— Пойдём, Петер, — спокойно сказал инквизитор, кивая на дверь, — ты молодец, твоя догадка абсолютно верна, осталось решить, что нам делать дальше.
Когда они вернулись в келью охотника, инквизитор затворил дверь, словно боясь, что кто-то может их подслушать. Он присел на стул и начал негромко рассказывать:
— Сегодня проводили очередной допрос князя, точнее, уже бывшего князя, Зриньи. Это один из первых адептов секты того самого колдуна. Он, в отличие от остальных, нисколько не раскаивался в содеянном и на сотрудничество со следствием не шёл, поэтому мы были вынуждены применить пытки. Надо отдать должное нашим мастерам, они умеют разговорить любого. На пытке он показал, что колдун этот поддерживал связь с ними, путём переписки. Это первое, что нас заинтересовало. Второе, мы узнали имя злодея, не уверен, что имя это настоящее, но он им назывался. Звали его Шамаэль. Как ты помнишь, это имя нам уже кое-где встречалось. Также мы выяснили, откуда пришло последнее письмо, его, в силу некоторых причин, нельзя было уничтожить, поэтому мы его достали, оно было вшито в обложку одной из книг. Так вот, письмо это было написано в Англии, в порту Бристоль, написано оно было, к счастью для нас, на латыни, а потому мы смогли ознакомиться с ним подробно.
— И что там?
— Он собирался повторить своё путешествие, вербовать новых адептов и продолжать службу некоему хозяину, а им завещал ждать его через десять лет, продолжать обряды и вербовать новых членов общества.
— Куда он собрался?
— Точно об этом не сказано, но по косвенным признакам мы можем определить, что целью путешествия были английские колонии в Новом Свете, где он пока ещё не был. Также, по косвенным признакам, можно определить, что он ищет нечто, некие магические артефакты, что разбросаны по свету и должны быть собраны воедино для какого-то действа. Вот, собственно, и всё.
— Для этого он искал деньги?
— Да, но, по правде говоря, колдун такого уровня мог найти более простой способ получения денег, достаточно было попросить их у своих могущественных адептов, хотя, не исключаю, что он их уже нашёл. Письмо было написано два месяца назад, то есть, почти сразу после того, как мы потеряли его след.
— И? Что теперь можно сделать? — с подозрением спросил Морт, он уже догадывался, кто именно пойдёт по следу.
— Скорее всего, он уже отбыл на корабле за океан, но нам нужно уточнить его маршрут и принять меры. Придётся поработать в Бристоле. В Англии ситуация для нас гораздо удобнее, чем в Венгрии, поэтому там есть отделения Инквизиции во всех крупных городах, ты прибудешь туда, отметишься, но работать будешь самостоятельно, лишь изредка докладывая о результатах. Ты ведь знаешь английский?
Морт кивнул. Он в совершенстве знал английский, а ещё немецкий, испанский, латынь, мог объясняться на фламандском и итальянском, неплохо знал цыганские диалекты, более того, многие языки он изучал достаточно быстро, просто проживая в стране, где на них разговаривают. Только мадьярский ему отчего-то не давался.
— Официального приказа мы пока не получили, но, думаю, что это вопрос двух-трёх дней. Учитывая недавний конфуз, поедешь туда не один, с тобой отправятся двое святых братьев. Просто для подстраховки.
Тут инквизитор настроился на долгий торг, учитывая склонность охотника везде всё делать в одиночку. Но тот только уточнил:
— Кто именно?
— Решать не мне, — уклончиво ответил инквизитор, — но думаю, что это будут брат Иеремия и брат Иаков.
Морт не стал спорить, конечно, он привык работать один и надеяться только на себя, но этих братьев он знал и привык доверять им. Оба они не блистали разумом, но были надёжными союзниками в любой драке, кроме того, они умели при желании маскироваться под обычных людей и не раз участвовали в засадах. Но главное — оба были уроженцами тех мест, знали язык и местные обычаи. А брат Иеремия, кроме прочего, даже какое-то время служил матросом на торговом судне. Отказываться было бессмысленно, тем более, что начальство отказа не примет.
— Я согласен, — спокойно сказал Морт, — когда оправляемся?
— Скоро, очень скоро, — инквизитор улыбнулся, радуясь в душе, что человек, сидящий перед ним, так верен делу церкви, — но давай дождёмся приказа. И ещё кое-что.
— Слушаю, — Морт поднял глаза.
— Та девушка, Мария, которую мы спасли из лап сектантов, что ты о ней думаешь?
— Думаю? — охотник растерялся, — а что я должен думать?
— Понимаешь, я недавно беседовал с ней, сначала о деле, в котором она, как ты, наверное, помнишь, проходит свидетелем, а потом и об остальном. Она призналась мне, что не особо хочет возвращаться домой, но это не беда, мы могли бы определить её в женскую обитель, где она и сейчас проживает, но её такая жизнь не прельщает, девушка не созрела для того, чтобы посвятить себя Христу. Ты понимаешь?
Морт отрицательно покачал головой.
— Это простая крестьянская девушка, хотя и грамотная, — инквизитор тяжело вздохнул, — её устремления просты: найти хорошего мужа, обвенчаться и нарожать ему кучу детей.
