла сделать?
Изотта вскочила с диванчика. Руки и ноги были холодными и плохо слушались ее, зубы стучали. Она прижала руку ко лбу, словно подталкивая мысли. Затем, приняв решение, она быстро выскользнула из гостиной и побежала в свою комнату.
Служанка, ждавшая ее, жалостливо охнула при виде ее смертельно бледного лица.
– Ничего страшного, ерунда, – нетерпеливо бросила Изотта и велела девушке позвать Ренцо, камердинера ее брата, который в отсутствие Доменико помогал по дому там, где была необходимость. Пока Тесса бегала за ним, она наспех нацарапала записку, с трудом держа перо в руке.
Сложив и запечатав послание, она передала его молодому человеку, приведенному Тессой, и, несмотря на волнение, дала ему точные указания:
– Слушай внимательно, Ренцо. Ты возьмешь гондолу – двухвесельную, чтобы она быстрее тебя довезла, и отправишься в «Гостиницу мечей» на Рио-дель-Беккери. Спросишь там мессера Мелвилла и передашь записку ему в руки. В руки, понял?
– Конечно, монна.
– Слушай дальше. Если его не будет в гостинице, постарайся узнать, где он. У него есть камердинер-француз. Найди его и спроси, где его хозяин. Скажи ему, что дело чрезвычайно срочное, и попроси помочь тебе найти мессера Мелвилла как можно скорее. Это очень, очень важно, Ренцо, понимаешь? Я надеюсь, что ты сделаешь все, что возможно, чтобы передать записку мессеру Мелвиллу, не теряя даром ни минуты. Я полагаюсь на тебя.
– Понимаю, монна. А если я здесь понадоблюсь, то…
– Это не важно, – прервала она его. – Не говори никому, куда ты идешь, и вообще не говори, что ты уходишь. Если тебя хватятся, я скажу, что отправила тебя по своему поручению. Теперь беги скорее, я буду молиться, чтобы ты добрался без помех. А когда вернешься, сразу дай мне знать. – Она дала Ренцо горсть серебряных монет и отослала.
Чувствуя некоторое облегчение оттого, что сделала хоть что-то, Изотта упала без сил на скамеечку перед туалетным столиком и увидела в длинном муранском зеркале какое-то бледное привидение.
Ренцо добрался до «Гостиницы мечей» примерно через час после того, как колокола прозвонили молитву «Ангелус» и спустилась ночная тьма. Хозяин гостиницы сказал ему, что мессера Мелвилла нет дома и ему неизвестно, где он. Тогда Ренцо спросил, дома ли камердинер мессера Мелвилла, и Баттиста провел его наверх. Филибер настороженно спросил, зачем молодому человеку его хозяин. Ренцо откровенно объяснил ему, откуда он прибыл и с каким поручением.
– Morbleu,[240] – произнес Филибер. – Похоже, сегодня вся Венеция разыскивает месье Мелвилла. Полчаса не прошло, как месье Вендрамин спрашивал его. Хорошо, что я слышал, как хозяин говорит адрес гондольеру, а то вам обоим пришлось бы уйти ни с чем. Он отправился в Ка’ Гаццола, если это тебе что-нибудь говорит.
– Да, я знаю, это на Риальто. – Ренцо хотел было бежать дальше, но Филибер остановил его:
– Не спеши, приятель. Ведь это вы, итальянцы, придумали поговорку «Тихо едешь – дальше будешь». Запомни: спроси в Ка’ Гаццола мадам виконтессу де Со. Мадам виконтессу де Со, – повторил он. – Там ты и его найдешь.
Ренцо сбежал по ступеням к ожидавшей его гондоле.
Через десять минут он был уже у Ка’ Гаццола.
Виконтессы нет дома, сообщил ему швейцар. Уехала почти час назад.
– Мне нужна не сама виконтесса, а господин, который, как мне сказали, сейчас у нее, мессер Мелвилл. Вы его знаете? Он здесь?
– Уехал вместе с ней. Если дело срочное, вы найдете его во французском посольстве. Во всяком случае, они поехали туда. Вы знаете, где это? На Корте-дель-Кавалло, Фондамента Мадонна делл’Орто. Это палаццо Веккио. Там любой укажет вам его.
Ренцо опять сел в гондолу, черная ладья заскользила по широкой водной глади Большого канала, сверкавшей отраженными огнями моста Риальто, и свернула к северу, в темноту узкого канальчика. До Мадонны делл’Орто было неблизко, и Ренцо молился, чтобы в конце этого длинного пути ему не пришлось ехать куда-нибудь еще.
Глава 26Преследование
Этим утром секретарь посольства Жакоб принес Марк-Антуану в гостиницу письмо, адресованное Камиллу Лебелю и прибывшее в посольство за два дня до этого. К нему была приложена записка Лаллемана, в которой посол приглашал его на ужин в палаццо Веккио и просил сопроводить виконтессу де Со, также приглашенную.
Отдав чеки Вендрамину, Лаллеман чувствовал некоторую неловкость в отношении Марк-Антуана. Во всяком случае теперь, когда работа была выполнена и Вийетар получил свои схемы, ничто не мешало послу, как он считал, выполнить свой долг перед Лебелем и сообщить ему об этом. Он решил, что присутствие виконтессы избавит его от упреков со стороны Лебеля, которых он имел основания ожидать. Поэтому он пригласил их обоих.