– Клянусь вам, я ничего про него не знаю, – сказал сэр Джон. – Я не имею обыкновения тайно нападать на своих врагов.
– Конечно, конечно, сэр Джон, я этого и не предполагал, – ответил опечаленный Лайонель. – Простите меня, что я пришел предложить вам такой недостойный вопрос. Припишите это моему состоянию. Я сам не свой все эти месяцы с того случая в парке Годольфин. На меня сильно подействовало, что мой собственный брат – хотя я благодарю бога за то, что он мне только сводный брат, – виновен в таком подлом преступлении.
– Как, – удивленно воскликнул Киллигрю, – вы сами это говорите? Вы в это верите?
Мастер Лайонель выглядел смущенным, что сэр Джон понял совсем иначе и поставил это в плюс молодому человеку. В этот момент было посеяно семя дружбы, возникшей потом между этими двумя людьми. Корни ее питались жалостью, которую сэр Джон чувствовал к этому честному, нежному и такому искреннему человеку, страдающему от того, что у него брат негодяй.
– Так, так, – сказал он и вздохнул. – Вы должны знать, что мы ежедневно ожидаем приказа королевы судьям предпринять по отношению к вашему… по отношению к сэру Оливеру то, что до сих пор они отказывались сделать. – Он нахмурился. – Как вы думаете, знал ли об этом сэр Оливер?
Мастеру Лайонелю моментально стало понятно течение его мыслей.
– Я сам сообщил ему об этом, – ответил он. – Но почему вы об этом спрашиваете?
– Не поможет ли нам это понять и объяснить исчезновение сэра Оливера? Раз он знал это, было бы безумием оставаться здесь. Он, без сомненья, был бы повешен, если бы дождался гонца ее величества.
– Бог мой, – сказал Лайонель, – значит…значит, вы думаете, что он сбежал?
Сэр Джон пожал плечами. – А что еще можно предположить?
Лайонель повесил голову. – Другого ничего не может быть, – сказал он и попрощался, как человек вконец измученный, каким он и был на самом деле. Он никак не предполагал, что последствием его поступка будет такой очевидный вывод, вполне все объясняющий и не оставляющий места сомнениям. Он вернулся в Пенарроу и напрямик сказал Николасу о предположениях сэра Джона. Но слугу не так-то легко было убедить.
– Неужели вы верите, что он сделал это, – воскликнул Николас, – неужели вы верите этому, мастер Лайонель? – В голосе слуги слышался упрек, доходящий до ужаса.
– Помоги мне бог, что же другое могу я думать теперь, когда он бежал?
Николас подошел к нему со стиснутыми зубами и положил два скрюченных пальца на руку юноши.
– Он не убежал, мастер Лайонель, – сказал он с угрюмой настойчивостью. – Он никогда не был человеком, показывающим пятки. Сэр Оливер не боится ни человека, ни дьявола и, если бы он убил мастера Годольфина, он никогда не стал бы этого отрицать. Неужели вы верите сэру Джону? Сэр Джон всегда его ненавидел.
Но во всей округе только старый слуга придерживался такого взгляда. Если прежде кто-нибудь сомневался в виновности сэра Оливера, то теперь, после его бегства, все сомнения рассеялись.
Позже в тот же день пришел в Пенарроу капитан Лей и спросил сэра Оливера. Николас доложил о его приходе мастеру Лайонелю, приказавшему привести его.
Маленький плотный моряк вкатился в комнату на своих кривых ногах и, когда они остались одни, подмигнул своему нанимателю.
– Он благополучно доставлен на судно, – объявил он.
– Почему вы спросили его? – спросил мастер Лайонель.
– Почему? – Джеспер снова подмигнул. – Я имел к нему дело. Мы уговаривались с ним отправиться в путешествие, я слышал, что об этом болтали в Смисике. Это все объяснит. Можете мне поверить, что я умею распускать нужные слухи. Было бы глупо прийти сюда и спросить вас. Теперь вы будете знать, что сказать о моем посещении.
Лайонель уплатил ему условленные деньги и отпустил его, получив от него уверение, что «Ласточка» в следующий прилив уйдет в море.
Когда же стало известно о переговорах сэра Оливера с мастером Лей о поездке за океан, то даже Николас усомнился.
По мере того, как дни шли, Лайонель постепенно успокаивался. Что сделано, то сделано, и во всяком случае, раз этого нельзя изменить, то не стоит и терзаться. Он не знал, как помогла ему судьба – как судьба иногда помогает негодяям. Королевские посланные приехали дней шесть спустя, и мастер Бэн получил приказание явиться в Лондон, чтобы там оправдаться в том, что не исполнил долга, которому присягал. Если бы сэр Андрью Флэк выжил после простуды, которая унесла его в могилу за месяц до этого, то мастеру Бэну было бы легко оправдаться во взведенном на него обвинении. Но теперь, когда он сослался на свою твердую уверенность и рассказал, как он произвел расследование, которому сэр Оливер добровольно подчинился, его, никем не подтвержденные слова никого не убедили. Ни на один момент никто не усомнился в том, что это была просто отговорка человека, не выполнившего своего долга и теперь желающего выгородить себя. Он был отставлен от своей должности и присужден к большому штрафу. На этом и кончилось дело, так как никаких следов пропавшего сэра Оливера не было найдено. Для мастера Лайонеля с этого дня началось новое существование. Смотря на него, как на могущего пострадать за грехи брата, все соседи решили помочь ему нести это бремя. Много помогло и то, что он был только сводным братом сэра Оливера. Общее сочувствие подогревалось сэром Джоном Киллигрю и так быстро и заметно возрастало, что мастер Лайонель стал убеждаться в том, что оно вполне заслужено.
Глава VIII«Испанец»
«Ласточка», справившись с бурей в Бискайском заливе, обогнула мыс Финистер и из бурных вод попала в тихую, солнечную лазурную гладь. Это было точно мгновенный переход от зимы к весне, и она неслась, накреняясь левым бортом, подгоняемая легким восточным ветром.
Мастер Лей совершенно не имел в виду проделать столь длинный путь, не придя к какому-нибудь соглашению со своим пленником. Но ветер был сильнее, чем его намерения, и подгонял его на юг, так что ему надо было ожидать, пока он ослабеет. Поэтому и случилось, к счастью для мастера Лайонеля, что шкипер вынужден был обождать, пока они не очутились у берегов Португалии, не особенно привлекательных в то время для английских моряков, прежде чем приказал привести к нему сэра Оливера.
В тесной каюте на корме судна сидел его капитан за грязным столом, над которым раскачивалась лампа в такт легкой качке судна. Он курил вонючую трубку, дым которой тяжело висел в воздухе этой маленькой комнатки, и около него стояла бутылка Нантского.
К нему привели сэра Оливера, руки которого все еще были связаны за спиной. Он исхудал, глаза его ввалились, и он был неделю не брит.
Так как он был настолько высокого роста, что ему невозможно было выпрямиться в этой низкой каюте, ему подали табурет.
Он молча сел и рассеяно посмотрел на шкипера. Мастеру Лею стало неловко от странного спокойствия, так как он ожидал гневных вспышек. Он отпустил обоих матросов, которые привели сэра Оливера, и, когда они заперли за собой дверь каюты, обратился к своему пленнику.
– Сэр Оливер, – сказал он, поглаживая свою рыжую бороду, – вас подло обманули!
Солнце светило в окно каюты и освещало бесстрастное лицо сэра Оливера.
– Не было необходимости, мошенник, приводить меня сюда, чтобы сообщить мне об этом, – ответил он.
– Совершенно верно, – сказал мастер Лей, – но я должен еще кое-что прибавить. Вы думаете, что я оказал вам плохую услугу, но в этом вы ошибаетесь. Благодаря мне вы отличите верных друзей от тайных врагов, поэтому вы теперь будете знать, кому доверять, а кому нет.
Казалось, что сэр Оливер слегка очнулся от своего оцепенения. Он вытянул одну ногу и кисло улыбнулся.
– Вы, пожалуй, кончите заявлением, что я вам обязан, – сказал он.
– Вы сами кончите тем, что это скажете, – подтвердил капитан. – Знаете ли вы, что мне приказали сделать с вами?
– Я не знаю и не желаю знать, – был странный ответ, произнесенный усталым голосом. – Если вы хотите рассказать мне это, чтобы развлечь меня, то можете не беспокоиться.
Этот ответ не мог помочь капитану. Он несколько раз затянулся своей трубкой.
– Мне приказано, – сказал он, наконец, – отвезти вас в Берберию и там продать в услужение маврам. Чтобы помочь вам, я сделал вид, будто согласен на это.
– Проклятие, – выругался сэр Оливер. – Вы воображаете, что я поверю этим сказкам?
– Погода была против меня. В мои намерения не входило проехать с вами так далеко к югу. Но буря гнала нас. Теперь она кончилась и, если вы не будете на меня жаловаться и возместите мои убытки за то, что я сойду со своего пути и потеряю груз, на который я рассчитываю, я поверну судно и через неделю доставлю вас домой.
Сэр Оливер посмотрел на него и угрюмо усмехнулся. – Какой же вы, однако, негодяй! – воскликнул он. – Сперва вы берете деньги за то, чтобы увезти меня, а потом просите меня заплатить вам за то, что вы доставите обратно.
– Вы не справедливы ко мне, сэр, я могу быть верным, когда меня нанимают честные люди, и вы знаете это, сэр Оливер. Но тот, кто верит негодяям – дурак, а я не дурак – это вы тоже знаете. Я сделал это, чтобы открыть вам негодяя, и помешать ему, а также для того, чтобы извлечь из этого какую-нибудь пользу для своего судна. Я откровенен с вами, сэр Оливер. Я получил от вашего брата двести фунтов деньгами и драгоценностями. Дайте мне столько же и…
Внезапно все оцепенение сэра Оливера слетело с него. Оно спало с него, как плащ, и он наклонился вперед, совершенно очнувшийся и даже гневный.
– Что вы говорите? – крикнул он резким громким голосом.
Капитан смотрел на него, забыв о своей трубке.
– Я говорю, что если вы мне заплатите ту же сумму, которую заплатил ваш брат за то, чтобы увезти вас…
– Мой брат, – проревел тот, – вы говорите, что это мой брат?
– Я сказал: «Ваш брат».
– Мастер Лайонель? – снова спросил тот.
– Разве у вас есть другие братья? – переспросил капитан Лей.
Наступила пауза; и сэр Оливер, поникнув головой, глядел прямо перед собой. – Дайте мне сообразить, – наконец сказал он, – вы говорите, что мой брат Лайонель заплатил вам деньги, чтобы увезти меня – то есть, что моим присутствием здесь на вашем дрянном суденышке я обязан ему?