— А я тут причём? — охотник уже догадался, куда клонит инквизитор, но ответить что-то конкретное был не готов.
— Она призналась, что любит тебя, и, разумеется, хотела бы стать твоей женой, ты ещё достаточно молод, не давал никаких обетов, а следовательно, можешь создать семью. Так?
— Какой из меня семьянин? — грустно спросил охотник, — я месяцами пропадаю в разных концах света, регулярно рискую жизнью, убиваю чаще, чем другие обедают, не говоря уже о том, что…
— Это последнее, я уверен, так и останется в тебе, — перебил его инквизитор. — Что же касается остального, то вспомни, как живут жёны моряков или солдат, они ведь точно так же подолгу ждут своих мужей, верность в разлуке — отличное испытание женской добродетели. Риск для жизни тоже всегда сопутствует многим профессиям, при всём этом ты — живой человек. Скажи, неужели тебе не хотелось хоть раз вернуться в свой дом, где тебя встретит добрая ласковая жена, которую ты заключишь в свои объятия? А взять на руки своего ребёнка, своего ребёнка, который улыбнётся и назовёт тебя отцом?
Морт задумался. Сам он никогда не знал материнской ласки, его мать умерла, когда ему было два года, её он не помнил. Отец его, охотник, всю жизнь проживший в лесах, был человеком грубоватым, но сына любил. О нём остались самые тёплые воспоминания. Петер впервые заплакал тогда, когда в десятилетнем возрасте застрелил медведя, который успел за секунду до этого убить отца. Он сидел над ещё теплым телом отца и рыдал, не зная, что делать дальше. Он слышал от других людей, что мёртвых положено хоронить в земле и ставить на могиле крест. Так он и поступил тогда, а потом оставил дом в лесу и вышел в большой мир. А теперь он сам станет отцом, а кто-то будет смотреть на него так, как он смотрел на своего отца. Мысль была заманчивой, но, в то же время, вызывала растерянность.
— Я понимаю, что тебя мучает, — продолжал Доминик спокойным, даже ласковым тоном, — ты думаешь, что обзаведясь семьёй, станешь слабее, но это не так. Сейчас ты бездумно идёшь на риск, это приносит пользу нам, но, рано или поздно, погубит тебя. А я, как и другие мои братья, предпочитаем видеть тебя живым и счастливым. Семья — тот якорь, что удержит тебя на этом свете. Тебя никто не торопит, поговори с ней, реши, что важнее, как знать, может быть, всё у вас получится и в мире появится ещё одна счастливая семья.
— Хорошо, — со вздохом сказал Морт, — я поговорю с ней, где она?
— В обители, но скоро будет здесь, я на всякий случай послал за ней, якобы для дачи показаний.
В предусмотрительности брату Доминику сложно было отказать, поэтому, как только он удалился, дверь в его келью отворилась и в ней показалась Мария, немного смущённая, но улыбчивая.
— Мне сказали, что ты меня ждёшь, — сказала она, присаживаясь на край кровати.
— Да, конечно, — с грустью ответил Морт, не зная, с чего начать разговор, — брат Доминик сказал мне о твоих чувствах, ты хорошая девушка…
— А ты — хороший мужчина, — она широко улыбнулась, — почему ты не женат?
— Работа не располагает к женитьбе, — честно признался он, — но, сказать по правде, я теперь задумался об этом.
— И? Что надумал? — в голосе её появилась надежда.
— Я не против, — выдавил из себя он, — но мне жалко тебя, зачем нужен муж, который пропадает подолгу в других странах и занимается слежкой и убийствами?
— Затем, — с нажимом произнесла Мария, — что я люблю тебя, мне неважно, кто ты и чем занимаешься, я хочу быть твоей женой и буду ждать тебя хоть всю жизнь.
Последние слова она едва не выкрикнула, а на глаза её навернулись слёзы. Морт вздохнул, ещё немного подумал, потом, видимо, приняв решение, твёрдо сказал:
— Иди к брату Доминику, пусть готовит венчание, да побыстрее, пока я не передумал.
Слёзы у Марии испарились в один момент, она выскочила в открытую дверь и помчалась по коридору.
Глава семнадцатая
Погода бала мерзкой, шёл мелкий дождь, переходивший временами в мокрый снег, который тут же таял и добавлял грязи на улицах. Люди всё теснее набивались в портовый кабак, где можно было хоть немного согреться. Этому служили большой камин, где весело полыхало пламя и добрая выпивка, что грела замёрзших людей изнутри не хуже настоящего пламени.
За дальним столиком, у крошечного окна, сидели трое. Первых двоих любой наблюдатель определил бы, как матросов, временно оказавшихся на берегу. Это были молодые парни, чем-то похожие друг на друга, оба могучей комплекции, широкие в кости и с улыбчивыми лицами. Третий от них резко отличался, маленький, худой, бритый наголо и с нездоровым бледным лицом. Он сидел закутавшись в плащ и держал в руках кружку с джином, тогда как его собеседники обходились пивом.
Отхлебнув ядрёного пойла, он закусил его кусочком вяленой рыбы и спросил, обращаясь сразу к обоим: